Везувий, один из многочисленных вулканов в окрестностях Неаполя, возник как подводный вулкан в Неаполитанском заливе. Затем он появился как остров, который в результате накопления продуктов извержения присоединился к суше. Полагают, что первые извержения вулкана происходили после окончания ледникового периода, то есть примерно 10000 лет назад.
Но так как древние люди не записывали годы активности Везувия, то гора казалась уснувшей на сотни лет, вплоть до катастрофического извержения в 79 году, когда были уничтожены Помпеи и Геркуланум.
Самые древние известные жители этого района называли себя «осканы». Они были первобытными скотоводами. Около 800 года до н.э. появились греки и охотно расселились в этих местах. Леса были полны дичи. Почва вокруг горы, насыщенная древними отложениями богатого вулканического пепла, оказалась поразительно плодородной. На ней и произрастали яблони, груши, смоковницы, вишни, дыни, миндаль и гранаты. Можно было два раза в год собирать урожай пшеницы, раз в год — ячменя и проса, а овощи и виноград выращивали повсеместно.
Не удивительно, что города Помпеи на склоне Везувия и Геркуланум у подножия горы росли и процветали. После завоевания Греции Римом в 88 году до н.э. Помпеи стали жемчужиной в имперской короне. Город имел свой собственный собор — храм Юпитера и форум. Римский мыслитель Гай Квинт Балб создал амфитеатр, способный вместить 16000 зрителей — все население города. Это случалось во время боев гладиаторов, которые, по иронии судьбы, будут проходить и днем 24 августа 79 года н.э.
В 62 году н.э. природа сделала предупреждение жителям склонов Везувия. Мощное землетрясение встряхнуло местность. Были разрушены общественные здания, сметены деревни, часть Помпеи и Геркуланума превратилась в развалины. Несмотря на эти события, в следующие 17 лет в городах выросли новые храмы, еще лучше, красивее и величественнее. Были построены новые бани, таверны, театры.
Так они простояли до второй половины дня 24 августа 79 года н.э. В тот день Везувий с невероятным грохотом пробудился после долгой спячки и взорвался, выбросив в небо огромное облако раскаленного пепла. Сверкали молнии. Вместе с пеплом на землю летели накаленные камни и обломки пемзы. Затем западная часть вулкана взорвалась и свалилась в расширившийся кратер.
На самом западном мысе Неаполитанского залива, у подножия горы в Мизене, стоял Плиний Старший. Он, как и Гай Плиний Секунд, командовал военными галерами. Извержение вулкана поразило его своей грандиозностью. Плиний Старший передал свои впечатления племяннику, Плинию Младшему, которому в то время было 17 лет. Плиний Младший написал римскому историку Тациту два письма. В одном изложил впечатления и переживания дяди, в другом — свои собственные. Эти письма стали первыми записанными рассказами очевидцев извержения Везувия. Плиний Младший писал о своем дяде:
«Около часу дня моя мать оставила его (Плиния Старшего) наблюдать за облаком, которое казалось очень необычным по размеру и форме. Облако, от которого на таком расстоянии создавалось впечатление, будто гора колеблется, поднималось в форме -не могу дать Вам более точного описания — соснового дерева, так как оно выросло до очень большой высоты в виде длинного ствола, а на вершине раскинулось какое-то подобие веток… Иногда оно казалось ярким, а иногда темным и пятнистым, в зависимости от того, больше или меньше оно было заполнено землей и пеплом…»
Плиний Старший приказал команде своего корабля двигаться в сторону этого облака. Когда они подплыли ближе, на корабль стал падать горячий пепел. Плиний описал также «неожиданное отступление моря», что указывает на вероятность возникновения в тот день цунами.
Плиний Старший высадился на берег. Поднимаясь по склону горы, он встретился со своим другом Пономпонием.
Дальнейшее Плиний Младший описывает так:
«Они посовещались, будет ли благоразумнее укрыться в домах, которые сейчас качались из стороны в сторону от частых и яростных толчков, как будто их трясли под фундаментами; или перебежать на открытые поля, где разгоряченные камни и пепел падали, хотя и легковесным, но обильным потоком, и угрожали разрушениями. В этом выборе между опасностями они решили в пользу полей. Затем они вышли, привязав на головы подушки; и это была вся их защита от града камней, падавших вокруг».
