— Никогда, ты, отвратительный демон! Ты не бог. Ты просто пытаешься ослепить меня своими словами об очищении и исправлении! — закричала Ода. — Скорее сгниет мое сердце, нежели чем я благословлю такое существо, как ты. Твои народы не дали этому миру ничего, кроме подлости.

Голос существа раздался в голове Оды, громче и пронзительнее, чем раньше.

Благослови меня, Ода.

45 Обучающий

— Не смей, Пепельный, — услышал Мило голос Рубинии. — Я лично шкуру с тебя спущу и скормлю зеленокровкам.

— Народы Хадара не любят мясо туннельных карликов, — упрямо ответил Пепельный. — Они говорят, что оно на вкус прогорклое и слишком жесткое.

Голова у Мило гудела, он все еще чувствовал себя несколько оглушенным, но прекрасно помнил, кому обязан всем этим.

— Значит, предварительно им нужно будет как следует его отбить, — заявил он и осторожно приоткрыл глаза.

— Слава Цефее, ты в порядке, — воскликнула Рубиния, обнимая полурослика, как поступала всегда, когда он был еще маленьким.

— Осторожнее, тетушка, — простонал Мило. — У меня такое ощущение, словно я рухнул в ущелье Вздохов.

— И всем этим ты обязан этому маленькому омерзительному предателю с крысиными глазками-пуговками. Я столько лет подкармливала его, — ругалась Рубиния. — А надо было в первый же день напоить чаем из ракитника.

— Я не люблю чай, — прошипел Пепельный, словно не понял угрозы. — Я предпочитаю козье молоко.

Высвободившись из объятий тетушки, Мило сел. Они сидели в клетке — опять. Полурослик постепенно начинал чувствовать себя кем-то вроде попугая в вольере, каких торговцы в крупных городах вешают на окна, чтобы казаться экстравагантными. Помещение, в котором они оказались в плену, было, судя по всему, кабинетом мейстера Отмана. Повсюду стояли полки с книгами, свитками и просто стопками бумаги. Мило увидел двустворчатую дверь на внешней стене комнаты. Дверь эта была ему знакома. Она вела на небольшой балкон на самом верху Вороньей башни. Мило всегда хотелось постоять там и посмотреть сверху на Скрюченный лес, но до сих пор вход в личные комнаты мага был ему заказан. Теперь же, когда балкон оказался в досягаемости, полурослику вдруг расхотелось выходить на него. Может быть, все дело было в туннельном карлике в грязном плаще с капюшоном, стоявшем рядом с клеткой со взведенным арбалетом и целившемся в него и двух других пленников, Рубинию и Нельфа.

Его тетя принялась снова обследовать синяки, полученные Мило, и решила, что он ранен не серьезно. У Нельфа был подбит один глаз и слегка поцарапан нос. Но в остальном он дешево отделался.

— Мог спать себе и дальше, — сказал он, обращаясь к Мило. — Твои сны наверняка были приятнее, чем необходимость смотреть на эту сморщенную физиономию.

Слово «сморщенный» навело Мило на важный вопрос:

— Что с мейстером Отманом?

— А что с ним может случиться? — встряла Рубиния. — Возможно, этот гнусный паразит напал на него так же, как на нас, или сделали с ним еще чего похуже. Он ведь все-таки старик.

В этот миг дверь кабинета отворилась, и в комнату вошел Отман. На нем был рубиново-алый плащ, а под ним черная перевязь через плечо. Седые волосы были тщательно причесаны, борода аккуратно пострижена. В последний раз Мило видел мага таким ухоженным, без дырок от подпалов и пятен на робе, много лет назад. Это было по поводу одного из праздников, устроенных в Дуболистье. Молча, не удостоив ни полуросликов, ни своего ассистента ни единым взглядом, он прошел к двери балкона и открыл ее.

Багряно-красный солнечный диск уже довольно высоко поднялся над темно-зелеными верхушками деревьев. Отман вышел на маленький балкон, глубоко вздохнул. Трое полуросликов лишились дара речи, чем тут же воспользовался Пепельный.

— Что мне делать с этими, мейстер? — довольным, скрипучим голосом поинтересовался он.

— Какое мне дело до того, что ты сделаешь с этими жалкими существами, — ответил Отман, продолжая наблюдать рассвет. — Ты их сюда притащил. Теперь думай сам, как от них избавиться. Тебе пора учиться брать на себя ответственность. Вскоре мне придется посвятить себя более важным задачам.

