Понтер снова повернулся к камере.

— Я не уверен, каких действий от меня сейчас ожидают. Я вижу кабель, выходящий прямо из воздуха, но безопасно ли лезть по нему? Могу я… — у него дрогнул голос, — могу я вернуться домой?

Адекор оторвался от монитора и посмотрел на Дерна, который вернулся в пультовую. Дерн пожал плечами.

— Робот в прошлый раз вроде бы вернулся без повреждений.

— Вы не знаете, как долго вам удастся держать проход открытым, — сказала Жасмель, — или получится ли открыть его снова, если он закроется. Он должен вернуться прямо сейчас.

Адекор кивнул.

— Но как ему об этом сказать?

— Я знаю, как, — решительно ответила Жасмель. Она сбежала по ступеням в вычислительный зал и подошла к кабелю в том месте, где он растворялся в воздухе. Она положила на него ладонь, а потом скользнула ею по кабелю к самому краю, пока сначала кончики пальцев, потом пальцы целиком, потом вся ладонь вместе с предплечьем не исчезли. Когда в пустоту ушла вся рука по самое плечо, она просунула на ту сторону голову и просто крикнула — Адекор и Дерн услышали её через микрофоны робота, из вычислительной камеры не донеслось ни звука:

— Папа! Возвращайся!

— Жасмель, родная моя! — крикнул в ответ Понтер, подняв голову к потолку. — Я…

— Лезь прямо сейчас! — крикнула Жасмель. — Мы не знаем, как долго продержится проход. Просто иди вдоль кабеля — поставь рядом с ним лестницу. Пол вычислительной камеры примерно в полусажени ниже того места, где сейчас моя голова, ты легко его найдёшь.

Жасмель втянула голову обратно на свою сторону и вернулась в пультовую.

Монитор показал всплеск лихорадочной активности; очевидно, никто к такому повороту дел не готовился. Двое мужчин побежали за лестницей, как сказала Жасмель. Один из мужчин крепко обнялся с Понтером — похоже, глексены его здесь не обижали.

А вот рядом с Понтером объявилась женщина с жёлтыми волосами — до сих пор её здесь не было, и вид у неё был весьма запыхавшийся. Она встала на цыпочки и прижалась губами к щеке Понтера; он в ответ широко улыбнулся.

Робот по команде Дерна повернул камеру, и Адекор увидел, что проблема сложнее, чем думала Жасмель. Да, кабель как будто свешивался из дыры — но дыра эта была далеко от стен пещеры. Она находилась почти в центре огромного пустого пространства, в нескольких человеческих ростах от пола и примерно на таком же расстоянии от ближайшей стены. Лестницу было попросту не на что опереть.

— Он может влезть по кабелю? — спросил Адекор.

Дерн пожал плечами.

— Он весит побольше робота, это уж как пить дать. Может быть, я его и удержу, но…

Но если кабель лопнет, Понтер упадёт на каменный пол и может сломать себе шею.

— Мы можем спустить ему кабель попрочнее? — спросила Жасмель.

— Если бы он у нас был, — сказал Дерн, кивая. — Но я без понятия, где его сейчас достать; я бы сходил в мастерскую наверху, но это отнимет много времени.

Но глексены, какими бы хилыми они не выглядели, оказались изобретательны. Четверо из них удерживали нижнюю часть лестницы, стараясь держать её как можно прямее. Она всё равно клонилась, но они кричали на Понтера, видимо, убеждая его лезть, несмотря на это.

Понтер подскочил к лестнице и уже поставил было ногу на первую перекладину, хотя она и стояла не слишком ровно. Внезапно жёлтоволосая женщина кинулась к нему и коснулась его руки. Он обернулся к ней, и его бровь взлетела вверх в выражении удивления. Она вложила что-то в его руку и снова потянулась губами к его щеке. Он опять улыбнулся и полез вверх по лестнице, которую держали глексены.

Лестница раскачивалась тем сильнее, чем выше взбирался Понтер, и сердце Адекора подпрыгивало каждый раз, когда казалось, что сейчас она неминуемо свалится, но новые глексены подбегали на подмогу, и её удавалось выпрямить. Понтер уже протянул руку, нашаривая кабель поблизости от того места, где он пропадал в воздухе. Лестницу мотало вперёд-назад и из стороны в сторону, и Понтер промахивался, тянулся снова и снова промахивался, а потом…

Блок управления у Дерна в руках немного дёрнулся. Понтер держался за кабель!