Далее из письма следовало, что Плиний Старший добрался до берега, намереваясь выйти в море, но на море поднимались волны и пар, и он прилег поспать. Потом следует сценка: «Он поднялся с помощью двоих своих слуг и тут же упал замертво; как я полагаю, от удушья какими-то плотными и вредными испарениями».
Предположение Плиния Младшего вызвало сомнение историков. Они сделали вывод, что Плиний Старший умер, должно быть, от сердечного приступа, а не отравился вулканическими газами. Иначе его спутники тоже погибли бы.
Тем временем оставшийся с матерью в Мизене Плиний Младший записал для Тацита свои собственные наблюдения. Вот что он заметил, выйдя из раскачивающегося дома:
«Охваченная паникой толпа следовала за нами и (как любой душе, обезумевшей от ужаса, любое предложение кажется более благоразумным, чем ее собственное) давила на нас плотной массой, продвигая вперед, когда мы вышли… Мы замерли среди самой опасной и ужасающей сцены. Колесницы, которые мы отважились вывезти, так сильно тряслись назад и вперед, хотя и стояли на земле, что мы не могли удержать их, даже подложив под колеса большие камни. Море, казалось, откатилось назад и оттягивалось от берегов конвульсивными движениями Земли; определенно суша значительно расширилась, и некоторые морские животные оказались на песке.
Затем значительно посветлело, что, как мы предположили, было предвестником приближающегося выброса пламени (и это оказалось верно), а не возвращением дневного света; однако огонь упал на каком-то расстоянии от нас; потом мы снова погрузились в густую темноту, и сильный ливень из пепла обрушился на нас, нам приходилось время от времени останавливаться и стряхивать его, в противном случае, мы были бы раздавлены и похоронены под его тяжестью… Наконец, ужасная темнота стала понемногу рассеиваться, как облако дыма; вновь появился дневной свет, и даже выглянуло солнце, хотя свет его был мрачным, как бывает перед приближающимся затмением. Каждый предмет, представший перед нашими глазами (которые крайне ослабели), казался изменившимся, покрытым густым слоем пепла, как будто снегом».
Это происходило утром третьего дня со времени первого извержения Везувия.
Плиний не описывал судьбу Помпеи и Геркуланума. Многие годы оба города оставались похороненными и безмолвными. Помпеи — под почти 8-метровым слоем пепла и пемзы, а Геркуланум -под грязевым потоком толщиной до 20 метров.
Мир в то время не обратил внимания на две римские метрополии. На месте Геркуланума поднялся новый город — Резина. А там, где когда-то стояли Помпеи, разбили виноградники. По иронии судьбы, потребовалось почти 1600 лет и еще одно катастрофическое извержение Везувия, чтобы раскопали города и восстановили историю того рокового дня.
И как только землекопы и археологи стали пробиваться сквозь затвердевший пепел и пемзу, появились многочисленные описания последних часов Помпеи, когда погибли, по крайней мере, 2000 его жителей.
Первое значительное извержение Везувия после катаклизма 79 года произошло в 1631 году. Вскоре после этого извержения рабочие, откапывая системы подачи воды и водохранилища, наткнулись на римские монеты и присвоили их. Затем до начала XVIII века местность грабили золотоискатели. Пока один удачливый землекоп не вырыл тайник из алебастра и мрамора.
Начиная с того времени и вплоть до 1860 года появлялись самые различные грабители высокого ранга, которые выкапывали статуи, различные изделия и даже части зданий. Среди них был сэр Уильям Гамильтон — британский посланник в Неаполе с 1764 по 1800 годы. Археолог-любитель, он продавал выкопанные артефакты Британскому музею.
37-летнему археологу Джузеппе Фиорелли оставалось только получить право на поиски затерянного города и восстановление событий того августовского дня 79 года. Он (а кое-кто и до него) обнаружил, что особое соединение пемзы и пепла фактически загерметизировало город, сохраняя от времени и разрушений, Фиорелли откопал амфитеатр вместе со скелетами гладиаторов, оставшихся в том положении, какое они приняли, должно быть, при первом потоке расплавленного пепла. В печи пекарни сохранились почерневшие буханки 1800-летнего хлеба. Цвета фресок на стенах сохранились неповрежденными.