Мило почувствовал, что рука Рубинии судорожно сжала его ладонь. По щекам ее побежали крупные слезы, она едва дышала.

Щелчок плеч арбалета и свист тетивы заставил Мило обернуться. Нельф вскрикнул. Болт пробил его руку и вонзился в один из книжных шкафов у них за спиной. Нельф спрятал руку под мышку, пытаясь таким образом остановить кровотечение.

Тем временем Пепельный занялся перезарядкой арбалета, вкладывая болт на направляющую и взводя курок.

— Зачем вы делаете это, мейстер Отман? — закричал Мило, обращаясь к волшебнику.

— Зачем я делаю что? — переспросил Отман, все еще наблюдая за рассветом. — Наблюдаю за тем, как вы умираете? Я этого не делаю. Я предпочитаю смотреть, как умирает целая страна.

— Нет, я имею в виду, как вы можете допустить, чтобы кровь Младшего отравляла все? Ненависть народов друг к другу уничтожает все.

Ceeth mùe fammamè. Конечно же, вы знали истинное значение этих слов, но ничего не сказали. Но мы все равно нашли его.

Вот теперь Мило пробудил интерес мага. Отман вернулся с балкона в комнату и пристально поглядел на полурослика.

— Хватит играться, Пепельный, — рыкнул он на ассистента. — Ты все равно из этой штуки никогда не попадешь.

Туннельный карлик разочарованно скривился, но арбалет в сторону отложил.

— Вижу, ты открыл часть тайны. Храбрый, умный полурослик. Нельзя было недооценивать вас с братом. Но все ваши знания вам уже не помогут. Спрашиваешь, почему я допустил все это? Глупец! Я не допускал этого. Я сам все это устроил. Все, что сейчас происходит, происходит потому, что я так хотел.

Мило поднялся и упрямо встал впереди у решетки.

— Мы раскрыли тайну богов. Правду можно прочесть на белокорых деревьях. Ее может прочесть там любой, кто захочет. Что бы вы ни задумали, они узнают об этом и помешают вам.

— О ком ты говоришь? — рассмеялся Отман. — Все, что вы выяснили — это то, что все знали бы и так, если бы народы были способны хранить собственную историю. Но поскольку большинство, кажется, предпочитает планировать будущее, нежели учиться на ошибках прошлого, это рано или поздно должно было аукнуться. Кто бы ни были эти «они», кто расстроит мои планы, вскоре от них ничего не останется.

— И именно через вас это и аукнется, это вы собираетесь отомстить за невнимательность к прошлому?

— Месть для тех, у кого нет своих собственных целей. Я не планирую мстить. Я собираюсь создать нечто великое. То, что проживет дольше, чем все созданное богами. Может быть, ты узнал, какая судьба постигла богов в этом мире. Это было несложно. Предательство Младшего повсюду. Равновесие было нарушено, и боги постепенно утрачивали влияние в этом мире. А в какой-то момент умолкли совсем. Однако это не помешало жрецам людей, гномов, эльфов, полуросликов и даже зеленокровок продолжать проводить ритуалы. Впервые с зарождения мира клирики различных народов пришли к единому мнению. Они любой ценой хотели сохранить свою власть. Но как можно было компенсировать сильное влияние и чудеса богов? И тут в игру вступили маги. Более тысячи лет назад, в эпоху Ослепления, наша гильдия была под угрозой вымирания. Тогда мы, маги, жили в постоянном страхе, что будет некому передавать свои знания. Поэтому мы согласились на сделку. Жрецы финансировали наши исследования, дали столь нужное нам уединение, обеспечили нас знанием о богах. За это они пользовались нашей магией. Мы творили небольшие чудеса, придумывали возможности исцеления и делились со жрецами своими предположениями. Какая жалкая жизнь! Никто не знал, что именно мы поддерживали веру в могущество богов. Мы же в глазах народа опустились до фокусников и шарлатанов.

Меня попросили охранять запретные свитки и заботиться о том, чтобы они не попали никому в руки. В тех текстах я наткнулся на историю богов и предательство Младшего. Мне было легче легкого выяснить, где именно в нашем мире было совершено предательство. Я пришел сюда, в Скрюченный лес, нашел кровь Младшего и сумел ею воспользоваться. Я создал бога, как прежде пробудил к жизни дюжины карликов. А еще я использовал его силу. Вводящий в заблуждение. Я распылил его дар по всей стране, и все народы впитали ее, словно губка впитывает воду. Но самое лучшее в этом то, что заблуждение оказывает влияние не только на все живое. Его влияние распространяется далеко за пределы этого.