Качая младшего сынка,

Крестьянка старшим говорила:

«Играйте, детушки, пока!

Я сарафан почти дошила;

Сейчас буренку обряжу,

Коня навяжем травку кушать,

И вас в ту рощицу свожу —

Пойдем соловушек послушать.

Там их, что в кузове груздей, —

Да не мешай же мне, проказник! —

У нас нет места веселей;

Весною, дети, каждый праздник

По вечерам туда идут

И стар и молод. На поляне

Девицы красные поют,

Гуторят пьяные крестьяне.

А в роще, милые мои,

Под разговор и смех народа

Поют и свищут соловьи

Звончей и слаще хоровода!

И хорошо и любо всем…

Да только (Клим, не трогай Сашу!)

Чуть-чуть соловушки совсем

Не разлюбили рощу нашу:

Ведь наш-то курский соловей

В цене, — тут много их ловили,

Ну, испугалися сетей,

Да мимо нас и прокатили!

Пришла, рассказывал ваш дед,

Весна, а роща как немая

Стоит — гостей залетных нет!

Взяла крестьян тоска большая.

Уж вот и праздник наступил

И на поляне погуляли,

Да праздник им не в праздник был!

Крестьяне бороды чесали.

И положили меж собой —

Умел же бог на ум наставить —

На той поляне, в роще той

Сетей, силков вовек не ставить.

И понемногу соловьи

Опять привыкли к роще нашей,

И нынче, милые мои,

Им места нет любей и краше!

Туда с сетями сколько лет

Никто и близко не подходит,

И строго-настрого запрет

От деда к внуку переходит.

Зато весной весь лес гремит!

Что день, то новый хор прибудет…

Под песни их деревня спит,

Их песня нас поутру будит…

Запомнить надобно и вам:

Избави бог тут ставить сети!

Ведь надо ж бедным соловьям

Дать где-нибудь и отдых, дети…»

Середний сын кота дразнил,

Меньшой полз матери на шею,

А старший с важностью спросил,

Кубарь пуская перед нею:

«А есть ли, мама, для людей

Такие рощицы на свете?»

— «Нет, мест таких… без податей

И без рекрутчины нет, дети.

А если б были для людей

Такие рощи и полянки,

Все на руках своих детей

Туда бы отнесли крестьянки…»

Я ехал к Ростову

Высоким холмом,

Лесок малорослый

Тянулся на нем;

Береза, осина,

Да ель, да сосна;

А слева — долина,

Как скатерть ровна.

Пестрел деревнями,

Дорогами дол,

Он всё понижался

И к озеру шел,

Ни озера, дети

Забыть не могу,

Ни церкви на самом

Его берегу:

Тут чудо картину

Я видел тогда!

Ее вспоминаю

Охотно всегда…

Начну по порядку:

Я ехал весной,

В страстную субботу,

Пред самой Святой.

Домой поспешая

С тяжелых работ,

С утра мне встречался

Рабочий народ;

Скучая смертельно,

Решал я вопрос:

Кто плотник, кто слесарь,

Маляр, водовоз!

Нетрудное дело!

Идут кузнецы —

Кто их не узнает?

Они молодцы

И петь, и ругаться,

Да — день не такой!

Идет кривоногий

Гуляка-портной:

В одном сертучишке,

Фуражка как блин, —

Гармония, трубка,

Утюг и аршин!

Смотрите — красильщик!

Узнаешь сейчас:

Нос выпачкан охрой

И суриком глаз;

Он кисти и краски

Несет за плечом,

И словно ландкарта

Передник на нем.

Вот пильщики: сайку

Угрюмо жуют

И словно солдаты

Все в ногу идут,

А пилы стальные

У добрых ребят,

Как рыбы живые,

На плечах дрожат!

Я доброго всем им

Желаю пути;

В родные деревни

Скорее прийти,

Омыть с себя копоть

И пот трудовой

И встретить Святую

С веселой душой…

Стемнело. Болтая

С моим ямщиком,

Я ехал всё тем же

Высоким холмом,

Взглянул на долину,

Что к озеру шла,

И вижу — долина

Моя ожила:

На каждой тропинке,

Ведущей к селу,

Толпы появились;

Вечернюю мглу

Огни озарили

Куда-то идет

С пучками горящей

Соломы народ.

Куда? Я подумать

О том не успел,

Как колокол громко

Ответ прогудел!

У озера ярко

Горели костры, —

Туда направлялись,

Нарядны, пестры,

При свете горящей

соломы, — толпы…

У божьего храма

Сходились тропы, —

Народная масса

Сдвигалась, росла.

Чудесная, дети,

Картина была!..