Рамуса Имфа, конечно, ни в одной группе не было.

Разочарованный Джубал вернулся в отель «Гандольфо», изнуренный уличным музыкальным переполохом — его наплечная приставка наигрывала «Созерцательные мечты». Поднявшись в лифте к себе в номер, он тотчас же выключил «чотц», разделся, растянулся на кровати и уснул.

Глава 11

Джубал пошевелился, потянулся. Датчик, зарегистрировавший характерное движение, включил музыку — поднялись шторы, спальню залило ярким солнечным светом. Джубал принял душ и позавтракал. Он уже принял решение — во сне.

Единственную надежду на обнаружение Рамуса Имфа давало осторожное использование фотографии. Логика вещей подсказывала, что начать расспросы следовало в туристическом справочном бюро космического порта.

Выбрав «Песнь жаворонка» с помощью переключателя на плече, Джубал покинул отель и сел в экипаж, доставивший его по бульвару в рекламно-туристический центр.

Оказавшись под стеклянным куполом, он подождал возможности обратиться к молодой служащей, говорившей с ним после прилета. Слегка поколебавшись, она узнала его: «Добрый день, дело-вар! Надеюсь, вам у нас нравится?»

«В какой-то степени. Я беспокоюсь — не могу найти своего знакомого».

«Жаль! Нам не хотелось бы видеть унылые лица на улицах Кийяша. Ищите! Кто ищет, тот всегда найдет».

«Да-да. Поэтому я сюда и пришел, — Джубал бросил фотографию на кольцеобразный стол. — Если бы вы вспомнили, не приходилось ли вам отвечать на вопросы этого господина…»

Красотка с мимолетной улыбкой взглянула на фотопортрет: «Даже если бы я его узнала, деловар, правила запрещают нам разглашать сведения о приезжих».

«В таком случае позвольте спросить только об одном — вы его помните, он здесь был?»

«Раз уж вы настаиваете… кажется, я тут видела такого лихого усача. Запоминающийся тип».

«Не могли бы вы расспросить ваших коллег? Думаю, правила не запрещают служащим справочного бюро обмениваться информацией для внутреннего пользования».

«Так-то оно так… Что же, кому это повредит? Постойте-ка…» — медноволосая любительница хрюкающей музыки подошла к другой служащей справочного кольца, сразу заинтересовавшейся фотографией. Та кивнула и указала рукой на выставочные витрины напротив, но тут же повернулась и с подозрением посмотрела на Джубала. Женщины о чем-то серьезно поговорили, после чего красотка вернулась к Джубалу: «Начальница говорит, что я, конечно же, обозналась, и что мы ни в каких обстоятельствах не имеем права обсуждать дела одних клиентов с другими».

«Очень хорошо, — согласился Джубал. — Чрезвычайно вам благодарен за вежливое обслуживание». Отойдя от центрального справочного кольца, он направился к стойке продавца газет и журналов, где остановился и стал перелистывать какой-то красочный календарь.

Начальница справочного бюро узнала Рамуса Имфа! Пожилая женщина со впалыми щеками и крашеными красновато-коричневыми волосами, собранными в тяжелый узел на затылке, она не производила впечатление особы, склонной нарушать правила или проявлять благосклонность к незнакомым молодым людям.

Джубал прошелся вдоль витрин, тянувшихся по периметру зала, и заинтересовался коллекцией аметистовых брошей — на каждой были искусно вырезаны несущиеся по снежному склону сани с надписью «На память о Ририджине». Затем его внимание привлекла витрина с глазурованной волнистой керамикой, расписанной пестрыми узорами, имитировавшими окраску подвижной плесени. Рядом оказался прилавок парфюмера, предлагавшего цветочные масла из северных пустынь. Просматривая одну витрину за другой и задерживаясь у прилавков, Джубал постепенно приблизился к той части выставочных рядов, куда указала начальница справочного бюро, взглянув на фотографию Рамуса. Здесь интерес Джубала удвоился — что-то в окружавших его витринах привлекло внимание Рамуса Имфа.

