В одном из писем, полученных судебными органами при разборе этого дела от уважаемых в Зарайске людей, было отмечено: «За короткий период времени Залецило внес больше творчества, инициативы, чем Егорова за многолетнюю трудовую деятельность». И это, как явствует из писем, видел весь город. Было бы нелепо и наивно обвинять город в том, что он «безмолвствовал» в тяжкие для Залецило месяцы. Самый маленький город в сопоставлении с одним человеком велик. У него большая жизнь, разнообразные заботы. Но не могли ли те, кто выступил в защиту Залецило, когда он стал уже подсудимым, защитить его раньше, когда он один на один боролся с Егоровой?
Ведь он обращался в авторитетные учреждения города, особенно часто, как мы видели, в отдел культуры; он не боролся, не наступал, он лишь сообщал, что ему тяжко работать и тяжко жить… Он был повелительно уверен и собран в любимом деле, при устройстве торжеств и увеселений и как ребенок беспомощен, когда надо было защитить собственные интересы и моральные нормы, которые с этими интересами переплелись.
Моральные понятия обладают одной интересной особенностью. Они при всем их авторитете кажутся порой книжными, абстрактными, пока не одеваются живой, трепетной тканью человеческой судьбы. И тогда мы понимаем, что «добро» — это не термин, излюбленный нудными моралистами, а живое сердце, которое болит и может от боли разорваться или непоправимо помрачить на минуту разум, а «совесть» — это не надуманная абстракция, а наше общее, большое беспокойство за судьбу человека, который хочет отдать обществу все силы души.
«Третья модель» — постоянное и неотложное дело большого мира, а большой мир — это мы все.
…Через несколько месяцев после суда жена поехала к нему в колонию. Он вышел к ней, виновато улыбаясь, и она вглядывалась в него, узнавая и не узнавая.
Что было потом…
После опубликования этого судебного очерка заместитель Председателя Верховного суда РСФСР тов. Смирнов Л. Д. внес протест на состоявшийся приговор.
В протесте сказано:
«…В части меры наказания нахожу приговор подлежащим изменению по следующим основаниям:
Преступление Залецило совершил впервые при стечении неблагоприятных для него обстоятельств, вызванных неправомерными действиями потерпевших… Уволен был Залецило с работы незаконно… Отсутствуют тяжкие последствия от содеянного осужденным… У осужденного двое малолетних детей, характеризуется по месту жительства положительно. Отбывает наказание с 6 мая 1978 года и характеризуется за это время положительно».
Редакция «Литературной газеты» получила через некоторое время официальный ответ из Верховного суда РСФСР, информирующий общественность о том, что протест по мотивам, которые были изложены выше, удовлетворен. Мера наказания Залецило снижена с восьми лет до пяти.
Публикуя этот судебный очерк, автор хотел показать, какие тяжелые последствия имеет иногда нездоровый микроклимат в коллективе. Большинство читателей верно поняли эту «сверхзадачу» и в письмах в редакцию делились мыслями и соображениями о благотворности нормального микроклимата в любом, большом или малом, коллективе.
В некоторых читательских письмах содержался вопрос: имеет ли возможность Залецило выявлять, находясь в заключении, творческие способности, о которых было рассказано в судебном очерке. Напомним, что он был выпущен из Института культуры как режиссер массовых представлений и театрализованных праздников.
В колонию, где отбывает наказание В. С. Залецило, редакцией был командирован корреспондент. До встречи с осужденным руководство колонии познакомило корреспондента с материалами местной многотиражной газеты, в которых рассказывается о Залецило, выполняющем обязанности старшего контролера ОТК (колония эта занята выпуском мебели и садовых домиков).
«Старший контролер, — рассказывается в одной из статей, — работает строго и требовательно, что способствует устранению имеющихся недостатков. Качество продукции — это зеркало предприятия. И действительно, уже второй год мы не имеем рекламаций и претензий от покупателей. Немалая заслуга в этом В. Залецило».
А вот отрывок из второй корреспонденции, имеющей непосредственное отношение к вопросу, волнующему читателей: не забывает ли Залецило то, чему его учили в Институте культуры?
