Ныне же, Божиею помощью, нашим потружанием, оправилося церковное дело. И годилося князю великому нас с радостию прияти, занеже в том болша ему честь. Яз потружаюся отпадшая место приложити к митрополии и хочю укрепити, чтобы до века так стояло на честь и на величьство митрополии. Князь же великий гадает двоити митрополию. Которое величьство прибудеть ему от гадкы? Хто же ли се пригадывать ему?

Которая есть моя вина перед князем перед великим? Надеяся на Бога: не найдеть в мне вины на единыя. И аще ли бы вина моя дошла которая, ни годится князем казнити святителев: есть у мене патриарх, болший над нами, есть великий сбор, и он бы тамо послал вины моя, и они бы с неправою мене не казнили. А се ныне без вины мене обещестил, пограбил, заперев, держал голодна и нага, а черньци мои на другом месте. Слуг моих опрочь мене заточил у ночи. А слуг моих нагих отслати велел с бешестными словесы. И хто можеть изрещи хулы, их же на мя изрекли! Се ли въздасть мне князь великий за любовь мою и доброхотение?

Слышите же, что глаголеть сбор святый, иже Перво–вторый именуемый, събравшися в храме Божий Слова Премудрости, рекше в Святей Софии. Глаголеть бо того сбора святаго правило 3–ее сине: «Аще кто от мирьскых, огосподився и преобидев убо божественых и царскых повелений, преобидев же и страшных церковных обычаев и законоположений, дерзнеть святителя кого бити, или запрети — или виною, или замыслив вину, — таковый да будет проклят». [819]

Сицево аз ныне пострадал есмь. Сде святый сбор проклинаеть, аще и вину каковую притворять святителю. Мне же которую вину изнайдоша, запревше мене в единою клети за сторожьми? И ни же до церкви имел есмь выхода. Потом же, смеръкшуся другому дневи. пришедше, изведоша мене, не вед[я]щу мне. камо ведуть мене: на убиение ли, или на потопление? А еще бещестнейше: мене ведуще, и сторожеве, и проклятый Никифор воевода — одежами моих слуг оболчени и на их коних и седлех ехающе.

Слыши небо и земля и вси христиане, что створиша над мною христиане!

Что же ли створиша патриаршим послом, хуляше на патриарха, и на царя, и на сбор великий! Патриарха литвином назвали, царя тако же, и всечестный сбор все–леньский. И яз. колика сила, хотел есмь, чтобы злоба утишилася. Тъ Бог ведаеть, что любил есмь от чистаго сердца князя велтткаго Дмитрия и добра ми было хотети ему и до своего живота.

А понеже таковое бещестие възложили на мене и на мое святительство, — от благодати, даныя ми от пресвятыя и живоначалныя Троица, по правилом святых отец и божественых апостол, елици причастии суть моему иманию, и запиранию, и бешестию, и хулению, елици на тот свет свешали, двоудушь отдумени [да будут отлучены] и неблагословении от мене, Киприана, митрополита всея Руси, и прокляти. по правилом святых отец!

И хто покусится сию грамоту сжеши или затаити. и тот таков.

Вы же, честнии старци и игумени, отпишите ми наборзе, да угонить мене ваша грамота на–борзе. что мудрьствуете, понеже еде се есмь не благословил.

А ко Царьюгороду еду оборонитися Богом и святым патриархом и великим сбором. И тии на куны надеются и на фрязы, яз же на Бога и на свою правду.

Писано же си грамота мною месяца иуня в 23 день в лето 6886, индикта перваго.

Мне же их бешестие болшу честь приложило по всей земли и в Царигороде.

Похвала святителю Петру митрополита Киприана [820]