По-видимому, в этом отделе демонстрировались образцы текстильной продукции — высоко ценившиеся эйзелями шелка с радужным отливом, сорочки с пейзажами и яркими надписями, небольшие декоративные вышивки с видами Ририджинских гор и стилизованными картами разноцветных озер Диадемы Жреца. Неужели Рамус Имф соблазнился и купил рубашку кричащей расцветки? Поблизости висела пара ковров, сотканных из мерцающих синих, лиловых, зеленых и черных нитей, образовывавших почти микроскопически точный рисунок. Джубал нагнулся поближе, пощупал ворс, пригляделся к едва заметным узелкам. Джанские ковры! Не шедевры, но достаточно дорогие ковры тонкой работы. Как они оказались в Кийяше? Надо полагать, дело не обошлось без Рамуса.

Джубал прошел немного дальше и притворился, что его очаровал набор косметических принадлежностей. Через некоторое время продавец, заметивший гипнотически завороженный взгляд Джуба-ла, вышел из-за конторки: «Волшебные безделушки, не правда ли? Миниатюрные ларцы сформованы из призматического хрусталя, синтезированного здесь, в Кийяше. Больше нигде такого нет — его получают с помощью уникальных катализаторов. Всего девять СЕРСов».

Джу бал издал неопределенный звук: «А эти рейтузы? Ошеломительная расцветка!»

«Они подчеркнут стройность вашей фигуры. Примерьте! Вам пойдет ярко-синий шелк в розовый горошек».

«Рейтузы тоже шьют в Кийяше?»

«Да, по большей части мы торгуем местными изделиями».

«Любопытно. Смотрите, какие изящные ковры! Местной работы?»

«Нет, это как раз импортный товар, с далекой планеты на краю Ойкумены. Тщательной выделки орнамент, хотя на мой вкус мрачноват, да и качество основы могло бы быть повыше».

«Вы меня удивляете. Я, конечно, не знаток, но мне показалось, что это редкостные экземпляры».

«Заметно исключительное внимание к деталям, не спорю, но эйзельбарские ковры лучше. У нас применяется прочная, упругая основа, насыщенная пузырьками воздуха — такой материал называется «изефлин». На основе печатается выбранный заказчиком узор или пейзаж. Наши ковры дешевы, долговечны, радуют глаз. Конечно, если вы собираете старинные вещи ручной работы…»

«Странные ковры. Как они сюда попали?»

«Их привез некий деловар Арфентейль, промышляющий импортом ковров. Я предупреждал его — он заломил слишком высокую цену. Какой турист разорится на антиквариат, если на память об Эйзельбаре можно купить, привезти домой и расстелить на полу дешевый, веселый, мягкий синтетический коврик? Но упрямец меня не слушал».

«Я коллекционирую редкости и не прочь приобрести такой ковер, если цена меня устроит».

«Арфентейль требует шестьсот СЕРСов за каждый».

«Что? Шестьсот, за выцветшую старую тряпку?» — Джубал прикидывал в уме. В Визроде такой ковер можно было купить тольдеков за триста. За тольдек давали примерно один СЕРС Ойкумены. Рамус пожадничал — даже контрабандные ковры не стоили в два раза больше. Джубал презрительно обронил: «В минуту безумной расточительности я согласился бы расстаться с двадцатью СЕРСами. Это все, что я могу себе позволить».

Продавец пожал плечами: «Деловар Арфентейль не предусмотрел никаких скидок».

«Посмотрим, посмотрим. Какой делец упустит возможность сбыть залежавшийся товар? Где его можно найти?»

«Не имею ни малейшего представления. Здесь он бывает редко и мне не докладывается».

«На что он рассчитывает? Давно у вас эти ковры?»

«Почти шесть месяцев. Они не привлекают особого интереса — а тех, кто спрашивает, отпугивает цена».

«Постараюсь найти Арфентейля. Вы случайно не знаете, в каком отеле он останавливается? Может быть, у него есть посредник, постоянный торговый представитель?»

«Боюсь, что ничем не могу вам помочь».

Джубал поспешил удалиться из туристического центра, опасаясь, что его поведение вызовет подозрения у начальницы справочного бюро — та уже недовольно поглядывала в его сторону.

Он занял столик в парковом кафе под раскидистой многоствольной ворсянкой. Полчаса Джубал сидел, размышляя, с графином винного пунша. Наконец-то: следы Рамуса Имфа! Найденные улики, однако, заставляли задавать не меньше вопросов, чем их отсутствие. Отпрыски клана Имфов никогда ни в чем не нуждались. Зачем благородный Рамус унижал свою касту, занимаясь контрабандной торговлей?