Лауреаты Международной премии мира художники Ири и Тосико Маруки очевидцы взрыва в Хиросиме — писали: «Ослепительная вспышка, взрыв, сознание подавлено, волна горячего ветра, и в следующий момент все вокруг загорается. Тишина, наступившая вслед за грохотом ни с чем не сравнимой, дотоле неслыханной силы, нарушается треском разгорающегося огня. Под обломками рухнувшего дома гибнут люди, гибнут в огненном кольце очнувшиеся и пытающиеся спастись…
Миг — и с людей падает вспыхнувшая одежда, вздуваются руки, лицо, грудь, лопаются багровые волдыри, лохмотья кожи сползают на землю… Это привидения. С поднятыми руками они движутся толпой, оглашая воздух криками боли. На земле грудной ребенок, мать мертва.
Но ни у кого нет сил прийти на помощь, поднять. Оглушенные и обожженные люди, обезумев, сбились ревущей толпой и слепо тычутся, ища выхода…
Ни с чем не сравнимая, трагическая картина: люди утратили последние признаки человеческого разума…
На искалеченных людей хлынули черные потоки дождя. Потом ветер принес удушающий смрад…».
Вот еще одно свидетельство очевидца — японской поэтессы Юкио Ота: «Хиросима походила не на город, разрушенный войной, а на фрагмент картины светопреставления. Человечество подвергло себя самоуничтожению, и люди, пережившие ядерный взрыв, чувствовали себя, как после неудавшегося самоубийства. Жертвы атомной бомбы потеряли желание жить».
Город горел, на улицах всюду лежали люди, живые и мертвые. Очевидец рассказывал: «Живые выглядели еще ужаснее мертвых. Люди, у которых от взрыва вытекли глаза, ползли по улицам, стараясь по памяти найти путь к реке, чтобы утолить страшную жажду… Они уже не были похожи на человеческие существа, а напоминали скорее личинок насекомых, которые упали с листвы на тротуар и теперь беспомощно ползли».
После взрыва фоторепортер хиросимской газеты «Цугоку симбун» X. Хиёси прошел опустошенный город вдоль и поперек, но рука его редко нажимала на спуск фотоаппарата, «Мне было стыдно запечатлевать на пленке то, что открылось моим глазам», — объяснял он позже.
Город не погиб мгновенно и целиком. Не все и мужчины, женщины и дети Хиросимы умерли сразу, избавившись от ужасных страданий. Многие были обречены на мучительную агонию, на длительное умирание.
Нет, Хиросима была не безмолвным кладбищем, как она выглядела на фотографиях, а местом неописуемых мук и отчаяния. Все, кто мог бежать, идти или хотя бы ползти, чего-то искали: глоток воды, еду, лекарство, врача; жалкие остатки своего имущества и прежде всего тех, кто уже избавился от страданий, — своих погибших близких.
К перилам мостов были приклеены сотни, тысячи объявлений, сообщавших о том, где кто находится и как с ними связаться. Некоторые объявления были написаны углем прямо на каменных тумбах. Перед ними, словно перед витринами крупных газет с последними новостями, толпились оставшиеся в живых жители Хиросимы. Тексты объявлений были очень краткими, но давали представление о горестях и бедах тех, кто их писал.
Вот некоторые из них: «Коносукэ, приходи к тете в Гион. Отец».
«Мама, папа! Сообщите, где вы находитесь. Маюми. Мой адрес: г. Хапукаити, Сакуро, господин Абэ».
«Сын разыскивает отца. Хапуэ, г. Хаппонмацу, Яити Синитаки».
«Синдзо Ватанабэ жив и здоров. Адрес: Мидории, Сигэки Сэхара».
«Беспокоюсь о своих сокурсниках. Буду приходить каждый день в десять. Тайдзо Огава, класс 2 «а». Промышленный колледж».
«Дедушка, бабушка и Эмико пропали без вести. Сёдзи и Нацуё! Приходите к господину Токуро Ида в Окава-тё. Ясуока».
