Платформа находилась на геостационарной орбите над экватором, а прямо под ней протянулось огромное, омерзительно пурпурного цвета пятно, закрывшее собой значительную часть охряной поверхности планеты.

— Скажи-ка мне, — заговорил Ваанес, отворачиваясь от изображения платформы. — Почему ты не остался на Медренгарде после победы над Бероссом и Торамино?

— От Халан-Гола остались только развалины.

— Ты мог бы построить новую крепость. Разве не этим обычно занимаются Железные Воины?

— Мог бы, — согласился Хонсю. — Но крепости неподвижны, а когда у каждого на планете есть армия, оснащенная для осады, новый штурм — только вопрос времени. Я допустил ошибку, вообще вернувшись на Медренгард. Надо было двигаться дальше по галактике и продолжать Долгую Войну.

— Но она же была десять тысяч лет назад, — возразил Ваанес.

— Это для тебя, а для Железных Воинов это было как будто вчера. Думаешь, ход времени способен повлиять на что-то столь сильное, как жажда отомстить? Когда ты живешь в месте, где само время ничего не значит, настоящее отделено от побед и поражений прошлого всего одним ударом сердца. Мне доводилось сражаться рядом с воинами, которые осаждали Терру и шли в бой под предводительством примархов, и мне горько видеть, во что выродились когда-то великие Астартес. По сравнению с тем, чего добились те великие герои, вы — всего лишь слабаки.

Почувствовав, что еще немного, и гнев полностью лишит его самообладания, Хонсю заставил себя успокоиться и задумался о причинах своего неведомо откуда взявшегося воодушевления. До сражений на Медренгарде он не был такого высокого мнения о воинах, участвовавших в Ереси Хоруса, и, более того, открыто высмеивал ностальгические воспоминания, которым предавались Форрикс и Кроагер — участники той самой кампании, о которой он знал только понаслышке.

Глубоко вздохнув, он вновь посмотрел на мерцающие контуры орбитальной платформы.

— Цицерин! Заставь-ка их побегать.

Магос извлек извивающиеся зонды из затылка свежерожденного и обернулся. Тяжело и хрипло дыша, свежерожденный обессилено сгорбился, опираясь руками о палубу.

Не удостоив Хонсю ответом, магос подключил опять изменившие форму руки к кафедре, и весь стратегиум наполнился пульсирующим гудением, а освещение померкло. Став одним целым с кораблем, магос направил свои таинственные силы на то, чтобы запутать врага.

— Что он делает? — спросил Ваанес.

— Смотри, и увидишь, — сказал ему Хонсю.

Какое-то время изображение на экране не менялось: орбитальная платформа все так же медленно вращалась перед ними, а «Поколение войны», незамеченный и неузнанный, дрейфовал ближе. Затем орудия и антенны платформы ожили и стали поворачиваться, нацеливаясь на некую далекую точку в космосе.

Хонсю взглянул на экран навигационного планшета, где только что появился новый мерцающий сигнал — он отмечал как раз то место, куда теперь целились прислужники Империума.

Плоть на груди Цицерина трансформировалась в динамик громкоговорящей связи, и в стратегиуме раздались беспорядочные сообщения, заполнившие вокс-сеть платформы. Слова звучали нечетко из-за статических помех, но паника в них читалась безошибочно.

— …ость один, три омега! Контакт в ячейке дельта-эпсилон-омега! Сигнатуры авгуров указывают на враждебную ксеноформу! Запрашиваем перехват. При сохранении курса контакт в течение двух часов. Всем кораблям, способным оказать содействие: просьба ответить!

— Даже близко не похоже на наше местоположение, — заметил Ваанес, наблюдая, как сигнал-фантом медленно пересекает экран по направлению к платформе.

— Именно, — подтвердил Хонсю. — И, благодаря уловке Цицерина, как раз туда и направятся патрули. Когда они поймут, что там ничего нет, нас здесь уже давно не будет.

Отвернувшись от изображения на экране, Хонсю поднял свой болтер наизготовку.

— Они просят помощи, — со смехом сказал он. — Так давайте им поможем.

