— Правильно! Через наркома! — обрадовался Ридан. — Отправляйтесь-ка к нему сегодня же. Расскажите все, изложите наши требования. Но смотрите… будьте осторожны. Беседа должна быть — один на один!.. Интересно, что он придумает.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

НА СЕВЕРНОЙ ГРАНИЦЕ

В темную безлунную ночь, весной или осенью, когда на Балтике гуляют свирепые штормы, и туманы плотной тягучей массой ползут по морю и по берегу, проскочить на советскую землю ничего не стоит. Встреча с «морским охотником» в таких условиях. — чистая случайность, да и локатор предупредит о ней вовремя: катер успеет уйти за пограничную зону, а шлюпку скроют волны. Дальше — холодная ванна у линии прибоя — с ног до головы, короткая борьба с отливной водой, скользкие, шевелящиеся под ударами «девятых валов» гранитные валуны, неизбежные падения, ушибы… Это — пустяки, конечно. Затем узкая — метров двадцать-тридцать — твердая песчаная полоска, за ней небольшой уступ и — лес! Таких мест на эстонском побережье много.

Так, по крайней мере, утверждали все преподаватели в школе.

Юханнес Риккерт досконально изучил всю эту обстановку, технику высадки и многое другое по специальной секретной литературе, и по рассказам опытных разведчиков. Он явно обладал острым деловым воображением, и на занятиях так искусно решал любые оперативные варианты, что руководителям самим не терпелось поскорее выпустить его в настоящее дело. Тем более, что такого «дела», солидного и непременно удачного, настоятельно требовали обстоятельства: престиж школы был сильно поколеблен несколькими провалами ее воспитанников, а престиж и деньги, которые текли из «центра» и оседали в карманах руководителей этой таинственной организации, было одно и то же.

Да, «Юхо» несомненно подавал надежды. Великолепный, готовый радист и радиотехник — этому его не пришлось обучать, наоборот, он сам вел практические занятия в школе с другими воспитанниками. Злой на советскую власть, разорившую его тетку, у которой он воспитывался после смерти матери в течение нескольких лет в ее прекрасном имении у озера Выртс-Ярви, недалеко от Тарту. Вот после этого отец-немец и забрал своего Ганса обратно на родину в Германию. А тетка — эстонка, лишившись своего имения, стала жить в уединенном лесном хуторке, около Рынгу, который теперь можно использовать, как базу: тетка очень привязана к своему племяннику Юханнесу. Ко всему этому — свободное владение эстонским языком. Правда, «Юхо» не блещет физическим развитием, он худоват, бледен, в гимнастике уступает многим другим. По-настоящему его следовало бы выдержать на санаторном режиме еще месяца два-три. Но сейчас это немыслимо, конечно. Да и не так уж это необходимо — ловкость, сообразительность, быстрота реакций, куда важнее физической силы.

Когда на школьных уроках преподаватели подробно расписывали, как легко им удавалось преодолевать морскую границу Советского государства, Юханнес внутренне улыбался. Он действительно понимал настоящую цену и этой науки, и этих специалистов. Если не считать таких «дисциплин», как радио, стрельба из пистолетов разных систем, шифрование донесений, способы избавления от служебных собак, новейшие приемы «джиу-джитсу» и кое-что другое, все остальное, касавшееся поведения, тактики было липой. Никакой «науки разведчика», по крайней мере здесь, в этой школе не было.

Да, действительно, в темную туманную ночь в случае удачи — если не напороться сразу на сторожевой катер или патруль на берегу, можно сравнительно просто и быстро оказаться в лесу. Но что дальше?

Дальше преподаватели сразу прерывали рассказ о конкретных случаях и начинали теоретизировать. Можно поступить так, можно этак. Так ориентироваться, так сообщить о себе «резиденту», так менять места, потом выйти в заранее намеченный пункт.

Все — чепуха. Юханнес прекрасно представлял себе: именно тут, в этом, будто бы спасительном лесу, и начинается самое опасное, самое страшное. И не зря с этого момента рассказы о действительных событиях превращались в «теорию»: тут-то, очевидно, большинство разведчиков находили свой конец.

