— Видите, что я вам говорил? — пророкотал низкий голос с другой стороны ручья. — Чем дольше они лежат в земле, тем легче становятся и больше прогнивают. Один удар булавой — и вот они уже летят, как испуганные куропатки.

Мило обернулся. Никогда еще ничей голос не звучал для него настолько приятно и успокаивающе — ведь он принадлежал его спасителю. Тем больше он удивился, когда встретился взглядом со злобно сверкающими глазами тролля и трех орков.

— Этих крох мы возьмем с собой, — заявил своей свите тролль. — А воина в клетке убьем сразу. Судя по его виду, от него могут быть одни неприятности.

Орки как по команде спрыгнули с берега. У каждого из них в руках был костяной серп — типичное оружие орков, нечто среднее между топором и кривой саблей.

— Даже не пытайтесь бежать, маленькие тощие гномы, — засопел один из них. — Я сильно разозлюсь, и мне придется причинить вам боль.

Мило было совершенно не до бегства. Рана на ноге болела ужасно, он выбился из сил и растерял все мужество. Судя по всему, Нельф чувствовал себя примерно так же, а Дорн перестал дергать прутья решетки и теперь сидел в гномской клетке, съежившись, высвободить руку ему так и не удалось.

Мило увидел, как один из орков одним ударом зарубил мирно пасшегося на берегу пони. Второй направился к беспомощно трепыхавшемуся ожившему мертвецу, а последний с отвратительной широкой ухмылкой, обнажившей гнилые зубы, топал по ручью прямо к Нельфу.

— Нас троих послал выполнять одну миссию Ксумита Латоринсис, — в отчаянии завопил Мило. — Мы должны были найти агнца матери, чтобы извлечь из земли кровь Младшего.

— Что нам до агнца, когда у нас есть два пони? — хрюкнул орк. — Мне наплевать, о чем там с вами договаривался Ксумита. Мы получаем приказы непосредственно от Шрака. А тот велел нам поискать наживку для предков. Вы двое отлично подходите.

Орк грубо схватил Нельфа за руку и потащил за собой.

— Подождите! — крикнул тролль, сидевший на берегу и спокойно наблюдавший за спектаклем.

— Вы нашли этого агнца? — спросил он у Мило.

Мило знал, что бывают моменты, когда к истине нужно относиться попроще. Правда может быть очень болезненной, а в данном случае даже убийственной.

— Да, один из нас троих и есть агнец, которого ищет Ксумита, — солгал он. — А кто он, я скажу только шаману.

— А ты хитрец, как и все в вашем народе, — проворчал тролль. — Если ты обманешь меня, я постараюсь устроить, чтобы с тебя живьем содрали кожу, а потом отпустили в лес к предкам. Их будут полчища, и они набросятся на тебя, едва почуют кровь.

— Но я говорю правду, — ответил Мило, хотя на самом деле у него дрожали колени. Главное выиграть время. Он быстро помолился Цефее.

Тролль спрыгнул со склона прямо на клетку. Опрокинувшаяся повозка вздрогнула под весом массивного зеленокровки. Вцепившись лапами в прутья, он раздвинул их, словно ивовые веточки.

— Заприте их в клетке вместе с человеком, — велел оркам тролль. — Всех возьмем с собой.

Орк подтолкнул Мило и Нельфа к повозке, где тролль поднял их и швырнул в клетку к Дорну. С такой же легкостью, как он разогнул прутья, он согнул их снова. Затем спрыгнул с клетки и поставил повозку на колеса, которые благодаря тому, что гномы все делали на совесть, пережили падение.

— Усук, тебе не трудно было убить пони? — поинтересовался тролль у одного из орков. Тот слушал вполуха, поскольку был занят тем, что наблюдал, как его приятель отрывает голову ожившему мертвецу.

— Один удар, и конец лошадке, — хмыкнул он.

— Ты великий воин, Усук, — произнес тролль. — А теперь мне интересно посмотреть, насколько ты хорош в качестве тяглового животного.

42 Рубиния

— Я больше не могу, — простонала Рубиния, опускаясь на землю между двух выступающих скал. — Кто знает, куда ведет это ущелье. Может быть, оно вообще заканчивается где-нибудь глубоко под землей.

Полурослик поглядела на слабо светящийся камень, лежавший у нее в руке.