…Прежде сих лет, не вем како — судбами, ими же весть Бог, — и аз смереный възведен бых на высокий престол cea митрополи Рускоа святейшим патриархомь и дивным Филофеемь и еже о нем свяшеннаго сбора. Но к Руской земли прошедшуми, мало что съпротивно съприлучитимися ради моих грехов. И третиему лету наставшу, пакы к Царюграду устремихся. И тамо ми достигшу по многых трудех и искушених, надеюшу ми ся некое утешение обрести, обретох всяко неустроение в царехь же и в патриаршьстве. На престоле бо бяше патриаршьском седя злевъзведеный Макарий безумный, дръзнувый кроме избранна сборнаго, паче же назнаменаниа Святаго Духа, наскочити на высокий патриаршьскый престол царьскым точию хотениемь. Святейший бо блаженый он патриарх Филофий бяше преж[е] тогда, украшая престол великаго вселеньскаго патриаршьства. иже лета доволна добре стадо духовное упасе, и на ересь Акиндинову и Варламову подви–зася и сих учениа раздрушивь поученьми своими, еще же и Григору [821] еретика словесы своими духоносными поправ, и учениа и списаниа его до конца низложив, и самых проклятию предасть; книгы многы на утвержение православным написа и словеса похвалнаа. каноны сложи многоразличны. Но сего, яко свята, и велика, и дивьна суща делом и словом, тогдашний царь не въсхоте. Но того лъжными и оболгател–ными словесы престола сводит и вь монастыри затворяет. По своему же нраву избирает Макариа некоего безумна и всякого разума лишена, и кроме церковнаго преданна же и устава посаждаеть мерзость запустениа на месте святемь. Изганяеть бо ся Иаков, вьводит же ся Исав, иже и прежде рождениа възненавиденьный. Яко же Аркадий, жены своея послушав, заточи Златогласнаго Иоана, Арсакиа же аканнаго престолу его приемника сътваряет.

Но убо дивный Филофей. и Божий человек, и ме–доточный язык, вь таковомь истомлени[и] и болезнех нестерпимых, славословя и благодаря Бога не преста. И по лете усну сномь блаженным, душу же в руце Бога живаго предасть. И причьтен бысть лику патриаршьску, их же и житию поревнова. Царь же, озлобивый его, царство напрасно погуби. [822] Макарий же, иже от него поставленьный, судомь Божиим сборне изметается и извержению, яко злославен, и заточению предан бываеть. На томь же убо сборе и аз с иными святители бых, в томь же свитце изверьжениа его подписах.

Пребых же убо в оное время в Константинеграде тринадесят месяць. Ни бо ми мошно бяше изыти, велику неустроению и нужи належаши тогда на Царьствующий град. Море убо латиною дръжимое, земля же и суша обладаема безбожными туркы. И в таковомь убо затворе сушу ми, болезни неудобьстерпимыа нападоша на мя, яко еле ми живу быти. Но едва яко в себе преидох, и призвах на помошь святаго святителя Петра, глаголя сице: «Рабе Божий и угодниче Спасов! Вем, яко дръзъновение велие имееши кь Богу и можеши напастуемым и болным помощи, иде же аще хошеши. И аще убо угольно есть тебе твоего ми престола дойти и гробу твоему поклонитися, дай же помощь и болезни облегчение». Веруйте же ми, яко от оного часа болезни оны нестерпимыя престаша. И в малых днех Царствуюшаго града изыдох и, Божиим поспешениемь и угодника его, приидох и поклонихся гробу его чюдо–творивому, внегда убо прият нас [с] радостию и честию великою благоверный великый князь всея Руси Дмитрей. сын великаго князя Иоана, внука Александрова.

Такова убо великаго сего святителя и чюдотворца исправлениа. Сипевы того труды и поты, ими же изъмлада и от самыя уности Богу угоди и их же ради Бог того въспрослави, въздарие ему даровав.

Се тебе от нас слово похвално, елико по силе нашей грубой, изрядный в святителех, о них же потекл еси, яко безътруден апостол, о стаде порученомь ти, словесных овцах Христовых, их же своею кровию искупи конечным милосердиемь и благостию. И ты убо сице веру съблюде, по великому апостолу, и течение сверши, яснейше наслажаешися невечерняго и Троичнаго света, яко, небеснаа мудрьствовав, възлете благоуправлен. Нас же, молим тя, назирай и управляй свыше. Веси бо, колику тяжесть имат житие се. В томь бо и ты некогда трудился еси. Но убо понеже тебе предстателя Русьскаа земля стяжа, славный же град Москва честныа твоя мощи, яко же некое съкровище, честно съблюдает, и. яко же тебе живу, на всякый день православнии и светлии наши князи сь теплою верою покланяются и благословение приемлють с всеми православными, въздаюше хвалу живоначалней Троици, ею же буди всем нам получити о самом Христосе, о господи нашем, ему же подобаеть слава, честь и дръжава с без–началнымь Отиомь, всесвятым и благым и животворяшиимь Духом ныне и вь бесконечныя векы, аминь.