— Майкл, я сейчас…

— Лопнешь?

— Кончу! Правильно говорят, что сладкое вырабатывает гормоны счастья.

— Тогда я с тобой, — прорычал он и накинулся на меня, как на самую вкусную конфету в мире.

Быстро сняв с меня обёртку, он пробовал мое тело до самой ночи в разных позах. Вот же ненасытный… Кто бы говорил, мне самой его было мало. В итоге, я засыпала, чувствую себя конфетой в кремовой глазури.

Когда я почти провалилась в сон, раздался звонок.

— Ну, кто там ещё? Я хочу спать.

— Ники, спи, любимая. Я отнесу тебя в кровать.

Наверное, если бы я не хотела так сильно спать, то заметила бы, что отнёс он меня не в гостевую спальню, а в свою. Но тогда мне было всё равно, где спать. Хоть на коврике у двери. Я легла и закрыла глаза, но не хотела без него засыпать, а Майкл ушёл отвечать на звонок. Я поняла, что стойко ненавижу эти звонки! Представится момент, и он найдет свой телефон, разбитым молотком. Через десять минут Микки вернулся. От веселья и сонливости не осталось и следа.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила я, увидев выражение его лица.

—Да, ничего страшного. Джулианна хочет завтра зайти к нам в гости. В Вашингтоне.

Отлично! Познакомлюсь с его второй мамой. Может, даже понравлюсь ей.

— И чего ты злишься? — недоумевала я.— Приедем, распакуем вещи, я даже успею обед приготовить.

— Ники, давай спать. Завтра всё поймёшь.

Вот, как можно уснуть, услышав такие слова? Но когда Майкл обнял меня, и я положила ему голову на грудь, все тревоги и заботы дня меня покинули. Просто невозможно думать о чем-то или ком-то другом, когда тебя обнимает, так сильно и так крепко, до дрожи любимый мужчина.

Глава 4.

— Майкл, боже мой! — Я подлетела на кровати, стремясь к нему навстречу.

Ногти уже исполосовали всю его спину, но мне было мало. Майкл был весь в поту — мы кувыркались с ним целое утро. Он подался вперед и вошел в меня до упора. Я закричала и обмякла под ним.

— Это просто ужасно, — вымученно прошептала ему на ухо я, сдувая прилипшие к лицу волосы. — Ужасно, Микки!

— Что именно, моя хорошая? — спросил он, совершая слабые движения во мне и целуя шею.

— То, что ты сейчас делаешь... Ах... прекрати, мучитель!

— Если мне не изменяет память, ты первая полезла ко мне, шалунья. Кто разбудил меня своими поцелуями?

— Ну, я, да...

— А кто ошибся местом для поцелуев, а? — Он прикусил мочку моего уха и двинулся к лицу.

— Я, я, да. Скажи еще, что тебе больше нравится, когда я целую тебя в щечку, а не в... Ты понял.

— А не в... куда? Скажи это, моя девочка.

Майкл сильней толкнулся в меня, и я задрожала. Господи, в четвертый раз я не кончу... Или кончу и умру.

— В твой член! — крикнула я, принимая в себя его полностью и последний раз вонзая ногти ему в спину. — В твой долбанный член, который я обожаю сосать больше, чем чупа-чупс! Теперь доволен?

— Еще как, — протянул он с видом довольного кота. — Обожаю твои долбанные грубые словечки. И обещаю никогда не оставлять тебя без сладкого.

Микки чмокнул меня и, выйдя из моего тела, перекатился на спину. Он лежал и пожирал меня глазами. А я вся горела. От возбуждения, от полученного оргазма, от любви к нему. Положив голову ему на грудь, я закрыла глаза, наслаждаясь этой волшебной тишиной.

— Микки, — тихо позвала его я.

— Что, моя прекрасная Минни? — Он обнял меня своей мощной рукой, и стало еще уютнее, еще теплее.

— Минни любит тебя, до потери пульса, до дрожи. Да, что там — до потери себя самой.

Мне казалось, что я мало говорила ему о своей любви, что надо больше. Это бесконтрольное желание постоянно говорить ему о своих чувствах, просто, чтобы он не забывал ни на минуту.

— И Микки любит свою маленькую Минни, — нежно сказал он, целуя меня в макушку. — И он не знает, что будет делать, если однажды она оставит его мир без своего света.

