причем в самом этом стихотворении Гумилева[659] важна перекличка с «инфантильной» темой Мандельштама («Лелея детские обиды / На неосмысленных людей»[660]). Перечислительная, «ювелирная» строка восходит к Пушкину:
Стихотворение в целом варьирует пушкинскую тему «Пока не требует поэта…», а также «Мой строгий друг, имей терпенье…» и «Поэт» («В жизни светской, в жизни душной» А. К. Толстого[661].
2.
Ср. описание мусульманского рая в известной книге Делича:
А райские девы! Полногрудые девушки с нежной кожей, как страусово яйцо, с глазами, подобными сокрытым в раковинах жемчужинам, с глазами газели, с девственным, но соблазнительным взглядом[662].
1.
Ср.:
…Завтра, когда меня будут проносить в носилках под воротами мимо торговцев идолами, я уроню для тебя один маленький цветок, маленький зеленый цветок[663].
2. В автопереводе Бродского стихотворения «То не муза воды набирает в рот» строки:
стали:
Превращение шести одеял в покрывала не могло ли быть продиктовано танцем семи покрывал, который Саломея танцует перед Иродом? В цитированном переводе ремарка: «Саломея танцует танец семи покрывал» (ср. чуть раньше реплику Саломеи: «Я жду только, когда мои рабыни принесут мне благовония и семь покрывал, а также снимут с ног моих сандалии. (Рабыни приносят благовония и семь покрывал и снимают с ног Саломеи сандалии.)»). В оригинале: «Salomé danse la danse des sept voiles», а в английском переводе: «Salome dances the dance of the seven veils».
В свое время мы с Н. А. Богомоловым совпали в трактовке заключительных глав «Путешествия в Армению», а именно в выявлении в них темы Гумилева[664]. Уместно добавить некоторые мотивы и аргументы к этому; они относятся к скрытой теме казни и к взаимным перекличкам между «Путешествием в Армению» (особенно: «В детстве из глупого самолюбия, из ложной гордыни я никогда не ходил по ягоды и не нагибался за грибами»[665]) и стихотворением «Не говори никому»:
синхронным армянскому циклу. Ср. уже не входящее в цикл, датированное, как и предыдущее, октябрем 1930 года стихотворение «Колючая речь Араратской долины»: «А близорукое шахское небо — / Слепорожденная бирюза / Всё не прочтет пустотелую книгу / Черной кровью запекшихся глин…», где бирюза повторяет «Персидскую миниатюру»[666] (слово, которого нет в пассаже о миниатюрах и Фирдоуси в «Путешествии в Армению»), а черная кровь перекликается с «вы [Кузин] показали мне персидский пенал, крытый лаковой живописью цвета запекшейся с золотом крови» (с. 191), со «сколько крови пролито из-за этих недотрог!» (с. 203), непосредственно в контексте персидских миниатюр, и с Дантовским пассажем «Путешествия в Армению»: «и капнет капля черной крови» (с. 193)[667]. Связь этих мотивов с темой казни (в частности, о пенале: «Он был обидно пустой. Мне захотелось понюхать его почтенные затхлые стенки, служившие сардарскому правосудию и моментальному составлению приговоров о выкалывании глаз») мотивирована в работе С. Г. Шиндина[668], как и ассоциации с Ахматовой и Гумилевым[669], включая «Я собирала французские пули, / Как собирают грибы и чернику…» («У самого моря») и «В ремешках пенал и книги были…». Однако он, кажется, почему-то игнорирует комментарий К. Ф. Тарановского, который полагал, что само стихотворение «Не говори никому» — о расстреле (на рассвете: «При наступлении дня / Мелкая хвойная дрожь…»)[670]. Эта интерпретация вызывала у меня внутреннее недоверие, о чем я говорил и писал и самому Кириллу Федоровичу. Я ссылался на то, что «не говори никому» в русском — особенно детском — языке всегда подразумевает конкретное сообщение, а не философское молчание, и умолчал о том, что тема расстрела слишком соблазнительна и потому требует особо сильной аргументации. Однако каждый раз, когда логика контекстов Мандельштама выводила меня на это его «silentium»[671], я снова и снова видел подтверждения этой сомнительной для меня трактовки, так же как поначалу казавшееся просто неправдоподобным замечание Н. Я. Мандельштам о теме казни в оптимистической строке «Еще мы жизнью полны в высшей мере» полностью подтвердилось эпиграммой «Один портной», впервые опубликованной Э. Г. Герштейн[672].
