– Хорошо быть свободными и вольными людьми, ведь мы сами себе хозяева, живем по своим законам и правилам. Свободными и вольными людьми являются те, кто добывает себе пропитание как мы. Мы на дне, ведь мы бросили вызов системе. Грабеж – это работа, а я ни за что не буду унижаться, работая на долбанное государство в гнилой и продажной системе, – излагал свои воровские взгляды возбуждено Ганн, а делал он это часто после курева или бухла.

– Это истинная свобода, ведь люди работают в структурах, подчиняются их правилам, руководству, становясь рабами. Они питаются системой, но это не свобода. Мы не зависим от системы и питаемся за счет нее, берем все, что плохо лежит. Для системы мы враги и стервятники, преступники и убийцы, но отсталые бабуины не понимают того, что есть свобода. Со временем мы поднимемся на вершину и покажем нашей стране и миру настоящую свободу.

– Вижу, что тебя, Митрий, хорошо вставил крепкий табачок, и ты стал философствовать. Грамотно и четко говоришь, дружок. Я соглашусь с тобой, ведь хоть люди разрушители, но мы будем созидать, разрушив всю гниль. Мы потеряли организацию, но мы пока живем. Глупые и ограниченные люди должны проснуться после глубокого сна и сказать, хватит, а мы с помощью стада баранов и овец напишем новую историю, ведь победители пишут историю, – воодушевленно вещал Алекс, похлопав друга по спине, а вообще он любил немного дружески трясти за плечи.

– Верно, мы отошли отдел, став простыми гангстерами, но я чувствую, что идет наше время. Черт, Алекс, дружок, я ненавижу себя за то, что я простой и жалкий человек. Человек – это страшный зверь и хищник, давящий всех на пути, но только тогда, когда он находится наверху, у руля. Я хочу подняться и получить сверхъестественную силу, – твердил Ганн.

– Человек – это не так плохо, Митрий, но без силы он ничто, пустое место. Интересная идея насчет необычных скрытых способностей, но что-то я не находил их у себя, – признался Алекс, сделав продув сигары, а потом глубоко затянувшись, выпустил едкий дымок, – да и Алиса тоже не замечала. Нельзя воспринимать серьезно то, чего нет, к чему ты не можешь дотронуться или лицезреть. Надо верить в то, что видишь. Алиса меня в этом поддерживает. У нас ничего нет, и нам приходится обходиться своими руками. Вообще я не верю в разные силы. Это все бред. Кто-то одно время пытался мне втирать эту ботву, но я посмеялся над ним и смазал по морде.

– Да, люди любят заливать в уши разную белиберду, вешать лапшу. Со мной тоже была такая ерунда, но я послал таких фантазеров куда подальше и дал пинок под зад. Насчет сил я соглашусь. Стебаться над религией и их библейскими сказками люблю, и Олесе нравятся мои фантазии. Она любит эту тему с сатанизмом, мистикой и прочей чепухой, что я даю ей. Она прямо сходит с ума и считает, что Библию писали накуренные дурью люди. В этом, согласись, что-то есть, ведь наркота расширяет наше сознание и создает глюки, видения, поэтому много известных поэтов и писателей баловались травкой для творческой мысли, – разглагольствовал Ганн.

– Слушай, Алекс, Олеся тоже не замечала во мне чего-то необычного и непонятного. Я ведь знаю, что сестры никогда не принимали это всерьез и всегда стебались над этой темой с мистикой и экстрасенсорными способностями. Они отлично научились черному юмору и стебу у нас, живя с нами, но все-таки они отлично рисуют и даже неплохо поют. Я сам рисую неважно и пою в ванной, а Олеся тоже взяла эту моду. Плохо, что мы не задерживаемся долго. Жизнь такая. Жалко, если силы на самом деле чепуха, но все-таки мы не такие как все, и в этом наша сила. Мы все видим и рождены быть на вершине этого стада в роли пастуха, – облегченно вздохнул Ганн и откинулся на стуле, пуская кольцевидный дым вверх, тоже сделав хорошую продувку и затяжку.

Этот интересный разговор произошел ранее, когда они сидели одни без неугомонных девушек и курили кубинские сигары на свежем воздухе, выпуская клубы едкого дыма в полоток. Девушки тогда отправились собирать грибы, оставив их одних в роли сторожей, ведь они любили это дивное занятие, принося даже галлюциногенные грибы, от которых смачно крыша ехала.

