Крагозей забрал у Бодигара шкатулку, поставил ее на стол, обнял верного своего соратника, крепко прижал его к груди и трижды поцеловал: в грязную правую щеку, затем, в столь же грязную, левую, и снова в правую.

- Это сокровище, этот камень, добытый вами, - Крагозей ткнул пальцем в крышку шкатулки, - поможет в борьбе за равноправие. Мы вырастили новое поколение борцов. Героев, не боящихся опасности, бесстрашно идущих на врага и побеждающих его. Когда мы добьемся окончательной победы, разрушим старый мир и возведем на его развалинах светлое здание демократии, мы вспомним обо всех, кто героически боролся за наше дело, и воздвигнем в честь победы величественный обелиск из самого лучшего гранита. И каждое утро к этому обелиску благодарные потомки будут возлагать цветы: красные розы и белые розы. Мы - создатели прекрасного будущего для наших потомков. Мы должны жить и бороться, работать, сражаться и погибать ради будущего.

- Будущее принадлежит нам! - напомнил о себе Умняга Тугодум. - Об этом свидетельствует историческая закономерность развития общества.

- Да, - поддержал Крагозей теоретика. - Будущее принадлежит нам. А теперь посмотрим на наше сокровище. - Он подошел к столу, ласково погладил крышку шкатулки и открыл ее.

Боевики, уставились на шкатулку, ожидая, если не чуда, то уж, во всяком случае, чего-то особенного. Весь день в отряде только и говорили о Мультифрите, который каким-то образом принесет им победу над всеми врагами.

Крышка была открыта, но чуда пока не происходило. Боевиков это не смутило. Они привыкли, что все делается только по желанию и приказу Крагозея. Вождь пожелает, и что-то особенное непременно совершится. Вождь прикажет, и чудо произойдет.

Но Крагозей молчал. Он рассматривал содержимое шкатулки. Боевики ждали, затаив дыхание. Крагозей молчал. Боевики готовы были разразиться торжественными криками. Но Крагозей все еще молчал. Умняга Тугодум с удивлением смотрел на Вождя. Он не мог припомнить случая, когда Крагозей молчал так долго.

Наконец Вождь опустил руку в шкатулку и вынул из нее довольно крупный красный камень. Уж теперь что-то должно было непременно произойти... Но все еще не происходило. И Крагозей по-прежнему молчал. Боевики смотрели уже не на шкатулку и даже не на камень, а на Крагозея. А лицо Вождя было мрачным и становилось все мрачней.

Наконец, Крагозей перестал разглядывать камень, уставился на Бодигара и стал разглядывать его. Боевики тоже посмотрели на Бодигара, но, сколько ни старались, ничего особенного не увидели. Бодигар, как Бодигар. Разве что рубашка порвана, нос разбит, шишка на лбу и ухо распухло. Так в этом нет ничего особенного. У каждого из них бывало что-то подобное, и Крагозей никого из них так пристально не разглядывал.

- Что ты принес?.. - Крагозей спросил таким тоном, будто не держал в руке этот красный камень. Или не понимал, что это тот самый камень, за которым Бодигара и посылали. - Что ты принес?! - повторил он и, ожидая ответа, стал покусывать нижнюю губу.

Бодигар удивился. А, может быть, даже и растерялся. Разве непонятно? Что было велено, то и принес. Шкатулку, а в шкатулке камень. Так и ответил:

- Шкатулку, а в шкатулке камень.

- Где ты это взял?.. - Крагозей легонько потряс камнем перед распухшим носом Бодигара. И снова стал покусывать нижнюю губу.

Где взял? Да уж не на дороге нашел. По разбитому носу и порванной рубашке видно, где взял, и как взял.

- В хорошей драке добыли! - сообщил он гордо и уверенно. - Эльфы у гномов стащили, хотели унести. А мы, как раз, успели. Секунда в секунду. Эльфов перехватили и кристалл у экспроприаторов - экспроприировали.

