Но вот Курильские острова и Сахалин пока еще в русских руках, что не может не вызывать законного негодования и возмущения у любого потенциального агрессора — уже с востока. Не мудрено, что эту еще сохранившуюся историческую несправедливость всячески пытаются исправить как внешние, так и внутренние друзья «новой» России. Ревнители всяческих прав и свобод.
Все время слышишь, вроде и не от откровенных врагов России, может быть, просто недоумков, что острова эти нам никогда и не принадлежали и узнали мы об их существовании за общей ненадобностью только в 1945 году. И забрали их у несчастной страны Ниппон исключительно по жадности да агрессивности сталинской внешней политики.
Но разговоры о возможности демаркации наших границ, — вспомни нерчинское недомыслие, читатель! — конечно же, с отходом Южно-Курильских островов к Японии — это расчет лишь на откровенное предательство интересов России со стороны ее же власти.
Дай Бог, чтобы наметившиеся тенденции восстановления и укрепления русской государственности свели к нулю саму возможность такого расчета.
А теперь, после необходимого отступления, вернемся вновь к судьбе адмирала Путятина.
Дальнейший путь адмирала
Наш рассказ будет не полон, если не сказать о поистине необыкновенных приключениях моряка и дипломата Генерал-Адъютанта адмирала графа Путятина в его нелегкой службе родной стране после заключения договора в Симода{89}.
По возвращении из Японии адмирал был некоторое время (1856-1857) военно-морским агентом (атташе) в Лондоне и Париже. Его деятельность на этом посту была прервана возникновением войны Англии и Франции с Китаем и создавшейся в связи с этим угрозой установления английского господства в Китае. Россия в то время стремилась компенсировать своё недавнее поражение в Крымской войне усилением активности на Дальнем Востоке. И надо сказать, у нас это неплохо получалось.
Путятин был поставлен во главе миссии, направленной в Китай. Ему предстояло добиться юридического закрепления за Россией левого берега Амура и получить от Китая те же льготы и права, которые будут предоставлены Англии и Франции в случае их победы.
В апреле 1857 года Евфимий Васильевич прибыл в Кяхту, где ожидал разрешения на въезд в Пекин, имея в виду прежде всего решить вопрос об Амуре. Однако маньчжурская монархия ревностно охраняла свой старый обычай, воспрещавший иностранным представителям въезд в столицу. В данном случае она протестовала и против самого предмета переговоров. Все попытки Путятина проникнуть в Пекин остались безрезультатными. Тогда Путятин отправился в Шанхай и, установив контакт с союзниками, затем неотступно следовал за английским и французским посланниками, выжидая момента, когда победы их войск вынудят Китай к уступчивости.
В апреле 1858 года! в военных действиях союзников наступил перерыв в связи с подготовкой ими удара на севере. Английский посланник лорд Элджин использовал это время для предварительных переговоров с китайцами в Таку. Предвидя безрезультатность этих переговоров, Путятин предложил пекинскому правительству свое посредничество.
Китайское правительство приняло предложение русского дипломата. Прежде всего Путятин выдвинул перед китайцами русские требования. Одновременно он добивался от китайцев отклонения тех английских притязаний, которые могли бы подорвать позиции России в Китае и чрезмерно укрепить позиции англичан.
Китай соглашался принять требования России, но лишь при условии, что она окажет ему реальную помощь и добьется значительного уменьшения англо-французских притязаний. К сожалению, 17 мая 1858 года союзники отказались продолжать переговоры с китайцами, а 28 мая пал Тяньцзин. Дорога на Пекин была открыта.
Под угрозой наступления союзников на столицу пекинские представители заявили о согласии на все англо-французские условия будущего договора. Одновременно, надеясь обеспечить себе русскую поддержку в противодействии особенно опасным для Китая требованиям Англии, пекинское правительство 13 июня спешно подписало с Путятиным крайне выгодный для России Тяньцзинский договор, обеспечивший ей все те льготы, которые имели и могли получить англичане и французы. Незадолго перед тем китайцы подписали с Россией Айгунский договор, специально по амурскому вопросу.
Таким образом, адмиралу удалось получить для России те же права и привилегии, которые дались союзникам ценой войны.
Более того, 25 июня 1858 года Путятин добился согласия китайского императора на принятие пяти русских военных инструкторов и современного вооружения для китайской армии. Вы представьте себе, там, на юге — в Шанхае и других местах, всякие англосаксы обижают Поднебесную империю. Опиумные войны устраивают. Народ развращают. А тут, на севере, подальше от чужих глаз, русские инструкторы новую китайскую армию создают. Русским оружием вооружают и на русском языке команды отдают. Сами прикиньте.
К сожалению, предложения Путятина не были реализованы по не совсем ясным причинам. А вот американцы не зевали.
В 1857 году Таунсенду Харрису, назначенному генеральным консулом США в Симода, удалось проникнуть в Иедо и вручить свои полномочия лично сегуну Иесада. В результате 17 июня 1857 была подписана «конвенция в целях дальнейшего регулирования отношений с американскими гражданами в пределах японской империи»; год спустя она была заменена «договором о дружбе и торговле», подписанным 29 июля 1858 года на борту американского фрегата. Этот договор предусматривал назначение постоянного американского дипломатического агента в Иедо и консулов США в японских договорных портах. И главное: президент США брал на себя обязательство быть дружеским посредником по всем спорам, которые могут возникнуть между японским правительством и какой-либо европейской державой.
Адмирал Путятин опоздал на три недели. Немедленно из Китая он отправился в Японию и 19 августа 1858 года подписал с ней в Иедо новый договор, который, подтвердив русско-японский договор 1855 года, открывал для России ещё два порта и предоставил ей право иметь в них свои консульства. Этим же договором устанавливались дипломатические отношения между империями. Но право быть дружеским посредником осталось за дядей Сэмом.
Это право мы и ощутили в войну 1904-1905 годов.
В заключение скажем, что свою дипломатическую деятельность адмирал завершил в Лондоне, где с 1858 по 1861 год являлся военно-морским атташе России. В 1861 году в течение нескольких месяцев Путятин занимал пост Министра Просвещения, а затем был назначен членом Государственного совета. На этих постах Путятин продолжал так же верно служить России, как в огне Наваринского боя и в требующих, быть может, еще больших храбрости, хладнокровия и рассудительности трудах флотоводца и дипломата. Весом вклад адмирала в дело духовного просвещения Японии светом Христовой веры — Православия.
2 июня 1861 года на землю страны Ниппон вступил будущий Святитель, а тогда иеромонах Николай[47]. Подробный рассказ о жизни создателя и главы первой Русской Духовной миссии в Японии заслуживает отдельной книги. Здесь же скажем только, что в результате его подвижнических трудов к 1879 году в не знавшей никогда Православия Японии при миссии в Токио было уже несколько училищ, включая семинарию для подготовки священников из японцев, а число верующих исчислялось сотнями.
Уже в 1878 году было 6 священников-японцев, строилась консульская церковь на пожертвования купца 2-й гильдии Петра Алексеева, бывшего матроса с клипера «Джигит». Но главной мечтой отца Николая было построить кафедральный собор на видном месте в Токио.
Для осуществления замысла о строительстве собора необходимы были большие деньги и общественная поддержка. Для сбора средств архимандрит Николай отправился в Россию. В 1879-1880 годах он посетил Санкт-Петербург, Москву, Казань, Киев, Одессу для сбора добровольных пожертвований.