Какими бы ни были сексуальные игры, основное их содержание — экспериментирование в контексте общения, что и отличает их от мастурбации как таковой.

Петтинг (от англ. to pet — ласкать, а в американском варианте — целоваться, обниматься). Этим термином описывают взаимные сексуальные ласки, приводящие к сексуальному возбуждению и включающие в себя любые действия, кроме узко понимаемого полового акта. Он может быть завершенным (приводящим к оргазму) и незавершенным; глубоким (тяжелым) — ласки обнаженного тела, ласки ниже пояса и т. д. или поверхностным (легким) — от объятий и поцелуев до ласк выше талии и через одежду; осуществляться с партнером противоположного или своего пола. Петтинг, по содержанию сходный с «предварительной любовной игрой» в зрелых сексуальных отношениях, является заместительной формой сексуальной жизни и распространен более всего там, где высока ценность добрачной девственности.

Опыт петтинга к 18 годам имели более 80% опрошенных А. Кинзи юношей и девушек, 92% девушек, опрошенных В. В. Даниловым. Модельные данные о возрастных особенностях его распространенности получил М. Скоффилд при опросе в 60-х гг. около 2 тыс. английских подростков в возрасте 15—19 лет (см. рисунок).

Петтинг обычно рассматривается как форма удовлетворения сексуального влечения. Причем форма более зрелая, чем мастурбация или сексуальные игры. Но вопрос о его значении для поло- и сексуально-ролевого развития практически не ставится. Между тем петтинг — это школа сексуального общения и феномен прежде всего психологический. Этой школе предшествует своего рода «детский сад» сексуального общения: первые робкие касания, рукопожатия, мимолетные и неумелые поцелуи, легкие объятия и т. д. Те, кто не был в этом «детском саду», и в 16—18 лет часто выражают свои симпатии выламыванием рук девушке или провоцированием агрессии юноши. Свой путь и в петтинге: от очень легкого и незавершенного до глубокого и завершенного — ступень за ступенью. Петтинг дает практические уроки того, что необходимо будет для зрелой сексуальности как общения партнеров: умения понимать другого и проявлять себя не только на уровне слов, но и на уровне действий. Он учит чувствовать и понимать партнера, выражать свои чувства и предпочтения на «языке ласк», улавливать границы желательного и допустимого для партнера и помогать ему расширять эти границы, обогащать диапазон ласк. Позже техника петтинга станет основой «любовной игры», отсутствие которой превращает половой акт из любовного общения в «сексуальное потребление». В петтинге, иными словами, происходит объединение платонического и чувственного компонентов любви, когда эмоции свободно, легко и точно переводятся на «язык ласк». Пользуясь выражением С. С. Либиха, подростково-юношеский петтинг можно рассматривать не только как заместительную форму сексуального поведения, но и как введение в «этикет сексуального общения».

Начало половой жизни. Хотя, как говорят, «лучший способ половой жизни молодежи — воздержание», сами молодые люди так не думают. Больше того, начало половой жизни часто притягательно именно как посвящение во взрослого человека и объективно нередко становится крайним выражением эмансипационных мотивов. В сложном мотивационном комплексе начала половой жизни называют также любовь, потребность в доверительном общении, любопытство, настояния партнера, сексуальный импульс, пример сверстников, совращение, а в юношеском возрасте — конформность, потребность «быть как все». А. Г. Харчев и С. И. Голод нашли, что чем меньше возраст, тем меньше значит любовь как мотив начала половой жизни: до 16 лет — 14,2%, в 16—18 лет — 15,8%. М. Скоффилд считает, что у мальчиков ведущий момент — любопытство, а у девочек — любовь. А. Тавит и X. Кадастик при опросах молодежи в Эстонии в конце 70-х гг. нашли, что любовью мотивировали первую близость чаще девушки: до 15 лет — 25% при 15% юношей, в 16—17 лет — 42,6 при 20,5%. Любопытство же преобладало у юношей: до 15 лет — 55% при 12,5% у девушек, в 16—17 лет — 41% при 31%. То же касается и физической потребности: до 15 лет — 5% у юношей, в 16—17 лет — 16,4% у юношей и 1,6% у девушек. Настояния партнера были для девушек несколько более значимым мотивом: до 15 лет — 25% при 15% у юношей, в 16—17 лет — 21% при 19,2%. В числе других мотивов они называют сострадание, совращение, насилие и экономические соображения (у 5% мальчиков до 15 лет и 25% девочек того же возраста и у 1,6% 16—17-летних). По их данным, у 10% женщин и 25% мужчин первая близость происходила на фоне алкоголизации, а у младших подростков эта цифра достигала 38,4%. По данным М. Скоффилда, аналогичные показатели для мальчиков (юношей) составляли 3% и для девочек (девушек) — 9%. Есть мотивы, расцениваемые как «женские», но являющиеся по сути коммуникативными: доказательство любви, доверие как к будущему супругу, сочувствие заявлениям о тяжести воздержания, страх лишиться партнера, проверка своей «ценности».

