В собрание сочинений впервые включено: Ст 1879, т. IV. В прижизненные издания «Стихотворений» Некрасова не входило.

Автограф не найден. Сохранилась копия А. А. Буткевич — ИРЛИ, ф. 203, № 45, л. 6 (письмо Некрасова к А. С. Суворину от 1 мая 1876 г. и семь стихотворений, включая комментируемое).

Некрасов писал А. С. Суворину 1 мая 1876 г.: «Болен так, что не пишется, да и трудно измыслить что-нибудь цензурное. Вот всего четыре стиха <…>. Многим годятся, и мне в том числе».

Интерпретировалось как эпиграмма на Александра II. Ошибочность этой интерпретации доказана С. А. Рейсером в «Заметках о Некрасове» (Звенья, № 5. М.-Л., 1935, с. 524–531).

З<и>не («Ты еще на жизнь имеешь право…») ^*

Печатается по тексту первой публикации, с уточнением ст. 11 («На борьбу за брата-человека» вместо «На борьбу за брата человека») по корректуре.

Впервые опубликовано: ПП, с. 17, с заглавием «3-не».

В собрание сочинений впервые включено: Ст 1879, т. III. В прижизненные издания «Стихотворений» Некрасова не входило.

Автограф не найден. Корректура, правленная Некрасовым, с датой: «18-го мая» — ИРЛИ, ф. 134, оп. И, № 3.

Написано в период первого обострения болезни (раковая опухоль), весной 1876 г. Некрасов писал А. С. Суворину 1 мая 1876 г.: «Всё собираюсь к Вам зайти, да мочи нет, болен».

Зина — жена Некрасова (Фекла Анисимовна Викторова, 1851–1915), с которой он сблизился в начале 1870-х гг. и обвенчался за несколько месяцев до смерти. Некрасов и его знакомые называли ее Зинаидой Николаевной. Ей он посвятил поэму «Дедушка» (1870). На подаренной ей книге «Стихотворений» (1874) Некрасов написал: «Милому и единственному другу моему Зине» (ЛН, т. 49–50, с. 187).

«Скоро стану добычею тленья…» ^*

Печатается по ПП, с. 14, с восстановлением ст. 14 («Пали жертвой насилья, измен» вместо «Пали жертвою злобы, измен») по наборной рукописи.

Впервые опубликовано: ОЗ, 1877, № 1, с. 281, с подписью: «Н. Н.» и изменением по цензурным причинам ст. 14 (перепечатано: ПП).

В собрание сочинений включено: Ст 1879, т. III. В прижизненные издания «Стихотворений» Некрасова не входило.

Автографы: 1) первоначальная редакция, с датой: «1874» и пометой Некрасова: «Стих<отворения> Некр<асова>. Часть VI. На последнюю страницу в 1-м отделе», свидетельствующей о том, что стихотворение предназначалось для Ст 1874, где не появилось по неизвестным причинам, — ЦГАЛИ, ф. 338, оп. 1, № 25, л. 1 (опубликована: ПССт 1927, с. 545); 2) наборная рукопись — ГБЛ, ф. 195, п. 1, № 26, л. 1 (опубликована: ПСС, т. И, с. 608).

Стихотворение послужило поводом для адреса, преподнесенного Некрасову в начале февраля 1877 г. студенческой молодежью. В нем, в частности, говорилось:

«Прочли мы твои „Последние песни“, дорогой наш, любимый Николай Алексеевич, и защемило у нас сердце: тяжело читать про твои страдания, невмоготу услышать твое сомнение: „Да и некому будет жалеть…“

Мы пожалеем тебя, любимый наш, дорогой певец народа, певец его горя и страданий; мы пожалеем того, кто зажигал в нас эту могучую любовь к народу и воспламенял ненавистью к его притеснителям.

Из уст в уста передавая дорогие нам имена, не забудем мы и твоего имени и вручим его исцеленному и прозревшему народу, чтобы знал он и того, чьих много добрых семян упало на почву народного счастья.

Знай же, что ты не одинок, что взлелеет и возрастит семена всей душой тебя любящая учащаяся молодежь русская» (Книга и революция, 1921, № 2, с. 55).

Стихотворение вызвало ряд студенческих поэтических откликов: «Не говори, что ты сойдешь в могилу Никем не оценен и не любим…» (Н, 1877, 30 янв., № 5); «Напрасно мнил, что ты и жил И умираешь нелюбим…» (СПбВ, 1877, 10 марта, № 69). По поводу этих откликов в статье «Поэт народной скорби» еженедельника «Наш век» говорилось: «Сколько мы помним, в нашей общественной жизни не была еще проявлена так ярко связь между писателем и публикой. Тут почувствовалась нота давнишнего сердечного понимания» (Наш век, 1877, № 13).

