Отрывок *
Родился я в губернии
Далекой и степной
И прямо встретил тернии
В юдоли сей земной.
Мне будущность счастливую
Отец приготовлял,
Но жизнь трудолюбивую
Сам в бедности скончал!
Немытый, неприглаженный,
Бежал я босиком,
Как в церковь гроб некрашеный
Везли большим селом;
Я слезы непритворные
Руками утирал,
И волосенки черные
Мне ветер развевал…
Запомнил я сердитую
Улыбку мертвеца
И мать мою, убитую
Кончиною отца.
Я помню, как шепталися,
Как в церковь гроб несли;
Как с мертвым целовалися,
Как бросили земли;
Как сами мы лопатушкой
Сравняли бугорок…
Нам дядя с бедной матушкой
Дал в доме уголок.
К настойке страсть великую
Сей человек питал,
Имел наружность дикую
И мне не потакал…
Он часто, как страшилище,
Пугал меня собой
И порешил в училище
Отправить с рук долой.
Мать плакала, томилася,
Не ела по три дня,
Вздыхала и молилася,
Просила за меня,
Пешком идти до Киева
Хотела, но слегла
И с просьбой: «Не губи его!» —
В могилу перешла.
Мир праху добродетельной!
Старик потосковал,
Но тщетно добродетельной
Я перемены ждал:
Не изменил решение!
Изрядно куликнул,
Дал мне благословение,
Полтинник в руку ткнул;
Влепил с немым рыданием
В уста мне поцелуй:
«Учися с прилежанием,
Не шляйся! не балуй!» —
Сердечно, наставительно
Сказал в последний раз,
Махнул рукой решительно —
И кляча поплелась…
Коллективное
Послание Белинского к Достоевскому *
Витязь горестной фигуры,
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ.
Хоть ты юный литератор,
Но в восторг уж всех поверг,
Тебя знает император,
Уважает Лейхтенберг.
За тобой султан турецкий
Скоро вышлет визирей.
Но когда на раут светский,
Перед сонмище князей,
Ставши мифом и вопросом,
Пал чухонскою звездой
И моргнул курносым носом
Перед русой красотой,
Так трагически недвижно
Ты смотрел на сей предмет
И чуть-чуть скоропостижно
Не погиб во цвете лет.
С высоты такой завидной,
Слух к мольбе моей склоня,
Брось свой взор пепеловидный,
Брось, великий, на меня!
Ради будущих хвалений
(Крайность, видишь, велика)
Из неизданных творений
Удели не «Двойника».
Буду нянчиться с тобою,
Поступлю я, как подлец,
Обведу тебя каймою,
Помещу тебя в конец.
Загадка («Художества любитель…») *
Художества любитель,
Тупейший, как бревно,
Аристократов чтитель,
А сам почти…;
Поклонник вре-бонтона,
Армянский жантильйом,
Читающий Прудона
Под пальмовым листом;
Сопящий и сипящий —
Приличий тонких раб,
Исподтишка стремящий
К Рашели робкий…;
Три раза в год трясущий
Журнальные статьи
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Друг мыслей просвещенных,
Чуть-чуть не коммунист,
Удав для подчиненных,
Перед Перовским — глист;
Враг хамов и каратель,
Сам хам и хамов сын —
Скажи, о друг-читатель,
Кто этот господин?
Песнь Васеньке *
Доброе слово не говорится втуне.
Хотя друзья тебя ругают сильно,
Но ты нам мил, плешивый человек,
С улыбкою развратной и умильной,
Времен новейших сладострастный грек.
Прекрасен ты — как даровитый странник,
Но был стократ ты краше и милей,
Когда входил в туманный передбанник
И восседал нагой среди <->,
Какие тут меж нас кипели речи!
Как к <-> ты настраивал умы,
Как <-> гасили девки свечи —
Ты помнишь ли? — но не забудем мы!
Среди <-> и шуток грациозных,
Держа в руке замокнувший <->,
Не оставлял и мыслей ты серьезных
И часто был ты свыше вдохновлен!
Мы разошлись… Иной уехал в Ригу,
Иной в тюрьме… Но помнит весь наш круг,
Как ты вещал: «Люблю благую книгу,
Но лучшее сокровище есть друг!!!!»
О дорогой Василий наш Петрович,
Ты эту мысль на деле доказал.
Через тебя стыдливый Григорович
Бесплатно <-> и даром <->.
Тот, кто умел великим быть в борделе,
Тот истинно великий джентельмен…
<-> сто раз, о друг наш, на неделе,
Да будет тверд твой благородный <->!
Пускай, тебя черня и осуждая,
Завистники твердят, что ты подлец,
Но и в тебе под маской скупердяя
Скрывается прещедрый молодец.
О, добр и ты… Не так ли в наше время,
В сей <-> и осторожный век,
В заброшенном <-> скрыто семя,
Из коего родится человек?!