И все это смели называть «американским образом жизни». Мало позорного столба для этого! Мало!

Трудно залечивать раны, трудно! Коммунисты юга Вьетнама работают в поте лица, залечивая не только видимые, так сказать, раны минувшего, но и невидимые духовные раны, которые ощутимы не на глаз, а в цифровой статистике, так красочно рисующей мир капитализма.

Помните, вся наша планета вздрогнула от ужаса, когда разнеслась весть о вьетнамской деревне Сонгми: ее начисто сожгли инквизиторы сегодняшних дней, а всех жителей деревни — стариков, женщин, детей зверски уничтожили!

Народы мира гневом и возмущением ответили на это кровавое злодеяние. Поэты земли возвысили свои голоса в защиту Вьетнама. Башкирский поэт Равиль Бикбаев писал о злодействе американцев:

В жаркий полдень мы выехали из Хошимина на каучуковую плантацию. Чистенькие улицы города в эту жару были не так многолюдны, как обычно в предвечерние часы, и только по-прежнему работали всевозможные магазинчики, лавочки, прямо на тротуарах тихо дымят углями неприхотливые кухонки. Здесь же на глазах покупателя готовят вкусные и ароматно пахнущие непонятные для меня блюда, здесь же сидят кто прямо на асфальте, кто в сторонке в тени деревьев, кто за небольшими столиками, аппетитно уничтожая только что приготовленную горячую пищу.

Широкие, листья пальм несколько приглушают жару, улавливая, будто сетью, солнечные лучи. Быстро скользит наш автобус по улицам. Повеяло прохладой от реки, рассекающей город надвое.

— Вот это наш знаменитый мост Конг Ли, — сказал Тань.

Но есть ли во Вьетнаме не знаменитые мосты? — подумал я. — Все они легендарны и так или иначе вошли в историю народной борьбы. Например, от Ханоя до Хайфона три основных моста, и все они были разбиты.

Мост Конг Ли, переброшенный через реку Сайгон, вошел навечно в сердце каждого вьетнамца. Нет, его не бомбили, он как стоял во время войны нетронутым, так и стоит сейчас.

И все-таки он прочно вошел в историю борьбы за юг страны.

В 1964 году Сайгон посетил главный провокатор вторжения американских войск во Вьетнам бывший министр обороны США Макнамара. Патриоты Фронта освобождения давно ждали часа возмездия, часа расплаты за слезы и кровь, за муки и страдания.

Подпольщики Сайгона сделали все, чтобы по-должному встретить министра. Были заготовлены самодельные мины, от взрыва которых вряд ли кто мог спастись.

Путь Макнамары лежал через мост Конг Ли. Все было сделано точно, с педантичной расчетливостью, как и подобает подпольщикам.

Но сайгонские ищейки унюхали что-то неладное. Мина на мосту была найдена буквально за несколько минут до момента появления здесь правительственного кортежа, усиленного многочисленной охраной. Поднялся невыразимый переполох. В городе начались повальные аресты. Был схвачен молодой коммунист, подпольщик Нгуен Ван Чой, имя которого сегодня известно далеко за пределами страны.

Чтобы отвлечь внимание палачей от своих товарищей, Чой все обвинения принял на себя, заявив, что мину он сделал один и сам же ее замаскировал на мосту.

Нечеловеческие пытки, постоянные допросы не сломили Чоя. Он был приговорен к смертной казни. Ожидая исполнения приговора, не об этом сожалел коммунист, а о том, что ему не удалось расплатиться с Макнамарой.

И вдруг — сенсация! Весь юг Вьетнама, весь Сайгон от сапожной мастерской и до президентского дворца облетает весть: где-то далеко, совсем на другом континенте, в Южной Америке, а еще точнее в Венесуэле, партизаны захватили в плен видного американского офицера. К сожалению, я не смог выяснить нигде, каким образом партизаны и подпольщики борющейся Венесуэлы узнали о судьбе Чоя — собрата их по борьбе. Но они узнали и потребовали у американских властей взамен пойманного офицера отпустить на свободу или хотя бы сохранить жизнь вьетнамскому патриоту Нгуен Ван Чою. Американцы дали согласие!

Новость, долетевшая сюда с далеких берегов Южной Америки, молниеносно стала известной Вьетнаму, просочилась через стены центральной сайгонской тюрьмы Ги Хоа, где сидел Чой, уже приговоренный к смертной казни.

Затеплилась надежда. Чой останется жить. Тюрьма — это еще не смерть, из нее можно бежать, из тюрьмы можно организовать побег.

О, доверчивость венесуэльских партизан!

Они-то, безусловно, хорошо знали о коварстве северных своих соседей. Тем не менее доверились им и были обмануты.

Интересно переплетаются судьбы людей. Как раз в те годы, в то время, когда шла война во Вьетнаме, мне приходилось неоднократно встречаться с венесуэльскими подпольщиками. Позднее в книге «Рукопожатие друга» я писал об этом:

Нет, венесуэльские партизаны хорошо знали, что представляют из себя хозяева США, выкачивающие вместе с нефтью из страны миллиардные барыши, угнетавшие их народ силой штыка и приклада. Они знали жесткий кулак и обманчивый факел в руках женщины, которая держит не факел свободы, а огонь, стремящийся поджечь весь мир. И все же партизаны поверили и передали из рук в руки пленного офицера американцам. А в это же время там, вдали, на другом краю планеты темной ночью, боясь огласки, поспешно и трусливо по приказу из США зверски предали смерти молодого героя Вьетнама Нгуен Ван Чоя.

Чой погиб. Но образ его сохранят навсегда поколения. Улицы и школы, заводы и кооперативы носят теперь его гордое имя. Мост Конг Ли тоже увековечил себя. О нем знают здесь в каждом доме.