Он ни разу не употребил слово «атом». Он ничего не сказал о радиоактивности и других последствиях взрыва. Членам экипажа показали фильм о взрыве атомной бомбы в Аламогордо. Кадры фильма заставили поежиться многих из присутствовавших, и всем сразу же стало понятно, почему летчикам пришлось отрабатывать крутые полуобороты в пикировании с большой высоты. Парсонс без обиняков сообщил, что никто точно не знает, что может произойти. Возможно, сказал он, что земная кора лопнет даже при взрыве «Малыша» на высоте 600 м. Пилотам было рекомендовано не пролетать через образовавшееся при взрыве облако. Имелась в виду опасность радиоактивного поражения.

Летчики впервые услышали названия городов, которые предстояло бомбить. Когда были показаны снимки главной цели — Хиросимы, по рядам пронесся шепот: было удивительно, что город почти не разрушен.

Присутствовавших ознакомили и с другими городами-объектами — Кокурой и Нагасаки. Ниигату было решено исключить из списка объектов, предусмотренных в приказе от 25 июля, поскольку этот город находился слишком далеко и был недостаточно большим.

Летчикам сообщили общий план операции.

В атаке будут участвовать семь самолетов эскадрильи. Три бомбардировщика Б-29 первыми отправятся к Хиросиме, Кокуре и Нагасаки для того, чтобы определить метеорологические условия, о которых они должны сообщить Тиббетсу и на командные пункты, находящиеся на Гуаме и Тиниане.

В полете к объекту самолет Тиббетса будут сопровождать два бомбардировщика Б-29. На борту одного будет находиться технический персонал, на который возложена задача измерить с помощью специальных приборов силу взрыва, на борту другого — фотографы и специалисты по киносъемке, которым поручено запечатлеть атомный взрыв. Эти три самолета от маленького, острова, расположенного к югу от Кюсю, вместе последуют к цели. Если в районе первого объекта из-за плохой видимости бомбометание окажется невозможным, они полетят к запасным объектам. Если и эти объекты будут плохо видны, самолеты возвратятся и полетят к острову Иводзима в группе островов Бонин, так как расстояние до Марианских островов слишком велико для самолета, летящего обратно с бомбой на борту.

Седьмой самолет отправится на Иводзиму, расположенную на полпути к Японии, и будет находиться там, чтобы принять на борт бомбу в случае, если у самолета Тиббетса обнаружатся какие-либо механические неисправности.

После этого Тиббетс перед каждым участником операции поставил конкретную задачу. Самолет капитана Р. Льюиса понесет на своем борту бомбу, Льюис уступит свое место командира и первого пилота Тиббетсу. Сам же он полетит вторым пилотом. Бомбометание осуществит майор Т. Фериби. На борту самолета полетит также капитан Парсонс, которого называли «командиром бомбы», и его помощник — лейтенант Джексон.

Позади справа должен лететь майор Ч. Суиней на самолете Б-29 «Грейт артист». Его задача — сбросить на парашютах специальные приборы, которые будут передавать на самолет сведения о силе взрывной волны.

Оборудование состояло главным образом из радиоустановок и автоматических устройств, обеспечивающих запись на магнитную ленту. Рядом с объектом должны были быть сброшены три парашюта, на которых предполагалось установить цилиндры, имеющие форму и размеры огнетушителей. В цилиндрах находились радиопередатчики, которые должны были посылать на самолет данные о результатах действия ударной волны.

Слева полетит капитан Д. Маркворд на своем самолете Б-29 под номером 91. На его борту разместятся кинокамеры.

Над целью майор Суиней должен развернуться и сбросить приборы. Маркворд начнет съемки уже с расстояния 70 км от цели. Для этого с его самолета был демонтирован прицел Нордена для сбрасывания бомб и вместо него установлена съемочная камера.

— За час до нашего вылета, — сказал Тиббетс, — стартуют другие самолеты. Их задача — достичь цели и давать о ней сведения. Майор Тэйлор на своем самолете Б-29 «Фулл-хайз» полетит на Нагасаки. Майор Вильсон на «Джебитт III» — на Кокуру. Самолет «Стрейт Флаш» майора Изерли — на Хиросиму…

В то время, чтобы помешать работе японских радаров, американские самолеты, совершавшие налеты на Японию, сбрасывали лентообразную фольгу и мелкие крошки алюминия. Чтобы исключить воздействие этих мелких частичек алюминия на детонатор бомбы и преждевременное его срабатывание, в этот день было запрещено сбрасывать алюминий над всей южной частью японской территории.

