— Срочная медицинская необходимость! — сказал Рубен Монтего. Его гладко выбритая голова поблёскивала в ярком свете ламп, освещавших огромное здание. — Без остановок на уровень 6800 футов.

— Будет сделано, док, — ответил оператор подъёмника.

Мэри знала, что клеть уже ожидет их здесь, на нулевом уровне — Рубен позвонил оператору из офиса. Мэри, Рубен и Луиза быстро вошли в клеть, и оператор, который оставался наверху, закрыл за ними тяжёлую дверь. Прозвучало пять сигналов зуммера — экстренный спуск без остановок, и подъёмник начал спуск по шахте, уходившей под землю на глубину впятеро большую, чем высота башен Всемирного торгового центра — какой она была, пока самцы Homo sapiens их не разрушили.

По пути сюда все трое захватили каски и шахтёрские плащи с полок перед входом в подъёмник. Пока клеть с лязгом и скрежетом опускалась, все трое пытались их надеть.

— У них на той стороне есть какая-нибудь полиция? — спросил Рубен низким голосом с густым ямайским акцентом.

— Практически никакой, — ответила Мэри, перекрикивая шум. И таким он должен остаться, подумалось ей: миром без преступлений и насилия.

— Так что надежда только на нас? — спросил Рубен.

— Боюсь, что так, — сказала Мэри.

— Может, возьмём с собой военных? — предложила Луиза.

— Мы до сих пор не знаем, кто за этим стоит, — сказала Мэри. — Джок мог работать в одиночку — а мог и по заданию нашего минобороны или Пентагона.

Луиза взглянула на Рубена, и Мэри увидела, как он привлекает её к себе. Если они испуганы хотя бы вполовину так, как Мэри, она не может винить их за желание быть ближе друг к другу. Мэри отодвинулась на другой край заляпанной грязью клети и сделала вид, будто следит за сменой уровней, так что Рубен с Луизой могли провести эти минуты в относительном уединении.

— Мой запас английских слов всё ещё оставляет желать лучшего, — произнёс голос Кристины в кохлеарных имплантах. — Что означает «жатэм»?

Мэри ничего такого не слышала, но микрофоны Кристины были более чувствительны. Она отвётила шёпотом, так, чтобы Рубен и Луиза не услышали:

— Это не английский, это французский: «je t’aime». Это значит «я тебя люблю». Луиза мне рассказывала, что Рубен всегда говорит это по-французски.

— Ах, — сказала Кристина. Клеть продолжала спускаться, пока, наконец, не задёргалась и не застыла. Рубен открыл дверь, за которой показался уходящий во тьму штрек.

— В котором часу он прошёл? — требовательно спросила Мэри, когда они, наконец, добрались до бывшей детекторной камеры Нейтринной обсерватории Садбери, посреди которой на платформе на высоте трёхэтажного дома над полом находился портал.

Охранявший портал канадский военный вскинул брови.

— Кто?

— Джок Кригер, — ответила Мэри. — Из «Синерджи Груп».

Военный — светловолосый и светлокожий — сверился с журналом.

— Джон Кевин Кригер прошёл около трёх часов назад.

— Это он, — сказала Мэри. — У него с собой что-нибудь было?

— Простите, доктор Воган, — сказал военный, — но я правда не уверен, что имею право разглашать…

Рубен выступил вперёд и предъявил ему своё удостоверение.

— Я доктор Монтего, штатный медик этой шахты, и у нас чрезвычайная медицинская ситуация. Кригер может быть носителем опасной инфекции.

— Я должен позвонить своему начальству, — сказал военный.

— Звоните, — сказал Рубен, — но прежде скажите, что у него с собой было.

Военный задумался, вспоминая.

— Маленький чемоданчик на колёсиках.

— Что-нибудь ещё?

— Да, металлический ящик размером с коробку из-под обуви.

Рубен взглянул на Мэри.

— Чёрт, — сказала она.

— Ящик прошёл деконтаминацию? — спросила Луиза.

— Конечно, — ответил военный несколько обиженно. — Ничто не попадёт на ту сторону без деконтаминации.

— Хорошо, — сказала Мэри. — Пойдёмте.

— Я могу увидеть ваши документы?

Мэри и Луиза сунули ему свои паспорта.

— Всё в порядке? — спросила Мэри? — Тогда пропустите нас.

— А его? — сказал военный, указывая на Рубена.

