— Все в порядке?

— Да, если хотите, мы можем выехать. Брун отвез Аллье в Осло. Аллье, имевший бельгийский паспорт, в тот же вечер в отеле «Карлтон» встретился с капитаном Мюллером, лейтенантом Моссе и Кнолль-Дема и договорился с ними о дальнейших действиях.

Когда капитан Арно рано вылетел на своем «Потез» из Форнебло, Аллье и его товарищи еще завтракали в Осло. Вскоре они тоже отправились в путь. Клерк отеля уложил их чемоданы в такси. В чемоданах было 13 баллонов с тяжелой водой. Спустя полчаса Аллье и трое его спутников прибыли на аэродром в Форнебло. Аллье и Моссе открыто оформили документы и билеты к посадке на самолет, отлетавший в обычный ежедневный рейс в Амстердам. В самый последний момент чемоданы с баллонами были погружены в другой самолет, на который заранее было куплено два билета на вымышленные фамилии. Аллье и Моссе поднялись на борт. Самолет держал путь в Великобританию. Эти меры были очень своевременны: немцы обыскали пассажиров и их груз в самолете, летевшем в Амстердам.

Самолет, на котором летели Аллье и его спутник, попал в сильную облачность. Ночевали в Эдинбурге. На следующий день к ним присоединились Мюллер и Кнолль-Дема, благополучно доставившие из Форнебло остальные 13 баллонов с тяжелой водой.

Через несколько дней лондонский поезд вез их к побережью. Чемоданы с баллонами были в купе. Спутники Аллье не знали, что находится в таинственных баллонах, которые они с большим трудом 16 марта доставили в Париж и передали Жолио-Кюри.

Узнали они об этом лишь много лег спустя.

…Зима 1939/1940 г. Война подошла к границам Франции. Правда, пока это была «странная» война, как назвал ее французский народ. Вот уже несколько месяцев французские и немецкие войска стоят друг против друга на франко-германской границе. Французские газеты, радио, кино, церковь уверяют французов, что Франция неприступна и непобедима, что немцам никогда не удастся взять форты и казематы знаменитой линии Мажино.

Буржуазное правительство закрывает коммунистическую газету «Юманите», арестовывает и передает суду избранников народа — коммунистов депутатов парламента; оно мечтает о войне… с Советским Союзом. Французский генерал Вейган цинично заявляет, что весной 1940 г. он начнёт бомбардировку Баку и других нефтяных районов СССР. В то же время французская армия не выпускает ни одного снаряда по железным дорогам Германии, по которым подвозятся боеприпасы к французской границе. Французские промышленники продают немцам через нейтральные страны материалы для производства орудий и снарядов, предназначенных для убийства французских солдат.

В мае 1940 г. фашистские захватчики вступили в Голландию и Бельгию. Опасность нависла над Францией. Был прорван фронт французских армий у Седана.

16 мая министр вооружения Дотри сообщил Жолио-Кюри, что фронт французской армии прорван у Седана, над Парижем нависла угроза. Надо любой ценой не дать немцам завладеть запасами тяжелой воды. Необходимо спрятать тяжелую воду в надежном убежище.

Жолио-Кюри поручил эту операцию А. Муре:

— Отправляйтесь в Клермон-Ферран и найдите там надежное место для хранения тяжелой воды и помещение, где мы могли бы вести научные работы.

Г. Халбану было поручено перевезти, тяжелую воду.

Муре уехал на юг и вскоре вернулся с известием, что договорился с отделением Французского банка в Клермон-Ферране: тяжелую воду спрятали в сейфах банка, зарегистрировав как «продукт Зет».

Руководители банка были уверены, что «продукт Зет» обладает огромной разрушительной силой. Им казалось, что вот-вот банк взлетит на воздух. Через несколько дней директор банка весьма настойчиво стал высказывать пожелание, чтобы банк был избавлен от 26 баллонов таинственного «продукта Зет». 24 мая Муре связался по телефону с Жолио-Кюри и предложил перевезти «продукт Зет» в новое надежное убежище.

В результате продолжительных поисков тяжелая вода была перевезена в центральную тюрьму Риома и помещена в камеру для особо опасных преступников. Но ее «заключение» не было продолжительным.

Лаборатория Жолио-Кюри получила приказ эвакуироваться на юг страны.