Парни не боялись отпускать девчонок одних, ведь те всегда брали с собой оружие и могли не только использовать его, но врезать в рыло так, что мало не покажется. Патриоты видели, что девицы взяли с собой сигарет и алкоголя, поддали хорошо с утра, чтобы было легче ходить по холодному лесу. Все хорошо поели с утра и выспались, чувствуя себя прекрасно и бодро.

Через несколько часов патриоты пришли усталые и мрачные, ведь охота прошла неудачно. Они знали, что девушки спрятались дома, поэтому парни направились к самому дому и вошли туда, но никаких звуков внутри не доносилось. Все было тихо и подозрительно, и парни подумали, что девушки могли спрятаться. Они уже жаждали их в постели и захотели выкурить сигарный табачок, выпив коньячок. Чувствовалось, что девушки баловались косячком и бухали хорошо. Последнее время они никуда не уходили, ведь погода была плохая, да и дома кто-то должен быть, но иногда выскакивали из-за угла и пугали их. Патриоты позвали их, но не было никакого ответа.

– Странно. Не нравится мне это. Они не могли уйти. Девушки, выходите сюда! – приказал им Ганн, начиная волноваться, думая, что что-то могло случиться, – это уже не смешно. Хватит дурачиться. Сейчас мы не в настроении. Мы вас отшлепаем за такие шутки, шалуньи.

– Мы не шутим. Хотим погреться. Погода совсем испортилась, и мы промокли. Кисы, где вы? Охота не удалась, но сейчас нужно поесть, – сообщил Алекс, тоже почувствовав себя не в своей тарелке, а от глупых шуток он начинал уставать, – мы соскучились и хотим развлечься, девчонки. Вы нас согреете и поиграете с нами с игры на раздевание, посмотрим фильмы ужасов.

Они начали осторожно и аккуратно осматривать дом, достав оружие, но на первом этаже никого не было. Все было не тронуто, поэтому патриоты приступили к обследованию второго этажа, внезапно уловив какие-то шорохи и странные звуки, доносящиеся из спальни. Это было похоже на тихий стук и стон, и патриоты ворвались в спальню, обнаружив, что в доме света нет. Они чувствовали рядом какое-то присутствие, чье-то дыхание, но внезапно получили сокрушительные удары по башке, которые отбросили их на пол и напрочь вырубили.

Очнулись они на стульях в тускло освещенной гостиной комнате со связанными за спиной руками и привязанные к стульям крепкой веревкой. Патриоты подняли голову и ощутили сильную боль в голове от мощного удара, сделав несколько движений головой, оглядев друг друга, начав бояться за жизнь своих любимых подруг. Скоро патриоты увидели появившихся перед ними каких-то странных двух людей с серьезными лицами, синими глазами и в светлых плащах. Они появились из яркого света прямо в комнате и сели на кресла, оглядывая патриотов.

– Знаменитые убийцы и психи Ганн и Алекс, Патриот и Разор. Вы шокированы нашим появлением, не ждали гостей? Думали, вас никто не найдет? Но вы ошибались, и от некоторых сил не спрячешься. Я понимаю, но времени у нас мало. Это только легкие трюки, и не стоит засорять вам ими голову. Вы ничего не знаете, живете вдалеке от всех, а сейчас началась ядерная война, – начал внезапно твердо говорить один из людей, зная, что шокирующая новость ошарашит террористов.

– Что? Война? Не верю. Нет никакой шумихи, – шокировано отвечал Ганн, начиная сердиться за то, что они оставили девиц одних, – кто вы такие, мать вашу, и как нас нашли? И где наши подруги? Отвечайте живо, суки!

– С вашими медсестрами Олесей и Алисой или Минкс и Слеш, мы уже познакомились. Классные девчонки, как раз в вашем вкусе, ребята. Да, война уже идет. Вам повезло, что вы тут, но скоро и тут будет жарко. За вами уже идут наши враги, ведь ваши друзья совершили роковую ошибку, развязав эту войну, – добавил другой человек суровым и решительным голосом.

– Объясните все и покажите девиц. Хватит компостировать нам мозги этой чушью! Они в порядке? – потребовал Алекс, начиная сердиться и уставать от этого балагана, ни особенно веря в эту чушь насчет начавшейся ядерной войны.