Сейчас маньяки ушли на дно, оставив за собой крупный след. Они свихнулись и стали убивать много невинных людей, ведь Ганн и Алекс считали, что невинных людей в нашем обществе не существует, все в чем-то виновны, стреляя и взрывая целые толпы народа. Они могли ради убийства одного или двух человек взорвать даже целый дом или транспортное средство с кучей людей. Для них границ не было, настолько они ненавидели и презирали людское общество, поэтому для них не существовало правил. Они отрицали людские законы и жили по-своему.
А девушки их рассуждали, что жизнь всего только одна, и надо делать ее запоминающейся и интересной. Только ты можешь сделать жизнь такой, какая тебе нужна, добавляли еще они, признавая только, правила Ганна и Алекса. Все люди родились убийцами, и нужно использовать свое предназначение для достижения цели, заявляла Олеся. Нечего прятать в себе убийцу, а нужно выплескивать все то, что сидит внутри, делая свою жизнь лучше и приятнее, твердила Алиса, добавляя еще то, что мы те, кто мы есть.
Они называли себя медсестрами, и это стало еще одной их кличкой в преступном мире, ведь сестры обожали орудовать хирургическими инструментами и делать уколы в разные места.
Скажу, что спали знаменитые патриоты в одной большой спальной комнате, просто эта комната была поделена на две комнаты прочной стеной, которую патриоты постарались сделать звуконепроницаемой, чтобы не мешать друг другу уединяться и развлекаться. Вообще это фирменное убежище было гордостью патриотов, поэтому здание было сделано на совесть из бетонных плит, которые постарались сделать толстыми, чтобы никакой наглый враг им был не страшен.
Но на случай вражеской осады были специально прорыты под землей запасные пути, а вообще патриоты частенько любили спускаться под землю, чтобы ощутить пронизывающую атмосферу, ведь только там хранили особые склады с боеприпасами, медикаментами, вкусной едой и обильного питья, которых им могло хватить на большой промежуток времени. Это убежище было на заброшенной и забытой всеми территории России в дикой глухомани.
Это была знаменитая матушка Сибирь, а вообще неуловимые патриоты пребывали сейчас в Якутии, осваивая те природные места, где практически не ступала нога человека. Это было замечательно и увлекательно, захватывающе, ведь патриоты любили смотреть природные места, которые не подверглись обработке варварских людей. Им безумно нравились глухие и тихие места с потрясающей природой, ведь на Дальнем Востоке они побывали, получив незабываемые эмоции и великолепные впечатления.
Любители путешествий, ведь патриоты объездили почти всю страну, специально выбрали эти нетронутые места и соорудили там надежное убежище. Они знали, что их заклятые враги тоже путешествовали много по стране, но только террористы пошли дальше, ведь они даже побывали за границей несколько раз, чем последнее время не могли похвастаться агенты. Агенты ездили только туда в командировки.
Скажу, что при уединении патриотов всегда происходили интересные события и впечатлительные разговоры, поэтому я предлагаю переместиться в одну из спален за непроницаемой стеной находились сейчас Ганн и Олеся. Они находились на широкой кровати в разных позах, ведь сам Ганн красиво сидел с довольным лицом и возбужденными глазами в полулежащем состоянии возле лежащей в соблазнительной позе девушки Олеси с ослепительной улыбкой на прелестном личике. Олеся искушала и соблазняла его, пока они бодро резались в карты.
Вообще карты и домино любили патриоты, поэтому в свободное время по вечерам страстно резались в эти азартные игры, рассказывая друг другу при этом забавные анекдоты. Играли они частенько на раздевание или на лишнюю порцию выпивки, дополнительную интимную историю из прошлой жизни и другие интересные вещи. Соревновались часто в ловкости, меткости.
Не наигравшись, неугомонная парочка Олеся и Ганн ушли дальше играть. А после увлекательной игры их ждали любовные игры, связанные со связыванием и щекотанием, что особенно любил проделывать Ганн. Он снял лишнюю одежду и остался в модных семейных трусах. Сейчас последняя партия дурака подходила к концу, и Олеся уже лежала в одних элегантных трусиках и симпатичном лифчике.