Все правильно сказал Бодигар и слово ученое сумел ввернуть: "экспроприировали!" Редко кто из боевиков так мог. Краснорубашечники, гордые своим командиром, одобрительно зашумели. Потому что драка была нешуточной. А шкатулку все-таки отбили у эльфов. Экспроприировали. Сам Бодигар больше всех дрался и лучше всех. Здоровенного эльфа побил. И главное - доказал, что боги у гномов великие и могущественные. А у эльфов боги пустяшные. Плюнуть и растереть. Только и могут, что радугу штопать, да туманы в лесах напускать. За победу над эльфами Крагозей должен похвалить Бодигара. И всех остальных тоже. Отряду бочонок пива поставить, а то и два бочонка. А он сердится. Непонятно отчего.

И Умняга Тугодум не мог понять, отчего вождь сердится. Бодигар приказ выполнил, шкатулку с кристаллом доставил.

- Что вы принесли мне!!! - вдруг заорал, как будто взорвался, Крагозей.

Он швырнул камень и со злостью стал вколачивать его сильными ударами каблука в пол. Но вбить камень в деревянный пол невозможно, и это еще больше раздражало вождя.

- Недоумки! Растяпы! Болтуны! - выкрикивал Вождь, ударяя ногой по камню. - Идиоты! Глупцы! Предатели! Никому ничего поручить нельзя! Все надо делать самому! Все самому! Все самому!

Тут Умняга Тугодум и догадался, что вместо волшебного кристалла, боевики принесли обычный камень. С точки зрения теории развития исторического процесса в мировом масштабе, и стратегии движения за равноправие, в одном отдельно взятом городе, это было явлением столь ничтожным, что, по мнению Умняги, на него не следовало обращать внимание.

- Частный случай, не имеющий принципиального значения, - высказал Умняга отношение теории к практической неудача краснорубашечников.

- Имеет! Еще как имеет! - не утихал Крагозей. - Катастрофа! Мы разбиты! Мы уничтожены!

- Обычная неудача, - попытался успокоить Вождя Умняга.

- Что!? Это ты мне говоришь?! Мне!? - Крагозей не терпел даже самой мягкой попытки возразить ему.

- Я просто напоминаю тебе, твои собственные слова, - неторопливо, но весомо продолжил Умняга. - Ты всегда учил нас, что каждая победа наших врагов - это их поражение, а каждая наша неудача - это путь к дальнейшей победе.

Возражения подобного типа Крагозей принимал.

- А дальше?! - уставился он на Умнягу. - Что я еще говорил?

- Ты учил нас, что победа расслабляет, - продолжил главный теоретик. - А поражение заставляет собраться с силами и действовать еще более решительно. Каждое поражение приближает нас к цели, которую мы, в конечном итоге, непременно достигнем, Потому что поражения - явление временное, а время есть категория относительная. Закономерности развития исторического процесса не зависят ни от времени, ни от пространства.

Все это звучало довольно умно. Не совсем понятно, но научно и увесисто. Вообще-то Крагозей не помнил, что говорил что-нибудь подобное. Он попытался вспомнить, но не смог. И перестал пытаться. В конце концов, он для того и держал Умнягу. Если Тугодум утверждает, что Крагозей говорил такое, значит, так оно и есть. Значит, это его мудрые слова. Значит, он учил этому своих последователей.

- Да, - подтвердил Крагозей совершенно спокойным тоном. Как будто не он только что кричал, грозился всех разогнать и с яростью пытался вбить в доски пола злополучный камень, который до сих пор валялся у него под ногами. - Именно это я и имел в виду. Построй отряд перед крыльцом! - приказал он Бодигару. - Я должен сказать речь.

Когда боевики вышли, Крагозей уставился на шкатулку и долго глядел на нее. Потом повернулся к Умняге.

- Понял? - многозначительно спросил он и кивнул на дверь.

Умняга посмотрел на дверь, но ничего особенного не заметил и о чем спрашивает Вождь сообразить не смог.

- Гр-рум-м... - произнес он. - Гр-рум-м... мне кажется, что к теории и стратегии борьбы это не относится.

- В наших рядах предатель, - объяснил Крагозей. - Подлая измена.

- Вполне может быть, - согласился Умняга.

- Ход с подменой шкатулки придумал я, - напомнил теоретику Крагозей. - Ход оригинальный и неповторимый. И никто из наших соперников придумать такое не мог. Это принципиально исключено. А наш ход применили и разбойники Бритого Мамонта и эльфы. О наших планах они могли узнать только от шпиона.