Во время обороны под Дмитровск-Орловским мне не раз доводилось быть свидетелем славных боевых дел девушек, которые в нашей дивизии служили на разных должностях. Трудно им приходилось на войне. Но вот что примечательно: как правило, все они искали любую возможность, чтобы попасть на передовую, принять личное участие в схватках с врагом. И когда им это удавалось, проявляли в боях мужество и отвагу.

Вспоминается, как однажды я невольно стал свидетелем разговора санинструктора Тамары Зыряновой с командиром разведроты.

— Товарищ капитан, возьмите меня в разведку, — упрашивала она.

— Никуда вы, Тамара, не пойдете, — с досадой отрезал капитан.

Девушка продолжала доказывать, что ей необходимо быть там, оказывать помощь раненым. Но капитан был неумолим…

И все же Тамара добилась разрешения командира идти с разведчиками. Девушка в заброшенной ячейке недалеко от проволочных заграждений организовала санитарный пост.

Жестокой была схватка наших разведчиков с гитлеровцами. Из фашистской траншеи доносились взрывы гранат, крики фашистов. Более 20 гитлеровцев нашли себе могилу в этой стычке.

Преграждая пути отхода нашей разведке, фашисты открыли артиллерийско-минометный огонь, и огневые султаны разрывов взметнулись там, где укрылась Зырянова. Но девушка не ушла со своего поста. Она до боли в глазах смотрела в ту сторону, откуда должны были приползти разведчики.

Первым появился раненый красноармеец Андреев. Тамара крепко схватила его за плечи и оттащила в ячейку. На раны бойца легли повязки. Под огнем врага Тамара оказала помощь также сержанту Красенкову и младшему лейтенанту Немцову.

Зырянова заметила, как медленно ползет под огнем врага тяжелораненый старший сержант Тюпин, и бросилась ему навстречу, хотя, казалось, не было возможности поднять головы под градом осколков. Девушка остановила кровотечение, перевязала раны. Жизнь разведчика была спасена. Так действовала в бою верная дочь Родины Тамара Зырянова, вскоре награжденная медалью «За отвагу».

А вот еще один эпизод из жизни военных медиков. На командном пункте стрелкового батальона, которым командовал капитан Николай Михалев, давно привыкли к однообразному диалогу между комбатом и военфельдшером Машей.

Командир стрелкового батальона капитан Николай Михалев приказал военфельдшеру Марии Левыкиной немедленно оставить боевые порядки наступающего подразделения и вернуться на передовой пункт медицинской помощи. Военфельдшер пыталась возражать:

— Почему возвращаться? Я хочу здесь оказывать помощь раненым…

— В следующий раз появитесь здесь — получите взыскание.

Левыкина с досадой махнула рукой и пошла обратно, к опустевшим окопам.

Вдруг военфельдшер услышала протяжный стон. Девушка остановилась, осмотрелась.

Раненый! Забравшись на бруствер, она оглядела недавнее поле боя. На почерневшем снегу, за клочьями колючей проволоки, лежал раненый боец. Недалеко от него еще рвались вражеские снаряды. Военфельдшер поползла вперед.

— Смотри-ка, медсестра на минное полю ползет, — заволновались проходившие по траншее бойцы.

— Назад! Назад! — кричали ей из окопа.

Но девушка продолжала ползти. Вдруг рука, увязшая в раскисшем снегу, наткнулась на что-то металлическое. Мина! Оглядевшись, она увидела поле, сплошь покрытое снежными бугорками. Их было очень много.

Раненый заметил на спине девушки сумку с красным крестом и слабым голосом позвал:

— Сестра, сестра…

— Сейчас, товарищ, потерпи! — крикнула ему Левыкина и, стараясь не думать о минах, поползла вперед. Раненый лежал как раз посредине минного поля. Во время атаки он, видимо, ступил в сторону от проделанного прохода и подорвался на мине. У бойца была раздроблена нога. Маша ловкими, привычными движениями разрезала ему штанину, перевязала ногу.

— Берись за шею, только не дави, — сказала она раненому и осторожно поползла обратно.

Девушка часто останавливалась, чтобы отдохнуть. А когда она уже недалеко от траншеи остановилась в последний раз, боец вздохнул с облегчением и тихо сказал:

— Спасибо, сестра. Рахман тебе.