— Да я же вам только что удостоверение показал, — возмутился Рубен. — Паспорта с собой нет.

— Я не должен пропускать…

— Да чёрт возьми! — воскликнула Мэри. — Чрезвычайная ситуация — помните?

Военный кивнул.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Хорошо, проходите.

Мэри ринулась к деркеровой трубе и, не останавливаясь, нырнула в неё.

Синий огонь.

Покалывание статики.

Другой мир.

Мэри слышала позади топот двух пар ног, так что не стала оборачиваться, дабы убедиться, что они следуют за ней. Плотный неандертальский техник вскинул на неё удивлённый взгляд. По-видимому, никто ещё не преодолевал портал бегом.

Этого неандендертальца Мэри узнала сразу. Он её также явно узнал, но, к изумлению Мэри, бросился наперехват Рубену, который следовал за ней по пятам.

Внезапно Мэри поняла, что происходит: неандерталец подумал, что Луиза и Рубен гонятся за Мэри.

— Нет! — крикнула она. — Нет, они со мной! Пропустите их!

Поскольку она кричала, Кристине пришлось дождаться, пока она замолчит, прежде чем начать перевод, иначе Мэри заглушила бы звук её внешнего динамика, способного на значительную громкость, но, конечно, не такого громкого, как орущий во всё горло человек. Мэри услышала неандертальские слова, вылетающие из её левого предплечья:

— Рак! Та соопарб, рак! Дерпант хелк!

Где-то в середине этого сообщения неандертальский техник попытался затормозить, но поскользнулся на гладком гранитном полу и врезался в Рубена, опрокинув его. Луиза споткнулась об упавшего неандертальца и тоже упала, сделав почти полное сальто.

Мэри протянула руку и помогла Луизе встать. Рубен поднялся на ноги самостоятельно.

— Лупал! — сказал неандерталец. Простите!

Мэри взбежала по ступеням в бывшую пультовую, миновав ещё одного ошарашенного неандертальца и зашагала к штреку, соединявшему лабораторию квантовых вычислений с остальной шахтой.

— Стойте! — крикнул неандерталец. — Вы должны пройти деконтаминацию!

— Нет времени! — крикнула Мэри в ответ. — Чрезвычайное…

— Нет, Мэри, — прервал её Рубен. — Он прав. Вспомни, какой Понтер был больной, когда попал на нашу сторону. Мы пытаемся предотвратить эпидемию, а не стать её причиной.

Мэри выругалась.

— Ладно, — сказала она. Она оглядела Рубена и Луизу: чёрного ямайца с выбритой головой и бледную квебечку с длинными каштановыми волосами. Друг друга они наверняка видели голыми много раз, а вот Мэри — ни разу.

— Раздевайтесь, — сказала она. — Снимайте всё, в том числе часы и украшения.

Луиза и Рубен были знакомы с процедурами очистки по работе в нейтринной обсерватории, в которой поддерживался режим «чистой комнаты», пока прибытие Понтера не разрушило детектор. И всё же они на мгновение заколебались. Мэри начало быстро расстёгивать блузку.

— Давайте, — сказала она. — У нас совсем нет времени.

Рубен и Луиза принялись раздеваться.

— Одежду просто оставьте тут, — сказала Мэри, кидая трусики в цилиндрическую корзину. — В соседнем помещении подберём неандертальскую.

Мэри, совершенно голая, вошла в цилиндр деконтаминационной камеры. Её размеры соответствовали габаритам взрослого неандертальца, но Мэри настояла, чтобы ради экономии времени они влезли в неё все сразу. Мэри слишком нервничала, чтобы почувствовать смущение, когда зад Луизы упёрся в её зад, а Рубена прижало лицом к её груди.

Мэри вытянула рычажок включения. Пол начал медленно вращаться, включились лазеры. Мэри уже привыкла к этой процедуре, но расслышала, как охнула Луиза, когда зловещего вида эмиттеры, загудев, ожили.

— Всё в порядке, — сказала Мэри, пытаясь не обращать внимания на ту часть своего сознания, которая вычисляла, какими именно частями тела Рубен упирается в неё. — Всё совершенно безопасно. Лазеры знают, какие протеины могут находиться в человеческом теле, включая протеины кишечных бактерий и прочего; их они пройдут насквозь. Но они разложат все чуждые нам протеины и убьют все патогены.