— Нет, только в четырех, — заявил Костер. — В других повозках можно найти другие вещи, от которых сердце наемника начинает биться быстрее. Там доспехи и щиты. Вот в этом, впереди, всякая всячина — от доброго рома, мази для ран и до крапивы, понижающей температуру. У нас есть точильные камни, неприкосновенный запас и многое другое, что может пригодиться на поле битвы и в уличной драке. У нас даже найдется кое-что для вашего полурослика. Он ведь не целый день лазает по канализациям? Вообще-то это задумывалось для шахтеров.

Раф прицеливался из арбалета то в Мило, то в коня, на котором тот сидел. Возможно, среди суровых ребят это выглядит как шутка. И большинство спутников Рафа это так и расценили, судя по звукам, напоминавшим хрюканье и смешки, но Мило вдруг перестал чувствовать себя их товарищем, осознав, что в действительности он их пленник.

— Обычно днем мы держим его в ящике, — засопел Раф. — Эта мелочь так и норовит все сгрызть, поэтому лучше его не выпускать. А еще у них очень ловкие пальцы, так что лучше следите за своим кошельком.

Мило решил, что это однозначно удар ниже пояса. Конечно, такие фразы время от времени произносили, но редко бывало так, чтобы настолько открыто — в присутствии полурослика. Среди пьяниц в каких-нибудь мрачных притонах, произнесенная какими-нибудь зазнайками, считающими, что их раса — единственно истинная.

Но судя по всему, Костеру это жеманство понравилось. А еще больше ему понравилось, когда Раф выудил из кармана полный мешок монет.

— Работа бесспорно хороша, — сказал Раф и прижался к арбалету щекой. — Думаю, я возьму его.

— Может быть, вам нужно еще что-нибудь для ваших людей? Или маленького грызуна? — поинтересовался Костен, почуявший славную сделку.

— Я имею в виду не только арбалет. Я беру все.

На миг глаза торговца вспыхнули, как два драгоценных камня, но потом сомнения все же одолели его — как жадность к геммам одолевает гномов.

— Я бы с удовольствием, но сомневаюсь, что у вас найдется достаточно золота, чтобы позволить себе все.

Мило не мог сказать, догадывался ли торговец к этому моменту, что его сделка пошла не в том направлении, но когда Раф вдруг приставил ему кинжал к горлу, это стало совершенно очевидно.

Товарищи Рафа тоже обнажили клинки и похватали торговцев и возничих, стоявших к ним ближе всех. Ни у кого в караване не оказалось времени на то, чтобы отреагировать на нападение. Горстка мужчин, у которых к горлу не оказался приставлен кинжал, судя по всему, не знала, что делать. Но чтобы не подвергнуть опасности жизнь своих коллег, они решили покориться. Они убрали руки от мечей и подняли их вверх, показывая пустые ладони.

— Честно говоря, я имел в виду, что вы передадите свои товары добровольно, ради доброго дела, — прорычал Раф.

— И что же это за дело? — прохрипел Костер.

— Дать писарчукам, как вы их назвали, честный шанс постоять за свои убеждения и спасти вашу жизнь. Если это не стоит пары повозок, груженных оружием и доспехами, то я даже не знаю. Вы разве против?

Костер то кивал головой, то трясся, ровно настолько, чтобы замершее у его шеи острие не оцарапало ее.

— Я знал, что вы человек разумный. Я скажу вам, что будет дальше. Вы поедете, как и планировали, в Рубежный оплот. Мы с моими ребятами будем вас сопровождать, чтобы вы случайно не свернули не туда и не наткнулись на патруль регориан. Как только мы пройдем городские ворота, вы поедете на юг. Не останавливаясь, вы отправитесь на маленький ремесленный рынок неподалеку от городской стены. Поставите свои повозки у Южной крепостной стены. А потом нужно будет просто ждать и надеяться, что не произойдет никаких досадных недоразумений. Вы все поняли?

Костер осторожно кивнул, стараясь все же не свести близкое знакомство с приставленным к горлу кинжалом.

Раф распределил своих ребят по повозкам. С обнаженными кинжалами и короткими мечами они сидели за козлами и следили за тем, чтобы никто не нарушил план. Мило пришлось сесть в первую повозку, с Костером и еще одним купцом. Раф и один из его людей расположились у них за спиной, спрятавшись от любопытных взглядов под брезентовым тентом.