Однако убедило меня лишь соображение, связывающее с казнью не только ягоды[673] (и грибы[674]), но, прежде всего, пенал (который дважды упоминается и в «Армении» в связи с «рисующим львом»)[675], — и эта связь квазиэтимологическая[676], каламбурная: лат. Poena — «наказание», «мифологическое существо, воплощающее наказание», «выплата за преступление, вира» от греч. Σημεία с многочисленными отражениями в новых языках[677].
Может быть, отдаленную «фонетическую» ссылку на этот источник содержит стих «Часто пишется — казнь, а читается правильно — песнь». Однако более доказательно нетривиальное употребление русского слова, восходящего к тому же латинскому: «Я избежал суровой пени» (в контексте «государственного стыда» египтян). Слово здесь употреблено в этимологическом смысле «наказание», «кара», тогда как в деловом языке оно обычно значит «штраф»[678], а в поэтическом (во множ. ч.) — «жалобы».
659
«Лебединая тема» связана с традицией Горация и с «Гондлой». «Дремать Танкредом у Армиды» во второй строфе — «Армидин сад» фигурировал в акростихе, «Аддис-Абеба город роз», где был анафорически связан с прилагательным «Алмазный» (начала ст. 4 и 5 — последнее А в Анна и первое в Ахматова).
660
Раньше Гумилева: «Только детские книги читать, / только детские думы лелеять…» и позже: «Еще обиду тянет с блюдца / Невыспавшееся дитя <…> Людских страстей, людских забот».
661
По времени «Поэт ленив», видимо, совпадает с работой Гумилева над подготовкой 1-го тома А. К. Толстого для изд-ва Гржебина. Не знаю, как интерпретировать то, что оба названных стихотворения, весьма известных, в этот том не были включены.
662
Делич Ф. Вавилон и Библия (Delitzsch F. Babel und Bibel). Перев. с 5-го нем. изд. СПб., 1911 (Всеобщая библиотека). С. 15.
663
Уайльд О. Саломея / Пер В. и Л. Андрусон; Под ред. К. Бальмонта. М.: Гриф. 1904; цит. по: http://ru.wikisource.org/wiki (Саломея (Уайльд / пер. Андрусон)).
664
См.: Левинтон Г. А. Ремизовский подтекст в «Четвертой прозе»// Лотмановский сборник. Вып. 1. М., 1995, С. 603–604; Богомолов Н. А. Батюшков, Мандельштам, Гумилев: Заметки к теме // Время и текст. Историко-литературный сборник. СПб., 2002. С. 292–310, переизд. в кн.: Богомолов Н. А. От Пушкина до Кибирова. М.: НЛО, 2004. С. 104–118, ссылка на с. 543, примеч. 39. Воспользуемся случаем для нескольких маргиналий к этой статье. Слово замостье в «Батюшкове» (ср.: Богомолов Н. А. От Пушкина до Кибирова. С. 109), вероятно, пастернаковское: «а ведь этот посад / Может быть в городе, в Замоскворечьи, / В Замостьи, и прочая» — и тем самым все-таки может относиться к Москве (ассоциировался ли Батюшков с Пастернаком, подобно Языкову, здесь обсуждать невозможно). «Шестого чувства крохотный придаток» связал с «Шестым чувством Гумилева» задолго до Д. И. Черашней Г. С. Померанц в докладе «Басё и Мандельштам» (1968, см.: Померанц Г. С. Басё и Мандельштам //Теоретические проблемы литератур Дальнего Востока. М., 1970. С. 195–202, машинопись, подаренная Н. Я. Мандельштам, — в РГАЛИ (Ф. 1893. Оп. 3. Ед. хр. 130, см.: http://www.rgali.ru/showObject.do?object=216200907)). Что касается «Дафну поет», то не могу согласиться ни с тем, что «„поет“ не обязательно должно означать „воспевает“» (с. 544, примеч. 48), ни с возведением Дафны к Дафнису (Хлоя сделалась нескромной?) — это могло бы убедить только Вана Вина, рассуждавшего о трансформации Альбера в Альбертину.
