И вдруг все рухнуло…
Неожиданно пропали три отправившиеся на богомолье женщины. Так как все они были ученицами святого, то один из первых профессоров университета взял дело в свои руки.
В один из дней в больницу, где жил Игнатий, пришел полицейский офицер, который сказал ему: "Следуйте за мною!» По дороге в тюрьму они встретили шествие, сопровождавшее высокопоставленную особу, восседавшую на лошади.
Странная встреча!
То был молодой маркиз де Ломбэ, Франциск де Борджия. Он проезжал через Алкалу, направляясь ко Двору Карла V, в его летнюю резиденцию в Валладолиде. Вряд ли эти два человека взглянули друг на друга… Для Франциска Игнатий был одним из многих бродяг, схваченных с поличным за какой-нибудь проступок. Для Игнатия же маркиз был одним из сильных мира сего, предпочитавших земные почести благам, обещанным Иисусом Христом.
Впоследствии эти два человека встретятся снова… И тогда молодой маркиз упадет к ногам Игнатия и будет просить принять его в Общество Иисуса. Но Господь Бог уже тогда видел в этом великом мира сего преемника Игнатия — второго после него Верховного Настоятеля Общества.
Говоря о странных встречах, отметим, что в Алкале, в университете, Игнатий встретил Якова Лайнеза, Альфонса Салмерона, Николая Бобадиллу, Мартина Олаве, Жерома Надала, Мануила Диона, Якова де Ледесма. Впоследствии все они стали членами Общества Иисуса. Первых трех мы увидим студентами в Париже. 15 августа 1534 г. они соберутся вокруг Игнатия Лойолы, основывающего Общество. Яков Лайнез будет первым преемником святого Игнатия. Он и Салмерон в качестве богословов примут участие в работах Тридентского Собора.
Не все они познакомились с Игнатием в Алкале. Но все они слышали об этом проповеднике нового типа, обвиненном в ереси и распространявшем учение, беспокоящее их наставников.
Что думали они о нем? Об этом ведает один Бог.
Между тем, под председательством де Фигуероа, викария епархии, приступили к изучению обвинений. После 42-х дней ожидания, заключенному был объявлен приговор. Вот он:
«Ему запрещается учить кого бы то ни было, открыто или тайно, поодиночке или на собраниях, вследствие его невежества. После трех лет этот запрет будет снят, если ординарный судья или генеральный викарий дадут на то разрешение. Повеление это должно быть выполнено под страхом отлучения от Церкви и изгнания на вечные времена из королевства».
Вот пункты, к которым сводятся все показания: «Еженедельная исповедь и причащение, испытание совести два раза в день, практика размышлений, громкая, медленно скандируемая молитва». К этому Игнатий добавлял объяснения заповедей. Он учил женщин избегать тщеславия, злословия, обращал их внимание на разницу между грехом смертным и грехом повседневным. Все эти пункты можно найти в Духовных Упражнениях.
Игнатий знал, что он невиновен. Но, кроме того, он не мог смириться с запрещением говорить о Боге кому бы то ни было, даже тайно. Что делать? Он решил положиться на приговор архиепископа Толедского. «Я исполню, — сказал он, — все ваши повеления». Архиепископ ответил ему: «У меня в Саламанке есть друзья и университет. Милости просим». При прощании он велел дать ему четыре серебряные монеты.
Провидение говорило устами архиепископа.
Игнатий отправился в Саламанку. «Бегите из города в город» — говорил Спаситель. Увы, по той же причине Игнатий должен будет покинуть и Саламанку.
Духовные Упражнения уже стали знаменем раздора.
Пока — это простые стычки.
Через десять лет — разразится настоящая битва…
Глава XI Тюрьма В Саламанке
Было бы несправедливо упрекать в недобросовестности монахов, которые, услышав проповеди Игнатия, забили тревогу перед властями предержащими.
Со времени мятежа Лютера Испания была наводнена людьми, искусно сеявшими учение монаха-отступника. Их звали «проповедниками» или «иллюминатами».
