— Все равно превосходство на нашей стороне. Моральное превосходство…
Удар по сотням Резухина был нанесен внезапно и стремительно. Двое суток продолжался бой с белой дивизией. Обескровленный, потерявший чуть ли не половину личного состава, Резухин отказался от попытки перейти советско-монгольскую границу и глухой темной ночью отступил в глубь Монголии.
Войска Чойбалсана и Щетинкина двинулись на запад. Но противник словно в воду канул.
— С юга в направлении караула Модон-Куль движется отряд белогвардейцев! — доложили разведчики.
Это было неожиданностью. Кто бы это мог быть? Потрепанный в двухдневных боях Резухин вряд ли в состоянии начать наступление.
Особая армия сменила направление и выступила навстречу неведомому противнику.
Когда миновали Олон-Нур, обстановка прояснилась.
— Конная бригада Казагранди, — сказал Чойбалсан.
Встреча с арьергардом противника произошла на склонах высокой сопки. Бой был коротким, но ожесточенным. Много хлопот доставили белобуряты. Они рубились с решимостью отчаяния, полегли почти все. Под прикрытием бурятской конницы белогвардейские сотни стали отступать.
Чойбалсан и Щетинкин, увлеченные боем, начали упорное преследование. Красноармейцы и народоармейцы без передышки скакали за ускользающим противником. Они гнали его несколько суток. Кони выбивались из сил. Кончились продукты.
— Мы в хошуне Мерген-гуна Сайн-Ноинханского аймака, — доложил Чойбалсан. — А Казагранди все бежит. Что будем делать?
Решили основные силы оставить в урочище Аца, а с небольшим конным отрядом цириков продолжать преследование противника, отступавшего в направлении монастыря Пандит-ламы.
Это был просчет. Не знали Чойбалсан и Щетинкин, что хитрый лис Казагранди готовит ловушку. Он сумел сохранить основные силы своей бригады. Арьергард лишь отвлек на себя красноармейцев и цириков. Белому генералу нужно было во что бы то ни стало сохранить свой обоз, отвлечь от него внимание. Не имея постоянной базы в тылу, недружелюбно встречаемый местным населением, Казагранди вынужден был повсюду таскать с собой обоз с награбленным добром. Он не предполагал, что преследование окажется таким настойчивым. Требовалось избавиться от преследователей, завлечь их в западню. Казагранди устроил засаду.
Чойбалсан и Щетинкин опомнились слишком поздно. С запада на них обрушилась белогвардейская конница, стремившаяся окружить советско-монгольский отряд, с востока перешла в штыковую атаку пехота, находившаяся в засаде.
Бой не прекращался целый день. Советско-монгольский отряд обливался кровью. Врагу удалось захватить восемьдесят тяжело раненных цириков.
Ночью обе стороны отошли. С горсткой измученных людей Чойбалсан и Щетинкин вернулись в Ацу. Но они не помышляли об отдыхе, а, собрав бойцов, вновь повели их на белобандитов.
Но и на этот раз Казагранди удалось перехитрить Щетинкина и Чойбалсана: он поспешно отступил на юго-запад и затерялся в степях и лесах.
С невероятной жестокостью расправился белый генерал с захваченными цириками. Он приказал привязать раненых бойцов к деревьям и сжечь всех живьем.
— Мы еще посчитаемся с тобой, белый генерал… — прошептал Чойбалсан, и кулаки его сжались.
Щетинкин был обескуражен таким исходом дела.
— Будем готовиться к новым боям, — оказал он. — Все равно белые генералы от нас не уйдут. Их песенка спета!
Штаб особой Западной армии расположился в долине реки Селенги. Сюда стекались все новые и новые отряды монгольских добровольцев. Они сообщали о зверствах белобандитов, проводили отряды народоармейцев к пастбищам, где Казагранди скрывал отобранных у аратов коней.
Бои на границе пока прекратились. Обе стороны деятельно готовились к новым битвам. Унгерну удалось соединиться с частями генерала Резухина, и барон вынашивал новые планы походов на большевиков.
Но дни его уже были сочтены.