«Яэко! По возвращении в Футю мы остановились у Михара. Отец…»
От храма Хакусима осталась лишь каменная ограда. Три громадных лавра около храма Коку-Тайдзи были словно выкорчеваны чьей-то могучей рукой. Их обуглившиеся стволы валялись на земле, широко раскинув огромные корни. Сотни лет жили эти исполины — и вот им пришел конец. Поминальное надгробие над могилой самурая Ако повалилось к югу. Памятники на могилах клана Асано походили на лес, поваленный бурей. Оболочка кабелей расплавилась, и капли свинца, словно роса, длинной серебристой цепочкой окропили землю. Стальные опоры над трамвайными путями покосились, и свисавшие с них провода нагоняли на всех страх: может быть, по этим проводам еще бежит высоковольтный электрический ток!
Оставшиеся в живых жители Хиросимы не в состоянии были сообщить в Токио о происшедшем.
Начальник армейской разведки Японии генерал С. Арисуэ вспоминал: «В 8.16 в Токио дежурный оператор японской радиовещательной компании отметил, что радиостанция Хиросимы в эфире не прослушивается. Примерно через 20 мин. центр железнодорожной телеграфной связи с Токио обнаружил, что главная телеграфная линия, проходящая к северу от Хиросимы, не работает. Затем от нескольких железнодорожных станций, расположенных в радиусе 1.6 км от города, начали поступать бессвязные сообщения о чудовищном взрыве в Хиросиме…».
Узел связи генерального штаба несколько раз вызывал армейскую контрольную станцию в Хиросиме. Все безрезультатно. Офицеры генштаба были озадачены: крупного воздушного налета американцев не было, в городе не было больших запасов взрывчатых веществ.
В чем же дело?
После 13 час. 2-му армейскому корпусу удалось наконец передать в ставку главнокомандующего краткое донесение: «Хиросима была уничтожена одной-единственной бомбой; возникшие пожары продолжают распространяться». Сообщение было передано не из штаб-квартиры корпуса, а со складов военной интендантской службы, находившихся в порту за пределами разрушенной взрывной волной и пожарами зоны. Оттуда удалось связаться с ближайшей военно-морской базой в Куре, с которой телеграмма была переслана в Токио. Что же касается находившейся в замке штаб-квартиры 2-го армейского корпуса, то она вообще не подавала никаких признаков жизни.
Один из офицеров генерального штаба получил задание немедленно вылететь в Хиросиму, определить степень разрушений и возвратиться в Токио с достоверной информацией. Офицер вылетел в Хиросиму и уже за 160 км до города увидел огромное облако дыма над ним. Это догорали последние строения. «Как солдат, — писал он впоследствии, — я в то время уже привык к виду последствий воздушных бомбардировок, но увиденное мною в тот день не имело с этим ничего общего. Первым поразившим меня было то, что в простиравшихся перед моими глазами развалинах уже больше не было улиц. При обычных налетах после бомбардировки всегда можно было различить улицы, но в Хиросиме все было снесено, и засыпанные обломками улицы уже ничем не выделялись среди развалин».
В штаб военной жандармерии 6 августа во второй половине дня поступило сообщение, что несколько бомбардировщиков превратили Хиросиму в море огня, что город уничтожен в результате атаки «небольшого числа вражеских самолетов» и применения боевых средств нового типа.
Однако наиболее устрашающим было сообщение, поступившее рано утром следующего дня: «Город Хиросима мгновенно был полностью уничтожен одной бомбой».
7 августа японское радио передало в первый раз сообщение, которое услышали лишь немногие из тех, кого оно непосредственно касалось переживших бомбардировку жителей Хиросимы (если вообще кто-нибудь из них слышал эту передачу).
Вот его текст:…Несколько самолетов типа Б-29 совершили вчера утром (после 8 час.) налет на Хиросиму и сбросили несколько бомб. В результате этой бомбардировки сожжено большое число жилых домов; пожары возникли в разных районах города.
Бомба нового типа снабжена парашютом и, по всей вероятности, взрывается в воздухе. В настоящее время ведется расследование с целью определить мощность этой бомбы, которая во всяком случае очень велика.
Пользуясь этой новой моделью для массового уничтожения невинных людей, враг еще раз показал свою холодную жестокость и свою отвратительную сущность. Считается, что противник, оказавшись в тяжелом положении, намерен побыстрее закончить войну и что именно с этой целью он начал применять новое оружие.
Можно ожидать, что новое оружие будет применяться и в ближайшем будущем. Поэтому общественность будет регулярно информироваться обо всех мерах, предпринимаемых для защиты от бомб нового вида. Пока официальные власти не поставят население в известность относительно таких мер, необходимо максимально усилить нынешние средства противовоздушной обороны.