Были определены меры по оказанию в случае необходимости помощи самолетам, очутившимся в аварийном положении. Подводные лодки должны были курсировать вдоль маршрута полета, самолеты других эскадрилий должны были находиться над прибрежным районом Японии и быть готовыми для сбрасывания на парашютах спасательных плотов.

Парсонс и Фарелл подготовили код для телеграфной связи между самолетом и базой. Они составили список из 28 фраз, перед каждой из которых стоял свой номер. Были предусмотрены все возможные случаи: отсутствие взрыва бомбы; мощность взрыва соответствует ожидавшейся; самолет возвращается с неиспользованной бомбой и т. д. Сразу же после взрыва бомбы Парсонс должен был телеграфировать об этом Фареллу, который в свою очередь должен был передать это сообщение в Вашингтон Гровсу, пользуясь другим кодом.

Утром 5 августа 1945 г. шесть бомбардировщиков, предназначенных для первой атомной атаки, совершили последний контрольный полет.

Незадолго до этого четыре самолета из других эскадрилий, базировавшихся на Тиниане, из-за перегрузки разбились и сгорели при старте. Это обеспокоило Парсонса. Он поспешил к генералу Фареллу. Оба понимали, что в случае аварии самолета при взлете с заряженной атомной бомбой на борту погибнут тысячи летчиков, будет уничтожено несколько сот бомбардировщиков Б-29.

— Если нечто подобное случится при взлете «Энолы Гей», произойдет ядерный взрыв, который уничтожит остров.

— Я это знаю, черт возьми! — ответил Фарелл, — Но что нам остается делать? Парсонс сдвинул со лба фуражку.

— А что, если мы повременим, — сказал он, — и завершим окончательную установку детонаторов уже после взлета?

— Вы можете привести бомбу в готовность после взлета? Вы знаете, как это сделать? — спросил Фарелл.

— Нет, сэр, не знаю, но у меня еще полдня впереди, чтобы выяснить, как это делается, — ответил Парсонс.

Всю вторую половину дня в удушливой жаре отсека для бомбы он отрабатывал прием установки детонаторов. Свободного пространства в отсеке хватало только для того, чтобы Парсонс мог пробраться и сесть на корточки сзади «Малыша»; он повторил эту операцию множество раз, освещая себе карманным фонариком путь в темноте аппарата для сбрасывания бомб. Когда Фарелл зашел к Парсонсу, то увидел, что у него были грязные, окровавленные руки: настолько острыми были металлические детали.

— Но это безумие, старина! — воскликнул Фарелл. — Я вам дам пару перчаток. У меня есть очень тонкие, из свиной кожи.

— Об этом не может быть и речи, — возразил Парсонс. — Я должен чувствовать на ощупь самые мелкие детали, которые мне не видны.

Для смазки соединений бомбы был разработан специальный состав с очень высоким содержанием графита. Вот почему руки становились черными и их не удавалось отмыть. Парсонс вечером сострил, что ему придется воевать с Японией «грязными руками».

Тем временем «Малыш» был предметом особого внимания в сборочном бараке. Бомбу, уже окончательно собранную и готовую к полету, подвесили на блоке. На гладкой поверхности «Малыша» красовалось много различных надписей. Большей частью это были пожелания успешного полета экипажу Тиббетса или проклятия в адрес империи Хирохито. Среди надписей были также слова в память погибших на «Индианаполисе». Внешне атомная бомба выглядела так же, как бомбы, которые сбрасывались во время обычных бомбежек Японии. Секрет был в ее содержимом…

Механики, участвовавшие в сборке «Малыша», не могли поверить, что это оружие чем-то отличается от учебных бомб, которые они до того собирали на протяжении долгих месяцев. Действительно, «Малыш» имел такой же вид, единственное его отличие состояло в том, что, как однажды сказал Оппенгеймер, расщепляющееся, вещество было в нем спрятано, как маленький брильянт в огромной массе ваты.