В 1974 году, когда Януш и Крыстына Моргенштерны познакомились в Варшаве с Владимиром Высоцким, шпионские страсти вокруг супружеской четы давно уже поутихли. Крыстына Черняк-Моргенштерн запомнила Владимира Высоцкого чрезвычайно талантливым, обаятельным и дружелюбно настроенным человеком. Впрочем, она тут же заметила:

— Но Вы знаете, однажды мне от него здорово влетело.

— За что же?! — удивилась я.

— За чай.

— Чай? Вы его облили чаем?

— Нет что Вы, упаси Господи! Я заварила по его просьбе чай. Очень крепкий. А Владимир, когда увидел, что я ему принесла, обругал меня, что я "пожадничала" и пожалела ему заварки. По его мнению чай получился "таким жидким!" Вот за это мне и досталось.

— У Вас были различные взгляды на весьма относительное понятие крепости чая…

— Выходит, что да. Я навсегда запомнила его тогдашнее возмущение, дескать, как же можно подать такой жидкий чай.

— Надеюсь, все это высказывалось на уровне вполне дружелюбной шутки…

— Разумеется. Владимир Высоцкий был очень обаятельным человеком. И атмосфера встреч была очень сердечной. Мы потом ещё встретились на банкете в Варшаве.

— В мае 1980-го?

— Да, именно тогда.

— А я думала, что в 1979-м году Владимир Высоцкий жил в Вашей квартире.

Крыстына Черняк-Моргенштерн и Януш Моргенштерн

— Нет, такого совершенно точно не было. Это я бы очень хорошо запомнила. Увы, у меня нет никаких фотографий, на которых мы с Кубой (Янушем Моргенштерном, так называли режиссёра друзья и близкие — прим. авт.) были бы запечатлены вместе с Владимиром Высоцким. Я как раз работаю с архивом Кубы и никаких таких снимков не нашла.

— У нашего музея есть такая фотография. Я могу Вам её прислать.

— Я буду Вам чрезвычайно признательна! Я пытаюсь спасти всё, пока не поздно. С архивами ведь всякое бывает. Вы знаете, что сын Збигнева Цыбульского (Zbigniew Cybulski /19271967/ — знаменитый польский актёр — прим. авт.) просто выбросил весь его архив на помойку?

…бард не может быть толстым

Гостивший в квартире Ежи Гофмана во время воистину легендарного концерта Владимира Высоцкого, Яцек Качмарски (Jacek Kaczmarski /1957-2004/ — знаменитый польский поэт, прозаик, певец и композитор) хорошо запомнил некоторых гостей… Для Яцека встреча с Владимиром Высоцким стала судьбоносной. В 1974-м году ему было всего 17 лет. Владимир Высоцкий произвёл на него столь сильное впечатление, что он твёрдо решил стать именно поющим поэтом. В том же 1974-м году Яцек перевёл на польский язык "Охоту на волков" Владимира Высоцкого (некоторые критики говорят не столько о переводе, сколько о песне, сочинённой по мотивам песни В. Высоцкого "Охота на волков", но сходства между оригиналом и произведением Яцека настолько очевидны, что несомненно мы имеем дело с переводом, правда, вольным). Так родилась знаменитая песня Яцека Качмарского "Oblawa". В апреле 1983-го года Яцек сочинил песню "Oblawa II", являющуюся вольным переводом "Охоты с вертолётов" Владимира Высоцкого. Яцек сочинил также вольные переводы целого ряда других песен В. Высоцкого (которого часто называл своим Мастером): "Я не люблю", "Бег иноходца", "Случай в ресторане", "В темноте", "Корабли", "Сгорели мы по недоразумению…", "Подумаешь — с женой не очень ладно…"… В 1980-м году, узнав о смерти своего кумира, он сочинил знаменитую "Эпитафию Владимиру Высоцкому". Исполнение этой изумительной песни длилось почти… девять минут!

На концерт Владимира Высоцкого Яцека повели родители: Януш Качмарски (Janusz Kaczmarski /1931-2009/ — польский художник, многолетний председатель правления Союза польских художников / Zwiazek Polskich Artystow Plastykow/, профессор живописи в высших художественных школах Германии и Польши) и Анна Трояновска-Качмарска (Anna Irena Trojanowska-Kaczmarska /1931-2007/ — польская художница, искусствовед, педагог).