— Ха! Не дождешься. Еще очки придется покупать солнцезащитные и крем от ожогов. Мой свет тебя еще спалит, Микки! — рассмеялась я, покрывая его грудь поцелуями. — Мне так нравится растительность на твоей груди... Такая же клевая, как и щетина.

— Тогда больше не буду кремом для удаления волос пользоваться, — весело ответил он, притягивая меня выше к себе. — Пора выбираться из постели, Минни. Ты, конечно, молодец, что разбудила меня раньше на два часа, чтобы хорошенько потрахаться, но время бежит. Пора уже одеваться и выходить.

— Потрахаться, фи, как грубо, мистер Митчелл! — сказала я, вставая с кровати. — Но с тобой я согласна только на грубый трах, и никак иначе!

— Черт, у меня опять встал из-за твоих выражений. А, ну, иди сюда...

Вышли из дома мы все равно поздно. Майкл поймал меня по дороге в ванную, и до ванной мы не дошли... Пришлось бегать, как угорелым, по дому и закидывать вещи в сумки. Вредину Цезаря оставили дома у Майкла. Я решила не тащить кота с собой. По правде говоря, я совсем не была уверена, что у нас с Майклом получится что-то серьезное. Сейчас все хорошо, и ладно. А что будет дальше — черт с ним, с будущим. Хочу быть счастливой именно сейчас, в эту минуту.

— Слушай, почему ты вечно в одних и тех же костюмах, Микки? Может, начнешь одеваться в более молодежном стиле? — обратилась к нему я, встречая его у выхода, опять в костюме.

— Вообще-то, они не одинаковые!

— Я понимаю, что ты каждый день надеваешь новый костюм, но он выглядит в точности, как твой предыдущий.

— Так, я и не молодой мальчик. Не твой сверстник, — с некоторой заминкой ответил он. — Скажи, тебя это волнует, то, что я намного старше?

— Да, боже, каких-то ...дцать лет, — шутливо отмахнулась я.

— Я серьезно, Ники. Тебя это тяготит, да? Я почти на десять лет тебя старше, — не сдавался Майкл.

У кого-то, походу, проблемы с восприятием своего возраста... Я запрыгнула к нему на руки, обнимая его за шею.

— Видишь, реакция нормальная, совсем не как у дедули, — пошутила я, целуя его. — И не на десять, а всего на восемь. А если серьезно, Микки... Я скачу на тебе днями, чуть ли не насилую тебя! И ты еще задаешься такими глупыми вопросами по поводу возраста?!

— Стояк у меня тоже будет не вечный, так что, секса мало, чтобы удержать молодую и красивую девушку рядом.

— Ты, что, серьезно этот бред несешь сейчас? Ну, перестанет стоять у тебя, и что? Таблеточки попьешь, или я любовника найду, — подмигнула ему. — Я, конечно, обожаю твои яйца, не зря же хранительница, но... Майкл, я люблю тебя не за член и не за деньги, да не за что вообще. Я люблю тебя не за то, кто ты. Я люблю тебя за то, кто я с тобой...

— А кто ты со мной, Ники?

— Я самая счастливая девушка на этой планете, Микки. И хватит дурить, ты же у меня такой классный! И не бойся надевать джинсы в дырку, кеды и футболки. Пора мне заняться твоим гардеробом, — пригрозила ему я, вытягивая за руку на улицу.

— Только не покупай трусы с Патриком. Ну, в пару к своему Губке Бобу!

Так, с шуточками, мы покинули дом Майкла, а заодно и Ричмонд.

Зимний Вашингтон. Как я по тебе скучала! Хоть и бежала от тебя прочь когда-то. Но тут была моя родина, тут всё было таким родным и знакомым. Улицы, дороги, парки и дома. Надеюсь, в этот раз все будет иначе, все будет правильно.

Дом Майкла также казался родным, столько в нём произошло за небывало короткий срок... Крыша была вся в снегу, это выглядело очень красиво. Мне тут же пришла в голову идея.

— Майкл, я хочу слепить снеговика! Хочу окунуться в детство, — мечтательно сказала я и моментально пульнула в него снежком.

В ответ прилетел снежок размером с кирпич. Не на ту напал! И начался обстрел. Мы бегали, как дети, вокруг дома и кидались снежками, затем Майкл повалил меня на снег и поцеловал. Целовал он меня долго и так горячо, что, я была уверена, — снег вокруг нас начал таять. Все наши игры всегда заканчиваются именно так.

— Всё, всё, Микки, а то я отморожу себе внутренности. На снегу-то я лежу, — проворчала ему в губы я.