Инквизиция преследовала этих новых апостолов с усердием, которое сегодня нам представляется несколько преувеличенным. Однако быстрота, с которой распространялась Реформация, доказывает, что опасения защитников веры не были напрасными.
Среди всех монашеских Орденов, которые поставляли в университет преподавателей и студентов, Орден Святого Доминика занимал первенствующее положение. В монастыре Святого Стефана жили тогда знаменитые наставники. Было ли известно в Саламанке судебное решение, вынесенное в Алкале еще до приезда туда Игнатия, мы не знаем. Через 10–12 дней после своего прибытия Игнатий исповедовался у одного из доминиканских отцов, так как еще со времен Манрезы питал к этим монахам чувство благодарности. Велико же было его удивление, когда он услыхал от доминиканца: «Наши отцы хотели бы побеседовать с вами». «Пусть будет так во имя Господа!» — ответил Игнатий. В условленный день он пришел в монастырь. Настоятель отсутствовал; были его заместитель, исповедовавший Игнатия священник и еще один монах. Все вместе они отправились в часовню.
Заместитель любезно сообщил Игнатию о том, что они получили о нем превосходные сведения. «Мы узнали, что вы проповедуете по апостольски; и все-таки нам хотелось бы получить более подробные сведения о вашей жизни. Чему вы учились?» Игнатий дал им отчет о своих кратковременных занятиях в Барселоне и Алкале. «И что вы проповедуете?» — «Я не проповедую, я просто беседую о божественных предметах с людьми, желающими слушать меня». — «И о чем вы беседуете?» — «То об одной добродетели, то о другой, для того, чтобы прославить их; то об одном пороке, то о другом, для того, чтобы обличить их». — «Вы не учены и говорите о добродетелях и пороках! Никто не может говорить о них иначе, как во имя науки или от Святого Духа. Вы не говорите во имя науки, следовательно, вы говорите от Духа Святого?
Игнатий подумал и после минутного молчания заявил: «Я не считаю нужным продолжать разговор об этом». — «Как сегодня, когда столько ложных учений вводят в заблуждение людей, вы отказываетесь сказать, чему вы учите?» — «Отче, я ничего прибавлю к тому, что уже сказал, — лишь настоятели могут заставить меня говорить». Так как всякие уговоры оказались бесплодными, заместитель объявил: «Хорошо, но тогда вы должны задержаться. Мы сделаем все необходимое для того, чтобы вы заговорили». — «Где же мне оставаться?» — спросил Игнатий. — «В часовне», — ответил заместитель; и все монахи вышли. И пока церковные судьи решали, как поступить с Игнатием, двери часовни оставались запертыми.
Игнатий провел в монастыре три дня, но никто не говорил с ним по его делу. Он питался вместе с монахами. Ему дали келью, и многие отцы посещали его. Он свободно говорил с ними о Боге, и большинство относилось к нему благосклонно.
Между тем монастырь решил обратиться к епископу с просьбой рассмотреть дело Игнатия. Епархиальное начальство посадило его в тюрьму, где его долго допрашивали. Вместо защиты Игнатий передал свои бумаги — это были Духовные Упражнения.
Впервые знаменитая книга попала в руки церковного Суда. Через несколько дней Игнатий предстал перед четырьмя судьями. Все они ознакомились с его книгой.
Его спрашивали о Троице, об Евхаристии. «Я не учился этому», — сказал Игнатий. И тем не менее в его речах не смогли обнаружить каких-либо заблуждений.
Что касается Упражнений, то тут обсуждался лишь один пункт: разница между смертным и повседневным грехом. «Не ученый человек не должен отваживаться на определение этого пункта». Игнатий отвечал им: «Верно или нет то, что я сказал? Если неверно, осудите меня».
Доктора не смогли найти чего-либо достойного осуждения в учении Игнатия, и заседание суда было закрыто
И все-таки Игнатий провел в тюрьме еще двадцать два дня; затем его освободили, дабы он мог выслушать приговор: «Нет никаких заблуждений ни в его жизни, ни в его учении. Игнатию дозволено продолжать говорить о божественных вещах, но он не смеет определять, что есть грех смертный, а что есть грех повседневный без предварительного четырехлетнего обучения».