Из всех гостей, собравшихся в квартире Ежи Гофмана, Яцек лучше всего запомнил режиссёра Ежи Грузу и его молодую, очень красивую, жену. Но не меньший интерес будущего поэта вызвал полковник Войска польского, который по его словам весь концерт просидел у ног В. Высоцкого и постоянно приговаривал: "Володя, они Вас не понимают! Но я Вас очень хорошо понимаю!" Этим весьма оригинальным полковником был Збигнев Залуски (Zbigniew Zaluski /1926-1978/ — польский прозаик, публицист, сценарист, политик).

Когда в 1994-м году я впервые встретилась с Яцеком Качмарским в квартире моей подруги журналистки Польского радио Гражиньг Прэдэр (Grazyna Preder — автор книги-интервью с Яцеком Качмарским "Прощание с бардом" /"Pozegnanie barda"/), работавшей тогда над книгой-интервью с Яцеком, меня очень смутил мой издатель, которого я пригласила на встречу с Яцеком, заявивший, что в рамках презентации книги моих переводов произведении Владимира Высоцкого Яцек мог бы исполнить некоторые из них под гитару. Зардевшись, я тут же заметила, что Яцек знаменит своими совершенно гениальными вольными переводами произведении В. Высоцкого и нет совершенно никакой необходимости, чтобы он обращался к чужим переводам. Но удивительно скромный Яцек заметил: "Нет, что ты, что ты, почему же. Я бы мог спеть, конечно". Когда мы прощались на улице, под вечерним звёздным небом, я сама совершила бестактность, заметив, что мне было чрезвычайно приятно иметь дело с живым классиком. Мне показалось, что Яцек воспринял мои слова, как "с ещё живым классиком" и, вероятно, ему в свою очередь показалось, что я тороплю его в мир иной. Впрочем, он только скромно заметил: "Ой, не говори такие слова, пожалуйста".

Тогда ещё ничто не предвещало безвременной кончины Яцека. Ничто не предвещало её и в июле 2000-го года, когда наш музей организовал в Кошалине концерт с участием звёзд польской сцены, эстрады и экрана "Звёзды Высоцкому" ("Gwiazdy Wysockiemu"), приуроченный к двадцатой годовщине смерти поэта. Яцек жил тогда в Австралии. Мы пригласили его на концерт и попросили исполнить его вольный перевод "Охоты на волков" и "Эпитафию Владимиру Высоцкому". Когда я позвонила в Австралию и из-за меня Яцеку пришлось просидеть у телефона чуть ли не целый час, так как я очень долго возилась с записной книжкой, в которой никак не могла найти номер факса (мне нужно было срочно продиктовать его Яцеку), я изо всех сил извинялась за то, что наш разговор так невероятно затянулся. Яцек остроумно заметил: "Нет проблем. Мы же говорим за твой счет". На концерт поэт прилетел в прекрасной форме. Вздохнул с философской улыбкой, увидев длинноногую девушку из группы молодых певцов, по просьбе нашего музея сопровождавших гостей во время их пребывания в Кошалине. Каждый из гостей имел своего "ангела-хранителя", Яцеку досталась именно длинноногая и стройная молоденькая певица. Он окинул её взором с головы до ног и вздохнул при виде такой удивительной и невинной красоты. Впрочем, это был всего лишь невинный вздох. На самом деле у Яцека был тогда совсем другой ангел-хранитель — Алиция Дэльгас — любовь и муза поэта (Aliqa Delgas — ныне председатель Фонда им. Яцека Качмарского /Fundaqa im. Jacka Kaczmarskiego/).

Когда за кулисами артисты ели жареных цыплят, Яцек напомнил мне наш разговор шестилетней давности. Он отказался от очередной куриной ножки, заметив: "Помнишь, что я тебе сказал, когда мы первый раз встретились в Кошалине? Точнее, что сказал Владимир Высоцкий в Варшаве? Я-то его только процитировал". Ещё бы. Я прекрасно запомнила, как в 1994-м году, в квартире Гражины Прэдэр, съев пирожное, Яцек отказался от других сладостей и сказал: "Я хорошо запомнил, что сказал Владимир Высоцкий в квартире Ежи Гофмана, когда его угощали сладким. Он сказал, что бард не может быть толстым".