Сигнал тревоги оглушительным эхом метался по голым стальным коридорам Оборонительной Платформы Ультра-9, и старший помощник Алевов, мчавшийся к посадочной палубе, чувствовал, как от шума у него закладывает уши. Палубой эту часть платформы можно было назвать с большой натяжкой: это было простое герметичное помещение со сводчатым потолком и бронзовыми стенами, изобиловавшее трубами и стопорными колесами стыковочных устройств, благодаря которому команды могли перейти на пристыкованные корабли.

Имперские гвардейцы уже двинулись к заранее обозначенным дефиле, чтобы защищать платформу от возможного абордажа, хотя, по мнению Алевова, такие предосторожности, скорее всего, были излишни. Благодаря высокому уровню готовности, который поддерживался во флотилии с момента первого вторжения, было крайне мало шансов на то, что одиночная вражеская цель сумеет добраться до платформы.

К тому же, им ужасно повезло, что на своем посту оказался один из следящих кораблей. С платформы его не заметили, но это легко объяснялось тем, что двигатели корабля были повернуты в сторону солнечной короны. Идентификационные коды, хоть и старые, оказались правильными, и стыковка была разрешена. Хотя войска, защищавшие платформу, были вполне компетентны, командование с благодарностью приняло предложенную помощь, посчитав, что в случае чего подкрепление не помешает.

Миновав поворот в оборонительных заграждениях на пути к посадочной палубе, Алевов с трудом протиснулся мимо двух гвардейцев в голубой униформе, которые устанавливали пулемет с длинным стволом в перфорированной рубашке. При входе в бронзовую камеру заломило в ушах, и он решил позже послать технопровидцев проверить герметичность помещения. Над толстой взрывостойкой дверью замигал зеленый огонек, и Алевов вздохнул с облегчением.

Снаружи послышалось позвякивание металла о металл, и он открыл люк шлюзовой камеры. Затворы люка изрыгнули застоявшийся воздух, и атмосферы из разных миров перемешались.

— Приветствую вас на борту, — сказал Алевов, как только люк открылся. — Мы, наверно, зря перестраховываемся, но осторожность никогда не помешает.

— Осторожность — нет, — признал Хонсю, выходя из шлюзовой камеры. — А вот глупость — запросто.

Подняв болтер, он выстрелил Алевову прямо в лицо.

Звук выстрела оглушительным грохотом прокатился по маленькому помещению, и обезглавленное тело ударилось о бронзовую стену шлюзового отсека. Заметив, что у выхода рядом с крупнокалиберным пулеметом с открытым ртами замерли двое солдат, Хонсю быстро двинулся вперед. Шок и ужас парализовали солдат лишь на мгновение, но больше ему и не требовалось. Его болтер загрохотал снова, и солдат практически разорвало на части.

— За мной! — заорал он, прижимаясь спиной к стене рядом с дверью. Осторожно выглянув, сквозь визор шлема он увидел еще несколько солдат в голубой униформе, занимавших укрепленные позиции вдоль плавно изгибающегося коридора.

Хонсю перекатился на другую сторону двери и тремя выстрелами с плеча, смертоносно точными благодаря прицелу аугметического глаза, уложил трех солдат, превратив их грудные клетки в развороченное месиво. Железные Воины двинулись дальше мимо него, без лишних слов и эмоций занимая боевой порядок для обеспечения безопасного прохода в центр платформы.

Меткость выстрелов порадовала Хонсю: ему понадобилось некоторое время, чтобы переучиться держать болтер левой рукой и целиться недавно пересаженным аугметическим глазом, но результаты говорили сами за себя.

Мимо прошли Кадарас Грендель и Ардарик Ваанес, они двинулись против часовой стрелки по круговому коридору, огибавшему всю станцию, и расстреливали всех, кто попадался на пути. Мелтаган Гренделя оставлял за собой шлейф дыма, а на молниевых когтях Ваанеса потрескивали синие дуги энергии, от которых в воздухе пахло озоном.

Он учуял свежерожденного еще раньше, чем увидел — и это несмотря на доспехи, закрывавшие тело существа. Даже фильтры шлема не могли справиться с этой вонью.