Всем слушателям нашей радиоволны отличного предпраздничного настроения. Надеюсь, вы уже успели купить подарки всем своим любимым, родным и близким. Нарядили елку и скупили последние мандарины. Если нет, тогда поторопитесь, потому что до Нового года осталось всего два дня. А пока не стареющие WHAM с их не стареющей Last Christmas. Снежного вам настроения…

Ослепительно-солнечная пятница. Тридцатое декабря. Стою в пробке. Город сошел с ума. С елками, пакетами, забитыми продуктами и подарками. Предпраздничный ажиотаж. Вздыхаю. Если через пять минут пробка не рассосется, я опоздаю на работу. Лучше бы поехал на метро, уже был бы на месте. Мысленно подпеваю молодому Джорджу Майклу, чуть нервно барабаня пальцами по рулю.

Last Christmas I gave you my heart,

But the very next day you gave it away.

This year to save me from tears

I’ll give it to someone special…

/На прошлое Рождество я подарил тебе своё сердце,

Но на следующий день ты его вернула.

В этом году, чтобы оградить себя от слез,

Я подарю его кому-нибудь особенному…

Наконец «паровозик» автомобилей постепенно начинает двигаться, и я встраиваюсь в этот черепаший шаг. Когда паркую машину на стоянке у гостиницы, на часах начало девятого. Монолог от Иры мне обеспечен. Поспешно выбираюсь из салона, поскальзываюсь и успеваю схватиться за распахнутую дверцу. Изо рта вырывается облако пара. Твою мать! Хоть бы кто песком посыпал ради приличия. Чертыхаясь, захлопываю дверцу и закрываю машину, ставлю на сигнализацию. Преодолеваю последние метры до входа, будто конькобежец. Наконец, расчищенная тротуарная плитка у входа, ступеньки, двери разъезжаются передо мной, пропуская в предбанник. Еще одни и меня обдает тепло, пропитанное особым хвойным ароматом. В холле установлена огромная ель, которую мы наряжали чуть ли не всем составом до начала одиннадцатого ночи. Одуван в этом году захотел принципиально живое дерево к безграничной «радости» наших уборщиц. А сегодня предновогодний корпоратив в скай-баре, причем все должны присутствовать по строгой переписи. Личное распоряжение нашего «хозяина».

Из-за стойки выглядывает злобный колобок уже на седьмом месяце беременности, с кем-то разговаривая по мобильному телефону. Снимаю пальто, кивая Ирише.

— …нет, я позвоню, заберешь меня. Я не знаю, когда это закончится. Нет, все должны там быть. Хорошо себя чувствую. Нет, не болит.

— Арсению привет. И тебе тоже, — надеваю бейджик.

— Тебе привет от засранца, опять опоздавшего на работу, — Произносит в трубку, мило мне улыбаясь.

Не знаю на кого как, но на Иришу ее беременность влияет как-то неправильно. Она и раньше не могла усидеть на месте, а теперь ее вообще невозможно остановить. Еле сняли со стремянки, когда она пыталась дотянуться до верхушки, чтобы непременно самой надеть украшение и чуть не упала вместе с ней. Может поднять Арсения в два ночи и заставить собираться, чтобы съездить вдвоем в круглосуточный супермаркет, потому что ей резко захотелось консервированных персиков или оливок. Или потащить его в клуб, потому что ей вдруг стало скучно и захотелось потанцевать. Да, на этом сроке беременности. Но он терпеливо ей потакает. Хотя они оба заслужили друг друга после того кризиса, который пережили в своих отношениях.

Он и уходил от нее с потоком обвинений и претензий и опять возвращался. Потом она сама его выгоняла точно с таким же потоком отборных ругательств, как умеет только Ириша. Рыдала на моей кухне, пока я не позвонил ему и не заставил притащиться ко мне, чтобы успокоить свою женщину. И снова ругались, пока я по очереди выслушивал обе точки зрения, понимая, что каждый по своему прав, но в совокупности не правы оба. И все это продолжалось вплоть до того момента, пока два месяца назад я не затащил его с нами на УЗИ, куда был приглашен Иришей в качестве группы поддержки и он там увидел своего будущего сына. Арсений благоговейно вглядывался в экран, пока ему показывали ножки, ручки, «бантик» и остальные части тела, а после того, как ему дали послушать сердцебиение нового человечка, моего друга, которого я знал всю свою жизнь, не стало. Вместо него появилась курица-наседка. Примерно похоже на то, как он носился когда-то с Соней, только умноженное раз в десять.

