— А что же Эл?

— Эл другое дело. Это было не первое его нарушение. Он уже был под надзором, так что его поместили в исправительный дом в Престоне вплоть до совершеннолетия. Я помню, как он вышел оттуда, летом минуло ровно пятнадцать лет с того момента. Как раз зацветали жакаранды, когда он пришел за своими вещами. Я все их сохранила в коробке: школьные учебники, вишневый костюм, полученный им в опекунской службе, чтобы было в чем ходить в церковь… Но из костюма он к тому времени вырос, а на книжки ему было наплевать. Я накормила его и дала немного денег…

Она покачала головой, словно я что-то сказал.

— Это не было актом милосердия с моей стороны. Я хотела избавиться от него, прежде чем Фредерик опять с ним свяжется. Он в то время работал в лесной охране и мне не хотелось, чтобы Элберт снова сманил его на дурную дорожку. Но это случилось…

— Что же случилось?

— Элберт довел его до потери места и к тому же до нервного расстройства. Я не хотела бы живописать все подробности. Что случилось, то случилось… Во всяком случае, Элберт не переступал порога моего дома вплоть до прошлой недели. И вот сейчас я узнаю, что он мертв…

— Он был убит вчера ночью в Нортридже. Мы не знаем, кто убил его и почему. Но, возможно, нам помогло бы, если бы вы рассказали, что произошло пятнадцать лет назад. Каким образом Элберт довел Фредерика до нервного заболевания?

— Впутал его в жуткую историю. Все как всегда…

— В какую историю?

— Взял бульдозер Фредерика и устроил себе прогулку по холмам. Только это ведь не был бульдозер Фредерика, он принадлежал лесной охране. И беда случилась. Фредерик едва вместе с Элбертом не попал в федеральную тюрьму. К счастью, все окончилось тем, что его выгнали с места. И все из-за Элберта!

Я понемногу начинал терять терпение.

— Я не могу сейчас поговорить с Фредериком, миссис?

— Не вижу в этом необходимости. Я отвечала на все ваши вопросы. Фредерик сказал бы вам то же самое.

— Возможно, вы о чем-то и не знаете?

— Мне кажется, вы не понимаете, — чуть свысока проговорила она. — Мы очень близки с Фредериком. — Немного подумав, она добавила: — Что вы имели в виду?

— Я предпочел бы поговорить с ним. Вы его мать и стараетесь оберечь его. Это так понятно…

— Я должна его оберегать. Фредерик не сможет оберегать себя сам. Со времени своей болезни и потери места он винит себя во всем. Нужно было видеть, до чего его довел ваш вчерашний допрос!

— Он ничего отягощающего мне не рассказал.

Она окинула меня скептическим взглядом.

— А что он вам рассказал?

— Я не вижу повода повторять вам его слова. Ваш сын взрослый мужчина.

— Вы ошибаетесь. Не смотря на свой возраст, это мальчик. Со времени нервного расстройства он перестал быть самим собой.

— И это произошло пятнадцать лет назад, не так ли?

— Да. Тем летом, когда уехал капитан Броудхаст.

— Фредерик любил капитана?

— Любил ли? Он боготворил его! Капитан Броудхаст был ему вторым отцом, он боготворил его и всю их семью. Он изболелся душой после исчезновения капитана. Словно его собственный отец умер во второй раз. Это не мои слова, это сказал мне сам доктор Жером.

— Это он должен прийти к Фредерику?

Она кивнула.

— С минуты на минуту.

— Доктор Жером — психиатр?

— Я не верю психиатрам, — заявила она не терпящим возражений тоном. — Доктор Жером хороший врач. Если бы это было не так, он не лечил бы миссис Броудхаст. Когда Фредерик расхворался, миссис Броудхаст попросила доктора Жерома заняться им и оплачивала все счета, включая пребывание в клинике. А когда он вернулся оттуда, то получил у нее место садовника. — Миссис Сноу усмехнулась, словно эти воспоминания хоть немного утешали ее. — Но боюсь, что теперь он потеряет и это место…

— Я не понимаю, почему он должен его потерять, если он не сделал ничего плохого. Честно говоря, я не понимаю, почему он потерял работу и в Службе охраны леса…

— Я тоже не понимаю. Элберт взял ключи от бульдозера без его ведома.

