Руки Цицерина поднялись, трансформируясь в крупнокалиберные стволы биомеханического оружия, а глаза его непрестанно следили за каждым движением Наицина. На секунду магосу показалось, что Цицерин вот-вот его уничтожит, но затем в измененном мозгу адепта запустился какой-то неведомый алгоритм, определивший, что магос не представляет угрозы, и руки-стволы опустились.

Наицин сглотнул, силясь побороть страх, и указал на двери, за которыми открывался склон горы, спускавшийся к цитадели:

— Адепт Цицерин, я пришел, чтобы отвести тебя домой.

Глава 4

Через час после рассвета лучи солнца показались над краем земляных укреплений. Светило поднималось, а вместе с ним возрастало и нетерпение Хонсю. Красное сияние залило всю долину, ров перед цитаделью погрузился в тень, а темно-серый доспех Железного Воина в отблесках света сиял, как окровавленное серебро. Имперские артиллеристы и осадные танки армии Хаоса вели между собой дуэль, и каждый выстрел сопровождался фонтанами земли и клубами дыма. Но борьба была неравной, и осадные танки методично уничтожали орудия цитадели одно за другим.

Хонсю и его воины припали к земле за «Поборниками». Шум здесь стоял оглушительный, и поверхность планеты дрожала от ураганного огня. Всего через несколько мгновений он скомандует своему отряду атаковать Первый равелин с целью захватить внешние укрепления и не дать тамошним орудиям фланкировать отряды Форрикса и Кроагера, расположившиеся справа. Форриксу выпала честь штурмовать брешь в куртине, а Кроагер и его берсерки должны были напасть на брешь в бастионе Мори. Но если равелин устоит, то обе атаки окончатся провалом.

Как только с равелином будет покончено, планировалось, что Хонсю и его отряд перейдут ров и присоединятся к Форриксу в штурме бреши. На этом все планы заканчивались, так как солдаты, прошедшие через ад штурма, будут слишком опьянены кровью и устроят бойню, которую практически ничто не сможет остановить. Хонсю уже предвкушал этот момент.

Форрикс и его воины собрались в апроше, зигзагообразно отходившем от третьей параллели; Хонсю заметил, что с каждым сделанным шагом ветеран все лучше контролирует новые механические части своего тела. Кроагер замер без движения у стрелковой ступени на дальнем конце параллели и не сводил глаз с бреши, которую ему предстояло атаковать. Вместо того чтобы расхаживать, как обычно, с хвастливым видом и осыпать Хонсю насмешками, он погрузился в зловещее молчание.

Еще на рассвете Хонсю подошел к сопернику и даже острее, чем раньше, ощутил, как сильно тот переменился.

— Кузнец Войны оказал тебе честь, Кроагер, — сказал он, но берсерк не ответил и даже не подал вида, что вообще заметил его.

— Кроагер? — повторил Хонсю и протянул руку, чтобы прикоснуться к его наплечнику, но Кроагер, мгновенно среагировав, схватил его за запястье и оттолкнул. Хонсю зарычал и уже было схватился за меч, но тут берсерк развернулся к нему, и не осталось сомнений, что атаковать его означало смерть.

Шлем Кроагера излучал бледное свечение, и хотя Хонсю не мог сказать наверняка, но ему показалось, что такое же свечение угадывалось и за визором. В этом свете чувствовалось присутствие древнего зла, и Хонсю медленно вложил меч в ножны, повернулся и пошел назад, к своей роте.

Сейчас же, переминаясь от нетерпения перед атакой, он встряхнул головой, чтобы выбросить этот эпизод из памяти. И вот гулкие раскаты «Поборников» стихли; взревев двигателями, осадные танки отошли назад. Именно этого сигнала и ждал Хонсю. Выпрямившись, он поднял оружие над головой.

— Смерть Лже-Императору! — закричал он и, выбравшись через амбразуру на разбитый скат бруствера, бросился вперед, ведя за собой остальных воинов роты.

До края рва оставалось меньше десяти метров, и Хонсю пробежал их под ружейным огнем, который открыли защитники на фланках бастионов и почти обрушенной куртине. Пули свистели в воздухе, ослепительно-яркие лазерные разряды обращали в пар землю рядом с ним и силились пробить доспех, но Хонсю добрался до рва и с глухим рыком, полным ненависти, скользнул вниз.