Это был молодой плечистый боец-казах из соседней части.

Мужество и отвага военфельдшера Маши Левыкиной были отмечены высокой правительственной наградой — орденом Красной Звезды.

После войны бывший командир батальона и отважная военфельдшер вместе сели на студенческую скамью. Ныне Мария Васильевна и Николай Алексеевич Михалевы работают в Москве, в Министерстве сельского хозяйства СССР.

Большую работу в те дни выполняли военные переводчицы Ольга Грабарь и Галина Рожкова. Выбираясь на нейтральную полосу, они часто под вражеским огнем вели радиопередачи для немецких солдат. Ольга Грабарь участвовала в двух поисках разведчиков 40-го стрелкового Амурского полка по захвату «языков», была ранена. Сейчас мужественная фронтовичка живет в Москве, работает в Институте молекулярной биологии Академии наук СССР. Ольга Игоревна — доктор биологических наук.

Курская битва началась 5 июля 1943 года в 5 часов 30 минут. Гитлеровские войска наносили свой удар из района южнее Орла в направлении на Ольховатку и Поныри на фронте до 40 километров против соединений 13-й армии и примыкавших к ней флангов 48-й и 70-й армий, то есть в основание северного фаса Курской дуги.

Наша 70-я армия занимала западную часть северного фаса дуги. Одновременно гитлеровцы наносили удар из района Белгорода в основание южного фаса дуги в направлении Обоянь и Корочи. Гитлеровские военачальники намеревались отрезать Курский выступ, а нам по их планам предстояло быть окруженными.

Немецко-фашистские войска наступали правее полосы обороны нашей дивизии. В течение первых дней Курской битвы гитлеровцы нанесли по позициям 102-й стрелковой дивизии несколько огневых ударов и провели разведку боем.

Но для всех нас было ясно, что приближается день активных боевых действий и нашего соединения.

Как известно, наступление гитлеровцев провалилось, наши войска перешли в контрнаступление и оно развивалось успешно. В эти дни мы находились в томительном ожидании приказа командующего 70-й армией генерал-лейтенанта И. В. Галанина о наступлении.

27 июля приказ наконец был получен, дивизия, обороняя 30-м стрелковым Хасанским полком полосу Брянцево, Хальзеево, двумя полками — 16-м стрелковым Уссурийским и 40-м стрелковым Амурским — нанесла удар на села Ржавчик и Муравчик в общем направлении на Игнатеево, почти строго на север. За три дня боев полки, преодолевая сильное огневое сопротивление врага и его многочисленные контратаки, полностью разгромили укрепленный узел сопротивления и овладели важными в тактическом отношении тремя высотами и населенными пунктами Муравчик, Красная Стрелица, Средний Лог, Мартыновский лес.

Полоса обороны гитлеровцев тянулась с запада на восток. Мы же начали наступать строго на север. Выйдя к селу Игнатеево, дивизия прорвала оборону немцев на всю ее глубину и, повернув на запад, стала с боями как бы сматывать ее с востока на запад, продвигаясь к северо-восточной окраине города Дмитровск-Орловский.

Впереди наших подразделений, прорывающих долговременную оборону врага, были коммунисты и комсомольцы.

Запомнилось донесение заместителя командира по политической части 40-го Амурского полка, датированное 5 августа 1943 года, о том, как парторг батальона старший лейтенант Иван Потапкин во время боя находился в боевых порядках среди бойцов, личным примером увлекая их вперед, помогал парторгам рот оформлять документы вступающим в партию, организовать партийно-политическую работу в бою.

За этими скупыми и, казалось бы, обыденными строчками — глубокий смысл. Политработник сумел найти свое место в бою. Он не только активно проводил партийно-организаторскую работу на поле боя, но личным примером увлекал бойцов на выполнение боевой задачи. А это очень важно: в нужный момент быть впереди, стать душой воинского коллектива.

Шел бой за Красную Стрелицу. Взвод комсомольца лейтенанта Стадниченко был остановлен сильным огнем с южной окраины села. Наступать дальше — потерять людей. Юный лейтенант немного растерялся. Но вот в боевых порядках взвода рядом с лейтенантом появился парторг батальона старший лейтенант Потапкин. Само появление парторга, вожака батальонных коммунистов, приободрило и командира взвода, и его бойцов.