Побудительные мотивы в определенной степени уравновешиваются сдерживающими: по данным С. И. Голода, это моральные убеждения (чаще у девушек), отсутствие достаточной силы потребности (чаще у девушек) и — примерно одинаково у девушек и юношей — опасение последствий, огласки, заражения и отсутствие подходящего случая. По данным X. Грасселя и К. Баха из ГДР, это стыд (53%), страх беременности (50%), боли (17%), своей неопытности (15%), разоблачения (7%), венерических заболеваний (2%) и испытываемое отвращение (2%). Совсем иная структура сдерживающих мотивов описывается М. Козакевичем у бельгийской молодежи: недостаточное знание партнера (52%), убежденность в преждевременности (39%) или возможности половой жизни только в браке (21%), мнение о своей неопытности (12%), религиозные убеждения (7%). К сожалению, мы не располагаем данными о побудительных и сдерживающих мотивах в разных районах нашей страны: сколько-нибудь систематические и сравнимые исследования в этой области почти не проводятся, как, впрочем, и изучение сексуальной жизни молодежи.

Реакция на первую близость очень различна. Уже из сопоставления мотивов начала половой жизни и сдерживающих мотивов у молодежи разных стран понятно, что они не могут быть репрезентативны для нашей страны в целом или отдельных ее районов. Кроме того, большинство оценок этой реакции приводятся для подростково-юношеского возраста. А. Тавит и X. Кадастик приводят более близкие для нас и дифференцированные по возрасту и полу данные (см. рисунок). При всей разнице реакции на начало половой жизни более 50% молодых людей в течение первого месяца повторяют близость.

В массовом, а порой и педагогическом сознании бытует мысль о подростково-юношеской склонности к промискуитету. Однако, как подчеркивают те, кто специально изучал не только его формы и причины, но и распространенность в разных популяциях, мнение о частоте подростково-юношеского промискуитета сильно преувеличено и половая жизнь в этом возрасте чаще «моногамна».

В связи с акселерацией часто говорят о все более и более раннем начале половой жизни. На самом деле на сроках сказываются гораздо больше социо-культурные характеристики среды, в том числе семейной. Достаточно часто за началом половой жизни стоят реакции эмансипации, протеста, неудовлетворенности «эмоциональным голодом» в родительской семье, недостаточная коммуникативная компетентность и т. д. В разных европейских странах к 20-летнему возрасту не имеют сексуального опыта 17—63% мужчин и 9—80% женщин. В ходе лекционной работы мы проводили анонимное анкетирование, результаты которого не претендуют на представительность, но все же показательны. Так, среди студенток I—III курсов одного из престижных ленинградских вузов, где учатся в основном ленинградцы, оказалось примерно 80—85% уже начавших половую жизнь. Но в сельскохозяйственном вузе европейской части страны, студенты которого преимущественно сельские жители, лишь единицы подтвердили наличие опыта половой жизни.