Теперь звонки Ирише по десять раз на дню. Привозит на работу, забирает и во всем потакает. Единственное, он так до сих пор и не сделал Ире предложение. Она уже смирилась с этим фактом и ее вроде устраивает отсутствие штампа в паспорте, пока он рядом. А я сомневаюсь, что после того, как насмотрелся в свое время на мать, он когда-нибудь решится на подобный шаг. Хотя знаю, что любит Иру. Только любовь у них весьма своеобразная. С битьем посуды, незаметно перетекающим в страсть. Но, наверное, именно это его к ней и привязало. У Ириши никогда нет двойных смыслов и подводных течений. Она говорит ему все, что думает. Да и София от Иры без ума. Если бы Ириша в свое время не стала буфером между Арсением и Соней, они бы еще очень долго не нашли общего языка. И это он тоже прекрасно понимает.

— Саш, ты где на Новый год? — поворачивается ко мне.

— Сначала, наверное, к родителям поеду. Встретим Новый, поздравлю всех, посижу немного, а потом можно будет встретиться.

Она кивает и передает мои слова Арсению. Через секунду опять поворачивается.

— Один?

Просто коротко киваю. За событиями в своей бурной личной жизни, Сеня так до сих пор и не знает, что ты уже давно навсегда исчез из моей. Ира же до сих пор не в курсе, что ты вообще в ней когда-то был. А то, что было после тебя сложно назвать отношениями. Хотя я все-таки научился жить без тебя. С трудом, но научился. Ира отключает связь.

— А как же тот мальчик, с которым у вас что-то…

— Ириш, знаешь такую емкую характеристику «не сошлись характерами»?

Вздыхает.

— Опять? Не порядок. Надо срочно кого-то тебе найти.

Смеюсь, глядя на ее выражение лица. Это не просто реплика в пространство, это звучит как четко намеченный план.

— Спасибо, Ириш. Сам как-нибудь справлюсь с поисками.

— Вы слышали? — у стойки с таинственным выражением лица замирает Василиса Иосифовна, наш главный «диджей» сарафанного радио и администратор выходного дня по совместительству. Оборачиваемся к ней одновременно с Ирой. Вот уже, ничего от нее не скроется.

— О чем? — вопросительно приподнимаю бровь.

— О сегодняшнем корпоративе.

— Естественно, — хмыкаю. — Явка обязательна.

— А почему обязательна? — с выражением лица миссис Марпл. Тонкие губы, покрытые розовой перламутровой помадой, вытягиваются в тонкую ниточку.

— Ну так… Новый год на носу. Вроде как… — замечает Ириша, непонимающе бросая на меня взгляд.

Василиса Иосифовна хмыкает и доверительно склоняется над стойкой, заставляя нас с Ирой приблизиться ближе, чтобы никто другой, не дай бог, не подслушал страшную тайну.

— Конец нам скоро будет. Всем. Продал нас таки Валерка, — многозначительно кивает головой от осознания того, что открыла нам глаза. — А сегодня хочет всем об этом сказать.

— Ой, и откуда вы-то все знаете? — недоверчиво интересуется Ириша.

— Я много чего знаю, — привстает наш информатор со стойки. — Можно уже искать новое место работы, начиная прямо после Нового года. Новая метла по-новому метет, как известно, так что чувствую, будет у нас тут чистка. Жуткая.

— И кому ж нас продали? — скептически приподнимаю бровь. Эти разговоры велись уже давно и все знали, что рано или поздно этот день наступит. Одувану уже скоро шестьдесят и он мечтает уехать из страны куда-то, где всегда лето, а оставить свое детище некому. Ни семьи, ни близких родственников.

— Этого не знаю, — с досадой цокает языком и разводит руками. — Небось, мафии какой. У кого ж еще есть столько денег, чтоб выкупить это все добро?

Ну да, мафии. Улыбаюсь, качая головой.

— Думаю, не стоит впадать в панику раньше времени.

— Ну, вам-то, конечно, может и не стоит. Ты у нас старший администратор не плохой, дельный. Ирина через месяц в декрет и так уйдет, а вот остальные…