Но главный лесничий не поверил Фредерику, наверное, из-за этого дела в суде для несовершеннолетних. Если парень один раз столкнется с законом, то это пятно на всю жизнь…

Глава 22

Миссис Сноу встала и направилась к двери, словно желая выпустить меня. Атмосфера ее дома угнетала меня, но уйти я еще не был готов. Я не двинулся с места и она, потягавшись со мной в молчании, вернулась и опустилась на диван.

— Еще что-то?

— Да. Я хотел бы, чтобы вы помогли мне, миссис. Это непосредственно не связано ни с вами, ни с Фредериком. Вы, кажется, работали в семействе Броудхаст, когда капитан Броудхаст сбежал из дома?

— Да, работала.

— Вы случайно не знали эту женщину?

— Эллен Килпатрик? Разумеется, знала. Она была женой здешнего посредника по продаже недвижимости. Преподавала рисование в школе. Это не так давно ее муж стал владельцем Каньона Истейтс, а тогда они едва сводили концы с концами. Видно, миссис Килпатрик увидела возможность поправить свои дела и расставила сети на капитана Броудхаста. Все происходило на моих глазах. Как только миссис Броудхаст выходила за порог, они подбрасывали мне Стенли и шли в охотничий домик. Считалось, что миссис Килпатрик учила капитана рисовать, но, разумеется, она учила его совсем другому… Им казалось, что они всех водят за нос, но это только казалось. Я часто ловила их на тайных взглядах, словно они жили в собственном мире, за границами которого ничего не существовало.

— А миссис Броудхаст знала об их романе?

— Как она могла не знать? Я видела, как она страдает. Но она никогда ни слова не проронила, по крайней мере, в моем присутствии. Я думаю, она хотела избежать разрыва. Понимаете, она из известной в городе семьи… Во всяком случае, в свое время это была очень известная семья. Возможно, она думала также и о Стенли. Хотя, когда я думаю об этом теперь, мне кажется, что откровенный разрыв ему пошел бы больше на пользу. Он все время спрашивал меня, что папа делает с этой дамой в охотничьем домике. Мне приходилось изобретать невероятные истории, но на самом деле он мне никогда не верил. Дети всегда все знают…

— Значит, это продолжалось долгое время?

— По меньшей мере, год. Это был удивительный год, даже для меня. Я была экономкой в доме миссис Броудхаст, находилась там, но у меня было впечатление, словно я смотрю на все это снаружи. Со временем эти двое перестали стесняться меня и вели себя так, словно я была мебелью. Под конец даже не всегда отправлялись в охотничий домик. Может быть, потому, что Фредерик тогда работал как раз на строительстве дороги на верху каньона. Словом, они оставались в доме в отсутствие миссис Броудхаст. Они закрывались на ключ в маленькой комнате и выходили оттуда с горящими щеками, а я должна была объяснять Стенли, почему скрипела козетка… — ее лицо под толстым слоем пудры тронул легкий румянец. — Не знаю, зачем рассказываю все это вам, мистер. Я дала себе слово, что унесу все это с собой в могилу…

— Вы не знаете, что подтолкнуло их к отъезду?

— Думаю, все это становилось слишком тягостным. Сил не хватало даже у меня. Думаю, если бы они не сбежали, я не смолчала бы.

— Куда они поехали?

— В Сан-Франциско, по крайней мере, так говорилось. Во всяком случае, никто из них уже не вернулся. Я не знаю, на что они жили. У капитана не было ни занятия, ни состояния. Зная их, я допускаю, что это именно она достала себе место и кормит их обоих до сегодняшнего дня. Капитана трудно было бы назвать человеком практичным…

— А ее?

— О, она артистического типа. Но на самом деле она была намного практичнее, чем старалась показать. Она делала вид, что витает в облаках, а на самом деле твердо стояла обеими ногами на земле. Иногда мне было искренне жаль ее — она следила за ним глазами, как собака за своим хозяином. Я часто думала об этом позднее. Как женщина, у которой есть муж и сын, может так сохнуть по чужому мужу?..