Адекор, Жасмель и Дерн бросились в вычислительную камеру. Дерн и Жасмель заняли позицию непосредственно перед зоной перехода, а Адекор, ища, чем он мог бы быть полезен, встал позади неё. А потом…

Адекор ахнул.

На мгновение словно бы ниоткуда появилась голова Понтера, и сзади это выглядело так, будто его шея была перерублена огромным лезвием. Дерн и Жасмель помогали Понтеру влезть, но Адекор, остолбенев, лишь наблюдал, как всё большая и большая часть его возлюбленного проходит через отверстие, которое расширялось и принимало форму его тела — и плоскость сечения проходила через весь его организм, открывая поперечный срез сначала плеч, потом грудной клетки с бьющимся сердцем и раздувающимися лёгкими, потом желудка, кишечника, ног…

И вот он прошёл весь! Он был здесь весь, целиком!

Адекор бросился к Понтеру и прижал его к себе, и Жасмель тоже обнимала отца. Все трое смеялись и плакали одновременно, и, наконец, оторвавшись от него, Адекор произнёс:

— С возвращением! С возвращением!

— Спасибо, — сказал Понтер, улыбаясь до ушей.

Дерн тактично отошёл на некоторое расстояние; Адекор только сейчас обратил на это внимание.

— Прости нас, — сказал он. — Понтер Боддет, это Дерн Корд, инженер, который помогал нам.

— Здравый день, — сказал Понтер Дерну. Понтер шагнул к нему, и…

— Нет! — выкрикнул Дерн.

Но было слишком поздно. Понтер запнулся за натянутый кабель, и он лопнул; та часть, которая уходила в мир глексенов, втянулась в портал, и зона перехода исчезла в голубоватой электрической вспышке.

Два мира снова отгородились друг от друга.

Глава 46

Дерн, явно чувствуя себя, как транспортный куб без пассажиров, тактично исчез, отправившись обратно на поверхность и покинув сцену воссоединения семьи. Понтер, Адекор и Жасмель переместились в маленькую столовую, примыкавшую к лаборатории квантовых вычислений.

— Я уже и не надеялся увидеть тебя снова, — сказал Понтер, радостно оглядев сначала Адекора, потом Жасмель. — Никого из вас.

— Мы думали также, — сказал Адекор.

— У вас всё в порядке? — спросил понтер. — Все здоровы?

— Да, со мной всё хорошо, — сказал Адекор.

— А Мегамег? Как малышка Мегамег?

— С ней тоже всё хорошо, — сказала Жасмель. — На самом деле она даже не поняла пока, что случилось.

— Не терпится увидеть её, — сказал Понтер. — Плевать, что до того, как Двое станут Одним, ещё семнадцать дней, я собираюсь наведаться в Центр завтра же и крепко её обнять.

Жасмель улыбнулась.

— Она будет очень рада, папа.

— А как Пабо?

Адекор заулыбался.

— Она страшно по тебе скучала. Выскакивала из дома при каждом шорохе, надеялась, что ты вернулся.

— Ох, милая моя старушенция, — сказал Понтер.

— Папа, — сказала Жасмель, — что тебе дала та женщина?

— О, — сказал Понтер. — Я и сам-то ещё не смотрел. Давайте глянем…

Понтер запустил руку в карман своих странных штанов из чужого мира и вытащил из него свёрток из белой материи. Он осторожно его развернул. Внутри была золотая цепочка и прикреплённые к ней две простые перпендикулярные полоски неравной длины, пересекающиеся примерно на трети более длинной из них.

— Как красиво, — сказала Жасмель. — А что это?

Понтер приподнял бровь.

— Это символ системы верований, которую разделяют некоторые из них.

— Кто была та женщина? — спросил Адекор.

— Мой друг, — ответил Понтер. — Её зовут… на самом деле, я произношу правильно только первый слог её имени — Мэре.

Адекор рассмеялся: «мэре» — это было слово их родного языка, означавшее «возлюбленная».

— Я говорил, что тебе следует найти новую женщину, — сказал он шутливым тоном, — но не ожидал, что её поиски так далеко тебя заведут.

Понтер улыбнулся, но не слишком весело.