– Знаешь, детка, мне часто не везло в азартные игры, особенно в карты, но зато я нашел свою любовь. Пословица работает, и ты заслужила приз, – признался ей Ганн, начав щекотать ее аппетитное тело, начав с пяток и ступней, чтобы доставить неописуемое удовольствие девушке, и Олеся стала сексуально извиваться в крепких объятиях Ганна и истерично хохотать.
– О, я не могу, какой шикарный приз, Ганн, медленнее, прошу тебя! – страстно хихикала привязанная к кровати девушка Олеся.
– Я не могу, милая. Не проси меня! Останавливаться не в моем духе, нужно только разгоняться, – усмехнулся Ганн, – я включаю новую скорость и выхожу на новый уровень. Держись, Олеся, будет круто! Мистер Ганн покажет тебе истинное наслаждение.
– Я заинтригована и готова к очередной порции приятных ощущений. Ты неудержим и неисправим, Митя, но это мне в тебе нравится, – сделала ему отличный комплимент Олеся, дергая крепкие путы на руках и ногах. – Только дай мне тоже пощекотать тебя и приласкать.
– Дам, но ты еще не дошла до нужной кондиции, – заявил хитро Ганн и налил себе бокал настойки. – Сейчас я залью зеленого змия.
– Да ты алкаш, Митя, даже сейчас пьешь. Я не говорю, что ты втихаря прикладываешься к бутылке и гонишь мне голимые оправдания, – заворчала недовольно Олеся, – не смотри так кисло на меня, я ведь все чувствую и вижу.
– Жизнь – тяжелая штука, а это хороший допинг для поддержания формы. Не ворчи, Олеся, это мне надо, поэтому не спорь со мной, – объяснил неубедительно Ганн и приступил снова к щекотанию, а потом освободил ее от тугих пут, начав заниматься любовью с ней. – Завтра я буду лежать на твоем месте, обещаю, милая.
– Завтра твоя очередь убираться, ведь ты и так халтурил много, – заявила Олеся.
– Не отлынивал, а честно выиграл в споре, бросив жребий. Последнее время он стал моим корешем, – аккуратно поправил ее Ганн, – прости, Олеся, но жребий не может одновременно любить. Это ведь удача, а она обычно выбирает.
– Ты прямо помешался на этом чертовом жребии. Ладно, бросим, но завтра кореш покинет тебя, Митек, увидишь, – пообещала ему Олеся. – Кидать буду я. Ты жульничаешь, я чувствую.
– Это тебе кажется, – усмехнулся Ганн и начал жадно целоваться с девушкой.
– Проклятье, что за вонь? Ганн, паршивец, ты опять навонял? – страшно разозлилась Олеся и сбросила его с кровати, – только не вздумай оправдываться. Твою мать, еще раз выкинешь это дерьмо, вообще будешь спать на полу, усек?
– Ладно, не горячись, это от возбуждения. Извини, не буду, – отвечал резко Ганн и в свою очередь скинул ее тоже с постели прямо в свои объятия. – Что мне сделать для тебя, Олеся?
– Будешь убираться завтра без всякого жребия, а то и так много чудишь и совсем распоясался, ведешь себя как свинья, жрешь много прямо как из голодного края. Роняешь еду на себя, подбираешь с пола. Не выбрасываешь ничего. Я устала от твоих выходок. Без конца таскаешь наши запасы, – вскипела Олеся, залезая снова на кровать. – Но все-таки я не могу без тебя. Ты знаешь.
– Могла бы уже привыкнуть к моим капризам и странностям, но иногда я перебираю, с этим я соглашусь, – небрежно заявил Ганн.
– Ты часто перебираешь и выходишь за рамки. К этому нельзя привыкнуть, поэтому ты будешь отрабатывать свою хозяйственную норму и развлекать меня, Митя, и я, может быть, прощу тебя, – сердито говорила Олеся, когда Ганн залез на кровать и лег рядом. – Не спорь со мной.
– Ты права, но ты тоже хороша, детка. Копаешься в моих вещах и берешь их без проса. Я ведь забиваю на это и не ору на тебя, а ты из-за всяких глупостей выходишь из себя, – в ответ на эти справедливые выпады заявил Ганн.
– Ладно, я тоже хороша, но это ответная реакция. Завтра вы с Алексом пойдете на охоту, так что убираться будешь потом, – смягчилась Олеся. – Давай поднимай мне настроение и извиняйся за плохое поведение, Митек!