Полчаса спустя повозки тронулись в путь. Мило предпринял попытку сесть на козлы с краю, но Раф раскусил его задумку.

— Садись между торговцами, — прошипел он. — Я не хочу, чтобы ты случайно свалился с повозки и сбежал. Знаешь, я когда-то отлично стрелял из арбалета. Раньше мы часто охотились на ворон. Полурослики гораздо крупнее ворон, да еще и летать не умеют.

— Но когда-то я чуть не полетел, — вырвалось у Мило. — Я специализируюсь на полете в падении.

Мило почувствовал спиной острие кинжала.

— Значит, я буду присматривать за тобой особенно тщательно, — прошептал Раф.

И до самого города никто больше не произнес ни слова. Мило не сомневался в том, что Раф немедленно воплотит свою угрозу в жизнь, как только кто-нибудь попытается бежать или поднять тревогу.

Восточные ворота Рубежного оплота были закрыты. Непривычный и жуткий вид для города, в котором обычно улицы днем и ночью кишмя кишели людьми, из города выходило и входило так много народу, что открывать ворота каждому путнику или закрывать за ним было просто невозможно.

Городские ворота охраняли четверо солдат в кожаных доспехах, еще двое стояли наверху на сторожевых башнях, готовые поднять тревогу при первой же необходимости.

Когда они подъехали ближе, один из солдат вышел вперед, поднял руку в знак приветствия.

— Вы выбрали неподходящее время для того, чтобы проворачивать сделки в Рубежном оплоте! — крикнул он им еще до того, как повозки остановились. — В городе беспорядки. Какие-то вздорные типы подняли мятеж, к ним присоединилась чернь.

Костер негромко застонал, когда коллега Рафа легонько ткнул его кинжалом.

— Мы пришли как раз туда, куда нужно, и, судя по всему, в нужное время, — ответил торговец. — У меня тут шесть повозок с оружием, доспехами и всякими нужными инструментами. Это все для регориан. Если идешь на чернь, это еще не значит, что в руках нужно держать плохой меч. Так что, как видите, мы пришли как раз по адресу.

Стоявший на страже солдат убрал руку с эфеса меча, прошел к задней части повозки. Приподнял край брезента, заглянул внутрь.

— У вас больше людей, чем обычно, — произнес он, вернувшись к козлам.

— Может быть, для солдат и наемников горячие головы и обычная чернь вовсе не противники, но мы — простые торговцы, которые лучше рассказывают о закаленной стали, нежели обращаются с ней. Мне не хотелось бы отдавать шесть повозок с оружием и доспехами в руки людей, которые даже не могут купить себе пиво, и еще надеются, что смогут заплатить мне стихами.

Похоже, солдат решил, что это вполне достаточное обоснование, по крайней мере, на три шага, пока он не дошел до ворот. Потом он вдруг обернулся и недоверчиво уставился на Мило.

— А какова функция полурослика в вашем отряде? — спросил он у Костера. — Вряд ли вы наняли его в качестве телохранителя.

Но прежде чем Костер успел ответить, заговорил Мило:

— Я подгоняю доспехи, обрезаю ленты и ремни, оборачиваю рукояти оружия кожей, тканью или сизалем. Кроме того, устанавливаю плюмажи, пришиваю эмблемы и прибиваю на доспехи гравюры, печати или даже целые гербы. А во время путешествий обеспечиваю физическое здоровье и бодрость духа.

Солдат поднял брови.

— Хотите попробовать? — крикнул Мило и бросил ему одно из пшеничных печений из своего мешочка. — Только вчера испек.

Солдат поймал печенье рукой. Повертел его, понюхал, осторожно откусил кусочек.

— Хм, вкусно, — решил он и засунул печенье в рот целиком. — Если вы так же хороши в ремесле, как и в пекарском искусстве, им с вами очень повезло.

— Один и даром, — крикнул Мило. — Мне платят по росту.

Солдат засмеялся.

— Открыть ворота! — крикнул он стоявшим на башнях.

— Открыть ворота! — С башен громко передали команду дальше.

Послышался звон цепей и вращение деревянного колеса. Спустя мгновение ворота начали открываться, и повозки въехали в город.