(53) Белый высоко ценил философско-лингвистическое наследие А. А. Потебни, посвятил его анализу статью «Мысль и язык (Философия языка А. А. Потебни)» (Логос, кн. 2. М., 1910, с. 240–258). См.: Белькинд Е. А. Белый и А. А. Потебня (К постановке вопроса). — Тезисы I Всесоюзной (III) конференции «Творчество А. А. Блока и русская культура XX века». Тарту, 1975, с. 160–164; Пресняков О. П. А. А. Потебня и русское литературоведение конца XIX — начала XX века. Саратов, 1978, с. 156–159.

(54) Стороженко был действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете с 1876 г., с 1884 г. — временный председатель, с 1894 г. — председатель Общества.

(55) Квартира Стороженко была в доме Байдаковых в Оружейном переулке (Хамовническая часть).

(56) Ср. некрологическую статью Белого «Николай Ильич Стороженко»: «…я заходил к Н. И. в его классические воскресные утра. Тут я научился ценить его знания, ум и сердце. Людей самого разнообразного направления неодолимо тянуло к Н. И., и всех он встречал с тихой, любовной простотой» (Весы, 1906, № 2, с. 68).

(57) Д. И. Курский был народным комиссаром юстиции РСФСР с 1918 г.; с 1928 г. — полпред в Италии.

(58) Ср. запись Белого, характеризующую конец 1885 г.: «Начинаются мои частые посещения Стороженок. Мне говорят, что Маруся Стороженко — моя невеста; увлечение Марусей» (Материал к биографии, л. 1 об.).

(59) И. И. Янжул был избран ординарным академиком по разряду историко-политических наук Историко-филологического отделения (политическая экономия и наука о финансах) 4 марта 1895 г.

(60) Один из сказочных персонажей «Северной симфонии (1-й, героической)» (1900) Белого, «козлобородый рыцарь», «обладал козлиными свойствами: водил проклятый хоровод и плясал с козлом в ночных чащах. И этот танец был козловак, и колдовство это — козлование» (Собрание эпических поэм, с. 49).

(61) Horribile dictu (лат.) — страшно сказать (в насмешливо-ироническом употреблении).

(62) Далее в гранках книги было: «подкозловачивал; козловачил всем видом своим — Тубенталь-адвокат» (ЦГАЛИ, ф. 613, оп. 1, ед. хр. 5595, л. 22).

(63) В некрологической статье «Николай Ильич Стороженко» Белый писал: «Благородное сердце перестало биться (…) больно не видеть больше образ знакомый, всю жизнь теплящийся мягким светом морального сознания, необычайной красоты душевной. Я глубоко любил покойного, потому что все его любили, потому что не могли не любить знавшие его. (…) И вот его не стало — не стало очень хорошего человека». В то же время Белый и в некрологе счел возможным намекнуть на идеологическую дистанцию между собою и покойным: «Я не люблю либерализма. Ближе мне стальная ковка общественных отношений у социал-демократии, даже самое отрицание идей прогрессивных. (…) Редко мучатся либералы общественными противоречиями. Часто довольны собой, часто пылят прогрессивными фразами (…) либерал бессилен перед сокрушающим молотом, которым социал-демократия свергает его в бездну реакции»; «Николай Ильич был слишком человек в вечно прекрасном смысле этого слова, чтобы его можно было сопричислить к типичным либералам нашего времени. Последнее время покойный молчал, когда вокруг него пылили словами либералы, но во все стороны разлетались клубы излияний, словесных и пыльных, когда раздавалась его короткая, отрывистая речь; чистым воздухом дышали его слова, хотя вообще он был человек либерально настроенный. Николай Ильич был редчайшим явлением: он был истинным гуманистом. Он был головой выше своих учеников» (Весы, 1906, № 2, с. 67–68).

(64) Этот разговор происходил, по всей вероятности, во второй половине 1900-х гг.

(65) От ф p. decapiter — обезглавливать.

(66) Член Исполнительного комитета «Народной воли» Вера Николаевна Фигнер, сестра Н. Н. Фигнера, отбывала одиночное заключение в Шлиссельбургской крепости в течение двадцати лет (1884–1904). Об отношении Фигнера к сестре см. воспоминания М. Н. Фигнер «Последние годы» (в кн.: Фигнер Н. Н. Воспоминания. Письма. Материалы. Л., 1968, с. 92–113).