— В нем осталось совсем мало энергии. Было бы здорово, если бы я могла рассказать мейстеру Отману, как он хорошо работает. Он так был горд, когда вручал мне его, а я сделала вид, что это совсем пустяковый подарок.

— Ты еще успеешь сказать ему об этом, — крикнула Ода, которая с самого начала подземной одиссеи шла на несколько шагов впереди. — Уже недалеко, Рубиния, я чувствую это.

— Ты говоришь это уже не первый раз, — простонала Рубиния. — Очень мило с твоей стороны, что ты пытаешься подбодрить меня и придать мужества, но будем честны друг перед другом: ты точно так же понимаешь, где мы находимся, как и я.

— Нет! — закричала на нее Ода. — Ты ошибаешься. Я точно знаю, что где-то там впереди есть выход. Он мне сказал.

Рубиния вздрогнула от испуга. Ей еще никогда не доводилось видеть девушку-полурослика настолько взволнованной. Хотя она была довольно отважной и безудержной, но с тех пор, как они влезли в эту расщелину, с каждым часом она становилась все более странной.

— Кто это тебе сказал? О ком ты говоришь?

— Мой брат! — удивленно откликнулась Ода. — Нельф. Он рассказывал мне, на что нужно обращать внимание, когда находишься под землей. Мы же были долго в плену у гномов. А тут волей-неволей наберешься всякого о том, что тебя окружает. А теперь соберись и пошли дальше.

Умом Рубиния понимала, что Ода лжет ей, но что-то заставляло девушку-полурослика верить в то, что она говорила. Женщина решила, что расспрашивать дальше бессмысленно, и решила пойти за Одой. Потом станет ясно, кто прав, а возможно, и то, что скрывает Ода.

Рубиния поднялась. Ноги болели, все колени были в ссадинах и синяках от лазания среди острых камней.

— Мы сможем идти до тех пор, пока не погаснет камень мейстера Отмана, — предупредила Рубиния.

— Вот увидишь, — ответила ей девушка, — мы увидим солнце до того, как он погаснет.

— Твои слова бы да Цефее в уши, — произнесла Рубиния.

— Или одному из ее детей, — добавила Ода.

— С каких это пор у богини есть дети? — рассмеялась Рубиния. — Надеюсь, она взяла себе в мужья не кого-то из дуболистян, не то ей придется пересмотреть свое творение.

— Для этого уже слишком поздно, — печально произнесла Ода.

Рубиния решила не выяснять подробности. Все и без того было достаточно плохо. Ссориться с теми немногими, кто у нее остался, просто бессмысленно. Несмотря на все эти размышления, Ода пугала ее все больше и больше. Оставалось лишь надеяться, что вопреки ожиданиям они вскоре найдут выход.

Казалось, юная жрица одержима. Едва Рубиния согласилась идти за ней, как она, не тратя лишних слов, побежала дальше. Она была неутомима и бежала все быстрее — как насекомое, которого манит свет. Рубиния готова была отдать все за то, чтобы этот свет действительно существовал.

Спустя еще добрый час Ода обогнала ее настолько, что Рубиния потеряла девушку из вида. Только слышала постукивание камешков, которые убирала в сторону шедшая впереди полурослик. Внезапно светящийся артефакт в руках Рубинии погас, и ее окружила темнота.

— Он погас! — сдавленным голосом крикнула она.

Ответа не было.

Рубиния покричала еще раз, потом еще раз, но Ода не отвечала. С последней искрой света в магическом камне она исчезла. Женщина чувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. Ноги онемели и обессилели и полностью отказались служить ей. Она рухнула на колени, и острые камешки, о которые она ударилась, порвали штаны, оставили новые порезы и ссадины. Рубиния закрыла лицо руками и заплакала. Она злилась на Оду, которая бросила ее на произвол судьбы. Прошло несколько минут, прежде чем она снова взяла себя в руки и задумалась над своей судьбой. Вытерла слезы с глаз, потерла израненные колени. Осознав безнадежность своего положения, она едва снова не разревелась опять, когда заметила крохотное светлое пятнышко. Сначала женщина решила, что это все от того, что она терла глаза, а потом поняла, что оно не движется, когда она поворачивает голову. Пятнышко было слишком светлым, чтобы иметь источником факел или другой огонь. Такой свет могло давать только солнце.