«…Сегодня мы получаем новогодние подарки: песни, танцы, шутки — идет праздничный концерт.
Любят в нашей колонии вокально-инструментальный ансамбль, он доставляет слушателям немало радости. Время летит, но вот ведущий концерт художественный руководитель ансамбля В. Залецило благодарит за внимание, время концерта подошло к концу…
Недавно у нас состоялся смотр художественной самодеятельности, где выступал наш новый хор, исполнявший песни советских композиторов. За руководство художественной самодеятельностью Залецило награжден Почетной грамотой…»
В одном из номеров многотиражки напечатан и очерк самого Залецило: «Ты одна мне несказанный свет». Он появился в летнее время, когда в поселок ОТК съезжаются жены и матери на свидания с заключенными. Залецило посвятил очерк матерям:
«…Самый близкий и любимый человек. Как жаль, что мы слишком поздно понимаем это. Понимаем лишь после того, как они испили полную чашу страданий.
Будем беречь матерей, чтобы посветлели любимые лица и разогнулись согнутые годами и горестями спины».
Сам Залецило мать потерял в детстве, его воспитывал (о чем читателю уже известно) отец, рабочий-столяр. Можно добавить, что он ветеран Великой Отечественной войны, ему уже за восемьдесят.
Начальник ОТК Иван Никифорович Порватов рассказывает о Залецило:
«Слава выделяется собранностью, чувством долга, ответственностью за порученное дело. Я не помню случая, когда бы он обманул, солгал. К нам попадают разные люди, перевоспитывать их нелегко. Нелегко и им самим освоиться в новых обстоятельствах. Слава помогает заключенным обрести мужество, честность, веру в себя, в будущее. Его авторитет влияет на окружающих. С его мнением считаются не только заключенные. Когда идет разговор о поощрениях, характеристиках, то администрация обращается к нему за советом».
Но вернемся к вопросу: как выявляются в колонии его творческие возможности?
Заместитель начальника колонии по политической части, майор милиции Роман Иванович Акмаев, офицер с высшим образованием, окончивший Академию МВД СССР, рассказывает:
«Заслуга Залецило в том, что у нас стали традицией торжественные проводы тех, кто освобождается из заключения. В последнее время мы устраиваем проводы и уезжающим на стройки народного хозяйства, желаем им успеха на новом месте».
Руководители колонии отмечают как положительную черту Залецило отсутствие ожесточенности, мужество, веру в завтрашний день.
Сам В. С. Залецило рассказывает:
«Ко мне относятся по-человечески. И это мне помогает сохранять духовные, творческие силы в заключении. Веду дневник, чтобы не утрачивать сосредоточенности души, стараюсь лучше понять себя, окружающих людей. Самое дорогое для меня сейчас — письма от жены и отца, перечитываю их, черпаю силы. Мой сын родился, когда я был уже под стражей. Сейчас он уже ходит в детский сад. У жены было, конечно, немало тревог за судьбу сына. Он болел, она осталась одна… Галя ведет себя в сложившихся драматических обстоятельствах на высоком уровне, мужественно. Вот строки из ее письма:
„Несмотря на все неприятности, которые ты мне доставил, я благодарна судьбе, что встретила тебя, потому что ты меня учил жизни. Ты сильный человек, но не обижайся, я тебя жалею, я тебя бесконечно жалею, я тебя и раньше, до трагедии, жалела. Может это и есть моя любовь к тебе. Ведь никому не известно, какая она, любовь, на самом деле, каждый, наверное, чувствует ее по-своему. Конечно, тяжело жить без мужика: все самой. Много раз я тебя вспоминаю добром: хозяйственный ты был мужик, жила как за каменной стеной. Мы очень ждем тебя, — потому что ты нам нужен. Порой до слез хочется, чтобы ты скорее был рядом, но чудес не бывает“.
Эти письма и не дают мне унывать, падать духом. С первого дня работы в колонии — в ОТК и в художественной самодеятельности — я стараюсь быть полезным людям, полезным и в этих условиях…»