(67) Имеется в виду книга Иванова-Разумника «9 смысле жизни. Ф. Сологуб. Л. Андреев. Л. Шестов» (СПб., 1908; изд. 2-е — СПб., 1910). В ней обосновывался «имманентный субъективизм» — система мировоззрения, признававшая субъективную целесообразность жизни: цель — в настоящем, в стремлении к полноте переживаний, к широте, глубине, интенсивности человеческой жизни.

(68) Знакомство Белого и Иванова-Разумника состоялось в Петербурге в мае 1913 г. В пореволюционные годы Иванов-Разумник стал ближайшим другом Белого и его постоянным корреспондентом. Об их отношениях см.: Лавров А. В. Рукописный архив Андрея Белого в Пушкинском Доме. — В кн.: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1978 год. Л., 1980, с. 23–29.

(69) См. примеч. 58 к гл. 1.

(70) Одна из основополагающих идей раннего русского символизма — идея мгновения, самоценного и безвозвратно исчезающего, создающая представление о беглом и зыбком мире, полном неотчетливых, мимолетных впечатлений и ощущений.

(71) В гранках книги далее было: «Впечатление мое от летучих встреч с профессором Перетцом: его бы следовало все же хоть подсолить, если он обижается на „перец“; а то как-то пресно с ним».

(72) Писем К. Маркса к В. И. Танееву не выявлено. О Танееве, «которого я с давних пор уважаю как преданного друга освобождения народа», Маркс писал М. М. Ковалевскому 9 января 1877 г. (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., изд. 2-е, т. 34. М., 1964, с. 185; впервые: «Летописи марксизма», кн. VI, 1928).

(73) Московский ресторан «Большой Эрмитаж» (товарищество Оливье) на Трубной площади. В конце 1870-х гг. Танеев регулярно устраивал там в первое воскресенье каждого месяца так наз. «академические обеды» (постоянные участники — К. А. Тимирязев, В. В. Марковников, В. Ф. Лугинин, а также С. А. Муромцев, М. М. Ковалевский, С. И. Танеев, П. И. Чайковский и др.). См. об этом в очерке П. В. Танеева «Из воспоминаний о Владимире Ивановиче Танееве» в кн.: Танеев В. И. Детство. Юность. Мысли о будущем. М., 1959, с. 702–703.

(74) Имение Демьяново на окраине Клина (Московская губерния). В. И. Танеев купил его в 1883 г. и жил там каждое лето, а с 1890 г. — почти безвыездно.

(75) Memento mori (л а т.) — помни о смерти; в переносном смысле — грозное напоминание об угрозе, гибели и т. п.

(76) В январе 1889 г. праздновалось 50-летие литературной деятельности А. А. Фета.

(77) В воспоминаниях сына В. И. Танеева, П. В. Танеева, об отце говорится: «Библиотека Владимира Ивановича находилась первоначально в Москве. В 1900 г. он перевез ее из Москвы в Демьяново и поместил в трех больших залах, специально оборудованных. В течение 10 лет он приводил ее в порядок и расставлял книги по своей системе. Владимир Иванович полагал, что его система ни в коем случае не должна быть нарушена. Продать свою библиотеку Владимир Иванович категорически отказался. На семейном совете мы решили библиотеку отдать Родине безвозмездно» (в кн.: Танеев В. И. Детство. Юность. Мысли о будущем, с. 704–705).

(78) Белый жил в Демьянове в июне 1910 г. «Осталось впечатление от многочасовых блужданий в Демьяновском парке (…) и нудных разговоров с Владим(иром) Иванов(ичем) Танеевым на тему: почему я пишу такие непонятные стихи» (Материал к биографии, л. 57 об. — 58).

(79) Белый бывал в Демьянове несколько раз наездами в июне — июле 1917 г.

(80) К. А. Тимирязев был одним из близких друзей В. И. Танеева. Об их отношениях см.: Танеев П. В. Воспоминания о Клименте Аркадьевиче Тимирязеве. — В кн.: Климент Аркадьевич Тимирязев. Сборник. М., 1940, с. 108–121.

(81) Неточность; заместитель наркома просвещения и руководитель Коммунистической академии М. Н. Покровский предложил В. И. Танееву приобрести библиотеку за 100 тысяч рублей (см.: Танеев В. И. Детство. Юность. Мысли о будущем, с. 704). Ср. примеч. 77.

(82) Танеев скончался 21 октября 1921 г.

(83) Прозерпина (римск. миф.; греч. — Персефона) — дочь Зевса и Деметры, похищенная Плутоном (греч. — Аид), богом подземного царства мертвых. Белый неоднократно обыгрывал этот мифологический сюжет в своих произведениях (см., например: Белый Андрей. Петербург, с. 333).