665
Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. М., 1993. С. 189. Далее при цитировании «Путешествия в Армению» страницы этого издания указываются в тексте. Благодарю Г. Ахвердян за обсуждение многих аспектов армянской темы у Мандельштама.
666
Отмечено в: Богомолов Н. А. От Пушкина до Кибирова. С. 117.
667
См.: Степанова Л. Г., Левинтон Г. А. «Мы были люди, а теперь растенья»: Овидий — Данте — Мандельштам // Актуальные проблемы романо-германских и восточных языков. VII Степановские чтения: Материалы докладов и сообщений. М., 2009. С. 3–5.
668
Шиндин С. Г. Фрагмент поэтического диалога Мандельштама и Хлебникова // Смерть и бессмертие поэта. М., 2001. С. 260–261.
669
Добавим еще его стихотворение «Юдифь»: «Поднялся ассирийский бык крылатый, / Так странно с ангелом любви несхожий» — учитывая тему ассирийца в финале «Путешествия в Армению» и шестикрылого быка в «Армении». Ср. и финал с уайльдовской формой имени: «Из мрака будущего Саломея / Кичилась головой Иоканаана».
670
Тарановский К. О поэзии и поэтике. М., 2000. С. 188–191.
671
Из названия статьи К. Ф. Тарановского в первой публикации: «Два „молчания“ Осипа Мандельштама» (Russian Literature. 1972. № 2. P. 126–131).
672
Герштейн Э. Г. 1) Новое о Мандельштаме. Париж, 1886. С. 189; 2) Мемуары. СПб., 1998. С. 118. Мандельштам О. 1) Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. С. 155; 2) Полн. собр. соч. и писем: В 3 т. Т. 1. М., 2009. С. 342.
673
Другая связь ягод с казнью — каринка в «Язык булыжника мне голубя понятней…»; см.: Левинтон Г. А. Заметки о парономазии. 1: Парономазии и подтексты у Набокова // «На меже меж Голосом и Эхом»: Сб. ст. в честь Т. В. Цивьян. М., 2007. С. 60–69 — ср. С. 69, сн. 22: «Позже тема ягод появится у Мандельштама в контексте казни: „Или чернику в лесу, / Что никогда не сбирал“ (см.: Тарановский К. О поэзии и поэтике. С. 188–189), ср. близкие параллели в „Путешествии в Армению“ [Мандельштам 1993 III, 190–191, 192]».
674
Тема грибов и их мифологических ассоциаций увела бы нас слишком далеко (см., напр.: Топоров В. Н. Семантика мифологических представлений о грибах // Balcanica: Лингвистические исследования. М., 1979. С. 234–298; Levi-Strauss С. Mushrooms in Culture: Apropos of a Book by R. G. Wasson // Lévi-Strauss C. Structural Anthropology 2. Harmondsworth, 1978. P. 222–238, ср. также: «Белыми руками концертмейстера он [Паллас] собирает российские грибы. Сырая замша, гнилой бархат, а разломаешь — внутри лазурь» (Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. С. 200).
675
Взаимосвязи с позднейшим «И каналов узкие пеналы / Подо льдом еще черней…» мне установить или объяснить пока не удалось.
676
Подлинный этимон пенала также упоминается — в «Разговоре о Данте»: «Иногда, очень редко, он показывает нам свой письменный прибор. Перо называется „penna“, то есть участвует в птичьем полете» (Мандельштам О. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. С. 253).
677
Юридический смысл объясняет Ульпиан в «Дигесте 50 титулов» (Dig. 50 tit. 16 s131), см.: http://webu2.upmf-grenoble.fr/Haiti/Cours/Ak/Corpus/d—50.htm_16; http://penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/secondary/SMIGRA*/Poena.html. См. также: Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1970. С. 273, 275, 341.
678
Как показывают примеры Бенвениста и Ульпиана, это значение исконное.