Достоевский писал по поводу ст. 13–16 в январском номере «Дневника писателя» за 1877 г.: «На страдальческой своей постели он (Некрасов, — Ред.) вспоминает теперь своих отживших друзей. Тяжелое здесь слово это: укоризненно. Пребыли ли мы „верны“, пребыли ли? Всяк пусть решает на свой суд и совесть» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. художеств, произв., т. XII. М.-Л., 1930, с. 33).

Тяжело умирать, хорошо умереть… — мысль, близкая признанию Г. Гейне: «…ужасно умирание, если смерть вообще существует» (из письма Гейне к Ю. Кампе от 1 сентября 1846 г.: Гейне Г. Собр. соч. в 10-ти т., т. XI. М., 1959, с. 202). По воспоминаниям П. И. Вейнберга, больной Некрасов настойчиво просил его рассказать о предсмертной болезни Гейне. Когда, по словам Вейнберга, он упомянул, что Гейне «в дни его страданий находил ужасным „не смерть <…>, а умирание“, — Некрасов „вдруг“ воскликнул: „Как! Гейне сказал это?.. Удивительно! Да ведь это почти слово в слово мой стих, недавно написанный…“» (Некр. в восп., с. 486).

…на меня их портреты… — Над постелью Некрасова висели портреты Н. А. Добролюбова и Адама Мицкевича; однако смысл этих слов, очевидно, шире: имеются в виду духовные наставники и соратники поэта.

«Угомонись, моя муза задорная…» ^*

Печатается по тексту первой публикации.

Впервые опубликовано Н. Нильским по автографу, полученному им от друга Некрасова, артиста П. А. Никитина: Петербургский листок, 1907, 27 дек., № 355, с примечанием: «Стихотворение это написано в Крыму и помечено 1876 годом».

В собрание сочинений впервые включено: Ст 1920.

Автограф не найден.

Стихотворение не имеет окончательной редакции. Впервые оно было публично прочитано Н. Нильским на открытии памятника Некрасову на Новодевичьем кладбище в Петербурге 13 сентября 1881 г.

З<и>не («Двести уж дней…») ^*

Печатается по ПП, с. 12.

Впервые опубликовано: ОЗ, 1877, № 1, с. 279, с заглавием: «З-не», датой: «4 дек<абря> 1876, ночь» и подписью: «Н. Н.» (перепечатано: ПП).

В собрание сочинений впервые включено: Ст 1879, т. III. В прижизненные издания «Стихотворений» Некрасова не входило.

Автограф не найден.

О З. Н. Некрасовой см. выше, с. 474, комментарий к стихотворению «3<и>не» («Ты еще на жизнь имеешь право…»). Она самоотверженно ухаживала за больным поэтом. По словам Н. П. Некрасовой, «она никуда не отходила от больного ни днем, ни ночью» (Некрасов. К 50-летию со дня смерти. Л., 1928, с. 22). «Зато по истечении этих двухсот дней и ночей она, — по свидетельству П. М. Ковалевского, — из молодой, беленькой и краснощекой женщины превратилась в старуху с желтым лицом и такою осталась» (Ковалевский П. М. Стихи и воспоминания. СПб., 1912, с. 297).

В течение лета и осени 1876 г. болезнь прогрессировала. 1 ноября 1876 г. М. Е. Салтыков-Щедрин писал П. В. Анненкову: «Сегодня <…> воротился из Крыма Некрасов — совсем мертвый человек. Ни сна, ни аппетита — всё пропало, всё одним годом сказалось. Не проходит десяти минут без мучительнейшей боли…» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч., т. XIX, кн. 1. М., 1976, с. 29). А. Н. Плещеев сообщал А. П. Лукину 6 декабря 1876 г.: «Некрасов очень, очень плох. Мне кажется, едва ли он встанет» (ИРЛИ, P. Ill, оп. 2, № 628). Осмотр больного в начале декабря 1876 г. Н. В. Склифосовским подтвердил безнадежное состояние Некрасова. «В передаче своего мнения больному профессор Склифосовский старался его как можно более успокоить, но или в его словах, или в тоне проскользнуло что-то такое, что, видимо, сделало на Николая Алексеевича тяжелое впечатление…» (Белоголов вый Н. А. Воспоминания и другие статьи. М., 1897, с. 450).