Дно устилали тела, целое море окровавленных и уже начавших разлагаться тел. Под огнем неприятеля Хонсю пересек ров по ковру из трупов, и под его весом дробились кости мертвых и лопались размягченные гниением ткани. Солдаты на Первом равелине храбро сражались все эти дни, но до сих пор им доводилось иметь дело лишь с расходным материалом армии Железных Воинов. Теперь же им предстояло сразиться с ее элитой.

Шквал лазерного огня с парапетов усилился, мощные разряды оставляли воронки на дне рва, подбрасывали в воздух отсеченные конечности и даже целые трупы, раздувшиеся от газов. Но большая часть выстрелов проходила выше цели — верный признак того, насколько неумелыми бойцами были имперские солдаты. Они могли эффективно целиться только в большое скопление мишеней и сейчас то и дело мазали, сумев сразить лишь пару-другую Железных Воинов.

Хонсю добрался до подножия равелина и, стрельнув по парапету, начал карабкаться вверх, не останавливаясь под ответными выстрелами. Поверхность стены, когда-то гладкая, теперь была покрыта трещинами и выбоинами, которые облегчали подъем. Стрелки на фланке бастиона Мори обрушили на стены равелина град пуль и бурю лазерных разрядов, но Хонсю услышал рев, который издали ринувшиеся в атаку воины, и понял, что Форрикс и Кроагер начали штурм.

Несмотря на взрывы гранат и обстрел со стен, на равелин уже поднимались несколько десятков атакующих. Одному из Железных Воинов, поднимавшемуся рядом с Хонсю, разорвавшимся снарядом оторвало голову. Руки его разжались, и он упал со стены, сбив при падении еще пятерых.

Хонсю встряхнул головой, очищая шлем от заляпавшей его крови, сильным ударом кулака пробил кладку стены и ухватился за балку арматуры — как раз вовремя, чтобы встретить целую связку гранат, что скользила к нему по отлогой поверхности. Он вжался в стену, готовясь к взрыву. Сила детонации была такова, что из стены был вырван огромный кусок рокрита; взрывная волна потянула Хонсю за собой, но он изо всех сил держался за балку, не обращая внимания на рвущиеся сухожилия в руках. На визоре засветились красным руны предупреждения. Он чувствовал, что раны на руках и ногах кровоточат, но все равно продолжил подъем.

Чем выше он поднимался, тем более пологой становилась стена, на этом уровне уже частично уничтоженная осадными танками. Выстрелы снизу доносились все реже: Железные Воины, которые до этого вели огонь по парапету, убрали оружие и начали восхождение на равелин.

Хонсю выстрелил в лицо солдату, который показался над парапетом, и бросил быстрый взгляд назад. Они до сих пор еще не завершили подъем, а уже погибло с десяток Железных Воинов. Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить потрескивающий клинок силового меча, которым один из Имперских Кулаков намеревался снести ему голову. Хонсю вжался в стену, но меч все равно отсек часть наплечника, а когда цель увернулась от второго удара, глубоко погрузился в рокритовую поверхность и выбил сноп оранжевых искр, натолкнувшись на арматурную балку.

Имперский Кулак отвел меч назад, готовясь к новому удару, но Хонсю отшатнулся в сторону и, обнажив собственное оружие, сделал резкий выпад. Клинок пронзил грудь врага; Хонсю одним рывком преодолел парапет и врезался в группу гвардейцев, которые как раз спешили закрыть прореху в обороне стены. Он еще усилил эффект, нанеся несколько ударов локтями, и в ответ услышал крики и хруст костей. Поднялся на колени и рубанул мечом по ногам Имперского Кулака, который несся на него, потом перевернул меч и вогнал клинок в шлем упавшего врага. Еле успел вытащить меч, чтобы блокировать еще один удар, на этот раз нанесенный имперским офицером со звездой майора на груди.

Этот неуклюжий выпад Хонсю остановил с легкостью и тут же ударил офицера в пах, дробя тазовые кости, и противник рухнул на землю, вопя от боли.

— Железные Воины — ко мне! — приказал Хонсю, широкими взмахами меча очищая пространство вокруг себя.