КРАСНЫЕ ФЛАГИ НАД УРГОЙ
Наступление Унгерна на Алтан-Булак и Троицкосавск провалилось. Не увенчалась успехом и попытка бригады Резухина прорваться в тыл 35-й дивизии 5-й Красной Армии. Части Монгольской Народно-революционной армии под командованием Чойбалсана, партизанские отряды Щетинкина и красноармейцы 104-й стрелковой бригады сделали свое дело. И хотя враг не был разгромлен окончательно, все же его действия были парализованы на долгое время. Первый этап по разгрому банд барона Унгерна фон Штернберга закончился.
В короткий срок Сухэ-Батору удалось пополнить свои полки новыми бойцами, снабдить их винтовками и пулеметами.
— Теперь наш революционный долг — освободить Ургу, — заявил он на совместном совещании ЦК и временного правительства. — Араты, на первых порах сбитые с толку лживыми обещаниями белого барона, дезертируют, переходят на нашу сторону. Князья, ламы и чиновники тоже отшатнулись от белобандитов. Время подчиняется нам. Мы предложили советскому командованию провести совместно «Ургинскую операцию». Выполнение этой операции советское командование возлагает на экспедиционный корпус в составе 35-й дивизии, усиленной 308-м стрелковым полком и 5-й кавдивизией.
В походе обязаны принять участие все члены Народного правительства и Центрального Комитета. В Алтан-Булаке мы оставим своего уполномоченного. Он будет поддерживать связь с пограничными властями ДВР и Советской России.
Кстати, получено сообщение из Читы: главком, военный министр и председатель Военного совета ДВР Блюхер отдал соответствующий приказ начальнику Акшинского пограничного района и начальнику 12-й Читинской дивизии о переходе на территорию Монголии для уничтожения банд Унгерна. Войска ДВР обеспечивают успех нашей операции с востока, перережут все пути отступления белогвардейцев на восток, к Хайлару.
Главкомом Блюхером разработана инструкция о порядке ввода войск ДВР на территорию Монголии.
Вот выдержки из нее:
«…При вводе наших войск в Монголию действовать в полном согласии и контакте с Народно-революционной армией Монголии, с особым вниманием относясь к правам и быту, а также взглядам монгольских масс, ни в чем не оскорбляя национального и религиозного чувства, в особенности бережно относясь к буддийским браминам.
…При отдельно действующих наших частях и войсках Дальневосточной республики должны быть представители от временного Монгольского революционного правительства.
…Красномонгольские части составляют особую Красномонгольскую армию с главкомом во главе, назначенным Временным революционным правительством Монголии.
…Местные средства Монголии могут быть использованы только через местных представителей Временного революционного правительства Монголии.
…Отбитое у Унгерна захваченное у жителей имущество не считать трофеями, а возвращать владельцам-монголам через войсковых и местных представителей монгольского правительства.
…Иметь в виду: все захваченное оружие передавать через монгольское правительство в распоряжение Красномонгольской армии, впредь же до укомплектования таковой захваченное оружие иметь на особом точном учете при частях, о передаче его Красномонгольской армии последует дополнительное распоряжение Военного совета Дальневосточной республики.
…Разосланное воззвание на монгольском языке распространить возможно шире всеми средствами.
…Возможно полнее и тщательнее инструктировать о взаимных отношениях с местным населением и китайскими войсками как всех войсковых начальников частей, входящих в пределы Монголии, так и всех народоармейцев…»
Подобной инструкцией снабжены и все части Красной Армии. Мы видим добрую волю наших друзей. Они готовы выполнить свой высокий интернациональный долг.
С своей стороны, мы должны разъяснить аратам смысл происходящих событий. У меня в руках воззвание к монгольскому народу:
«На стороне нашей Народной армии выступают красноармейцы Советской России. Не бойтесь их, это не гамины или белобандиты Унгерна, которые занимались грабежами и убийствами. Красноармейцы преследуют великую цель оказания помощи угнетенным народам всего мира в деле их национального освобождения, без различия национальностей и религии. Поэтому их нельзя ставить на одну доску с войсками империалистических сторон, которые, как хищники, стремятся лишь к захвату чужих земель, богатств, людей и скота. Красная Армия — превыше всего ставит интересы народных масс, она борется за то, чтобы ликвидировать разбойничьи банды, и никогда не позволит обирать население нашей страны.