151. «Всё, что лучами надежды манило…»
Всё, что лучами надежды манило,
Что озаряло так ярко наш путь,
Всё, что блаженство когда-то сулило,
Вновь не пытайся ты к жизни вернуть.
Прежние сны не пригрезятся снова,
Счастье, блеснув, не вернется назад —
Крепки железные двери былого,
Времени жатву навеки хранят.
Если ж в безумном порыве желанья
Ты и проникнешь до царства теней,
Там в этот миг рокового свиданья
Ты не узнаешь святыни своей!
<1892>
152. «Опять зима, и птицы улетели…»
Опять зима, и птицы улетели,
Осыпались последние листы,
И занесли давно уже метели
Заглохший сад, поблекшие цветы.
Напрасно ищешь красок и движенья,
Окутал всё серебряный покров,
Как будто небо — только отраженье
Под ним разостланных снегов.
<1892>
153. «Твоя песня невнятно и тихо звучит…»
Твоя песня невнятно и тихо звучит,
Но из мира дневного уносит невольно
В мир далекий, где чудная греза царит,
Где дышать так отрадно, и жутко, и больно.
Пусть же звуки не льются, победно звеня,
А как шелест — едва нарушают молчанье
Там, где нет уж ни ночи, ни яркого дня,
Где кончается песня и слышны рыданья.
<1894>
154. «Всё, что является, снова вдали исчезает…»
Всё, что является, снова вдали исчезает,
Мимо проходят явленья и сны.
Мысль, промелькнувши во времени, вновь
утопает —
Только идеи вечны́.
<1899>
155. «Ищет ум наш пределов вселенной напрасно…»
Ищет ум наш пределов вселенной напрасно:
Ни миров, ни столетий не счесть;
Но всё то, что в нас дух созерцает так ясно, —
Всё то было, и будет, и есть.
<1899>
156. «Ты хочешь умчаться за тесные грани…»
Ты хочешь умчаться за тесные грани,
Закрыть
Как отключить рекламу?
Туда, где небесные своды синеют,
Где всё утопает в прозрачном тумане, —
Но дальние звезды горят, а не греют.
Им чужды и радости наши и слезы,
Пред ними — все наши стремленья ничтожны,
До них долетают бесплотные грезы,
Но здесь только горе и счастье возможны.
<1900>
157. «Не сетуй, что светлая порвана нить…»
Не сетуй, что светлая порвана нить,
Что счастья рассыпались звенья,
И в сердце усталом умей воскресить
Мелькнувшие прежде виденья.
Вся жизнь есть усилье, порыв и борьба,
Мы каждое утро встречаем тревожно;
Но то, что прошло, уж не вырвет судьба,
Того, что уж было, — отнять невозможно.
<1900>
158. «За пределами мира земного…»
За пределами мира земного,
Где кружа́тся все мысли людей,
Есть страна всемогущего Слова
И прообразов вечных идей.
И всё то, что, пред нами мгновенно
Появясь, исчезает как тень,
В этом крае всегда, неизменно
Озаряет немеркнущий день.
Но лишь тот, кому чуждо хотенье,
В это царство найти может путь
И проникнуть туда на мгновенье,
Чтоб усталой душой отдохнуть.
<1902>
159. «Я хотел бы, отдавшись теченью…»
Я хотел бы, отдавшись теченью,
От бесплодной борьбы отдохнуть
И в могучем, всемирном движеньи,
Забывая себя, потонуть.
И хотел бы я в целой вселенной
Видеть отблеск идеи одной,
Чтобы всюду царил неизменный
И как сила могучий покой.
Но напрасно ищу я покоя,
Всё тревожно и мрачно кругом,
Море пенится шумное, злое,
Небо дышит зловещим огнем.
Солнце скрылось за черною мглою
Среди быстро клубящихся туч…
Не пробьется, смеясь над грозою,
Не заблещет божественный луч!
<1902>
А. А. ГОЛЕНИЩЕВ-КУТУЗОВ
Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов происходил из знаменитого дворянского рода. Он родился 26 мая 1848 года в Царском Селе. Детство провел в Петербурге и в Царском Селе, а также в родовом имении Шубино Тверской губернии. После смерти отца в 1859 году переехал с семьей в Москву и поступил в одну из московских гимназий, которую закончил в 1865 году с золотой медалью. Четыре года Голенищев-Кутузов провел в степах Московского университета, обучаясь на юридическом факультете. В 1869 году он продолжил учение в Петербургском университете, который окончил в 1871 году со степенью кандидата прав.
Начав служебную карьеру в Государственной канцелярии, Голенищев-Кутузов с перерывами, порой весьма продолжительными, сменил ряд должностей, в 1889 году занял пост управляющего Дворянским и Крестьянским банками, а с 1895 года возглавил личную канцелярию императрицы Марии Федоровны. На этой службе Голенищев-Кутузов оставался около двадцати лет, до конца своей жизни.