Это и понятно, достаточно «войти» в обстановку. Ночь, туман. Куда именно занесло ветром и морским течением шлюпку или резиновую лодку — неизвестно. Подробная карта побережья бесполезна, тем более, что ничего не видно, никаких ориентиров нет. Как слепой кутенок, человек почти ощупью устремляется к лесу… При этом нужно не оставить следов на береговой полосе. Почти невыполнимая задача!.. Каждый валун на берегу, каждый куст кажутся, — и могут оказаться — пограничником. Где уж тут «заметать следы»!.. А через какой-нибудь час по берегу пройдет дозор с собакой… Наконец, лес.

Советская охрана, конечно, прекрасно знает этот «гениальный» способ высадки и соответственно строит систему наблюдения. Какова эта система? Какую полосу леса нужно пройти, чтобы оказаться за пределами регулярного обхода с собаками? И куда, собственно, идти? Компас, как известно, не помощник, если не знаешь точно по карте, откуда начал путь. Светящаяся стрелка укажет, конечно, «на юг», в глубь страны, потому что высадка произойдет на северном побережье, далеко за Таллином, где уже мало островов-часовых, зорко охраняющих советское побережье Балтики. Но там, как зубья старой пилы, торчат кривые полуострова, большие и малые, и если попасть на один из них, что весьма вероятно, то можно, идя на юг, угодить в самую опасную береговую зону и даже выйти опять к морю.

Но пусть удалось случайно угадать направление и «благополучно» провести остаток ночи, затаившись в лесу, под неизбежным в это избранное время дождем. Настало утро. Измученный, мокрый, вконец продрогший, грязный человек должен выйти из леса, оказаться среди людей, превратиться в ни чем не примечательного местного жителя. Нельзя ни помыться, ни развести костра… Ориентироваться можно по звукам: гудкам пароходов, заводов, автомобилей, шуму поездов. Если их нет, до них надо дойти, сохраняя наиболее вероятное направление. В сочетании с картой и компасом это может дать кое-какие указания. Их надо осторожно проверить, уточнить, каждую минуту рискуя быть обнаруженным. Перед тем, как выходить к людям, нужно найти место для тайника, подготовить его, наладить антенну, передатчик, в определенный час связаться с резидентом, закопать передатчик и все компрометирующее имущество и быстро уйти от этого места, ибо его, возможно, уже запеленговали сторожевые радионаблюдатели… Может быть даже, это место уже оцеплено пограничниками…

Нет… Все это очень наивна и примитивно. Остроумием классиков разведки таких, например, как Томас Лоуренс, тут и не пахнет!

Юханнес внимательно слушает «преподавателей» и понемногу улавливает главное: никто из них сам не верит в этот «легкий» способ перехода границы. Если они и побывали в настоящем деле то уцелели лишь благодаря счастливой и редчайшей случайности. Это прямо вытекает из их рассказов, если хорошенько вдуматься.

А самое ценное наблюдение состоит в том, что вся эта организация — и школа, и совсем уже таинственный «центр» — ждут, жаждут, чтобы кто-нибудь нашел иной, новый, более верный и надежный способ.

У Юханнеса есть свои сокровенные цели и задачи. Ему во что бы то ни стало нужно выдвинуться в школе, чтобы по окончании ее сразу получить крупное «дело». В этом он уже преуспел, он — один из «первых учеников». Нужно стать первым.

И вот он начинает втайне творить свой новый, оригинальный проект. Основная идея ему давно ясна: «школьный» план порочен в самой основе, потому что относительная надежность его первой части — высадки под покровом ночи, тумана, бури, предопределяет неизбежные и почти непреодолимые, на следующем «лесном» этапе препятствия, связанные с трудностью ориентировки в этих условиях. Ведь задача разведчика — оказаться среди людей, не вызывая с их стороны никаких подозрений. Зачем же создавать этот лишний и такой рискованный этап. Нет, пусть будет достаточно сложным, трудным и, может быть дорогим первый этап, но зато он должен сразу, без особенного риска и этого дурацкого леса, приводить человека к людям днем, когда все видно вокруг и так легко понять, как вести себя дальше, куда направиться.