В опустевшей лаборатории Жолио-Кюри и Муре собирали все документы, касавшиеся исследований деления ядра урана, использования тяжелой воды и т. п. С собой они могли взять лишь самое необходимое, самое важное. Остальное сжигали.

14 июля 1940 г. немецкие войска вступили в Париж. Правительство Франции капитулировало перед фашистской Германией.

К Жолио-Кюри приехал Аллье.

— Я от Дотри, профессор. Париж сдан. Правительство переехало в Бордо. Туда же приказано доставить тяжелую воду.

Немцы не дошли до Клермон-Феррана, где была размещена новая лаборатория. Но опыты в новой лаборатории пришлось приостановить. Была реальная опасность, что все материалы, записи, схемы могут попасть в руки нацистов.

Надо было вновь принимать решение. В лаборатории собралась группа Жолио-Кюри.

Подвилась мысль уничтожить все материалы, чтобы они не попали в руки врагов. Однако ее отвергли, так как еще раньше решили, что работа при всех условиях должна продолжаться: было известно, что в Германии тоже работают над получением атомной энергии. Жолио-Кюри высказал это решение коротко:

— У нас одна, но двуединая задача. Мы должны первыми получить атомную энергию. Мы обязаны помешать фашистам использовать эту энергию для создания атомного оружия.

Халбан и Аллье поехали в тюрьму за драгоценным грузом. Комендант уже знал о падении Парижа и переменах в правительстве. Он вдруг потребовал приказ, предписывающий выдать вверенные ему баллоны.

Аллье вынул пистолет и направил его на коменданта:

— Приказ в дуле. Будет плохо, если он до вас дойдет. Поторапливайтесь!..

Перепуганный тюремщик велел заключенным перенести баллоны с тяжелой водой в автомобиль.

Путь лежал в Бордо. Оттуда Халбан и Коварский, которым были вручены полномочия французского министерства вооружении, должны были отвезти баллоны с тяжелой водой и документы в Англию на угольщике «Брумпарк».

Баллоны с тяжелой водой прочно закрепили на плоту, помещенном на палубе английского грузового корабля. Если бы судно подорвалось на мине или было потоплено фашистскими бомбардировщиками, то можно было надеяться, что плот с грузом продержится на воде и будет подобран англичанами.

Ни Халбан, ни Коварский, ни другие сотрудники лаборатории не знали, какое решение принял Жолио-Кюри. Они присутствовали лишь при встрече Жолио-Кюри с уполномоченным британского министерства вооружения лордом Суффолком, который предложил:

— Вы немедленно едете со мной в Англию. Не беспокойтесь ни о жене, ни о детях; я обещаю завтра же увезти их в Бретань, а оттуда — на другую сторону Ла-Манша.

Но Жолио-Кюри решил по-другому:

— Я остаюсь. Мое место там, в Париже.

Почему он так поступил? Неопровержимая логика убеждала его, что для Франции и для него выгоднее, если он покинет сейчас свою страну и на чужбине будет делать для нее новое оружие. Но было еще и чувство, которое отвергало логику. Он решил остаться, решил кинуться на врага, а не от него.

Французы увезли тяжелую воду в Англию. Поначалу драгоценный груз укрыли в тюрьме Уормвуд Скрабз, но вскоре переместили в полярно противоположное место — в Виндзорский замок, где он находился под надзором библиотекаря. Французские исследователи Халбан и Коварский продолжали свою работу в Англии.

Химическая лаборатория Коллеж де Франс была для нацистов лакомым куском. В июле 1940 г. в отсутствие Жолио-Кюри несколько офицеров вермахта произвели обыск в лаборатории: они искали уран и тяжелую воду, а также отчеты о результатах исследований.

В сентябре, вскоре после возвращения Жолио-Кюри в Париж, немцы снова нагрянули и в Коллеж де Франс. На этот раз группу возглавлял генерал Э. Шуманн, отвечавший в вермахте за научные вопросы. Вначале непрошенные посетители были вежливы, пытаясь дешевой лестью соблазнить ученого. Позже, в кабинете Жолио-Кюри состоялся более жесткий разговор. Его обвиняли в том, что он член французской Коммунистической партии. Вопросы следовали один за другим. И вдруг неожиданно и грубо: