3. Перечень имен убитых.

1. Крушение судна «Стрекоза».

Примерно в два часа ночи 14 февраля 1942 года корабли Ее Величества «Стрекоза» и «Кузнечик» начали эвакуацию различных частей и дивизий, остававшихся на острове Сингапур. В это время оба корабля были обстреляны, но ушли с легкими повреждениями и без жертв.

На полной скорости они шли всю ночь. К 9:30 утра 14 февраля их заметил японский самолет, совершавший разведку. «Стрекоза» шла первой, а «Кузнечик» двигался в миле от нее.

Самолет пролетел над «Стрекозой» и сбросил на нее две бомбы малого калибра, однако бомбы в цель не попали и обошлось без жертв. Заработали корабельные орудия. Самолет не обратил внимания на судно «Кузнечик». Когда стало понятно, что это разведывательный самолет, командир судна решил укрыться у маленького острова неподалеку, пока самолет-разведчик не вывел на них эскадрилью. После этого наш курс немного изменился. Судном «Стрекоза» командовал капитан Шпротт. Кораблем «Кузнечик» командовал Хоффман. Однако до того как мы успели укрыться у острова, с севера появились еще 123 японских бомбардировщика, о чем меня проинформировал лейтенант Шеллард. После появления самолетов прозвучал сигнал тревоги и гражданским было приказано спуститься. Меня тоже втолкнули в коридор между офицерскими каютами в числе других офицеров и стрелковой команды. Так или иначе, капитан корабля обеспечил весь штат спасательными поясами. В то время не было возможности записать имена присутствующих на борту и распределить их по группам, ведь при посадке на судно в Сингапуре нас обстреляли, в результате чего многие части потеряли своих офицеров. Однако команда составляла 73 человека, а точное количество людей на судне было 223, из которых 152 — армейский персонал, в основном из второго полка Восточного Суррея, первого Манчестерского батальона, штаба моей бригады, Индийской информационной бригады 6/15; несколько летчиков и люди из разведывательного корпуса.

Находясь внизу, мы вскоре услышали звук кружащего над нами самолета. Он летал несколько минут. С моего места был отчетливо слышен сильный взрыв, после чего заглохли двигатели, которые до этого работали на полную мощность. Было очевидно, что случилось что-то серьезное, и мы цепочкой побежали на палубу.

Оглядевшись, я понял, что случилось худшее: корма и дымоходная труба превратились в груду металла, хвостовая часть судна вовсе исчезла. Подойдя ближе к разлому, я понял, что людям, находившимся на корме, выжить не удалось. Однако через отверстие, проделанное бомбой, мы увидели несколько очень тяжело раненных мужчин. Уже мало что можно было сделать, так как к этому времени корабль был наполовину потоплен.

Старший матрос по имени Бреннан распорядился спустить на воду две лодки. Также мы начали готовить к спуску две маленькие шлюпки. Туда нужно было переложить раненых, лежащих на палубе, и тех, кто был в состоянии ходить, до того момента, как корабль пойдет ко дну. Я вместе со многими оставался на палубе, пока командир Шпротт не дал разрешения покинуть корабль. Затем мы прыгнули за борт и уплыли подальше от корабля. Командир Шпротт все еще оставался на мостике.

Было около половины одиннадцатого утра. Мы проплыли порядка ста ярдов, а затем я обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на корабль. Когда он уже почти затонул, я увидел, как два офицера спрыгнули с мостика и исчезли под водой. Все, что осталось видимым, — это нос корабля, который оставался на поверхности еще несколько часов. Не более чем через пять минут с момента взрыва бомбы судно затонуло.

Потом, я помню, две лодки подплыли к месту крушения, и люди стали карабкаться по спасательным веревкам.

В это же время вновь показалась эскадрилья в количестве более шестидесяти самолетов. Они видели, что с нами произошло, и занялись «Кузнечиком». С ним они сделали то же самое, что и с нашим судном, — всей эскадрильей устроили «ковровую бомбардировку». Некоторое время корабль казался неуязвимым. Сотни бомб стелились вокруг него. К этому времени судно успело отплыть на полмили, пытаясь скрыться от огня. Несколько бомб попало в людей, которые в этот момент находились в воде. Мы наблюдали издали, как все это время «Кузнечик» лавирует, пытаясь укрыться от бомб вблизи острова. Я был уверен, что он подбит, и оглянулся, чтобы удостовериться в этом. Судно стремилось зарыться в песок до того момента, как загорится оружейный склад, что ему в конечном счете удалось.

Потом я узнал, что «Кузнечик» понес потери числом всего 8 или 9 человек.

После транспортировки спасшихся со «Стрекозы» одна лодка отправилась на поиски остальных выживших.

Вторая груженая лодка уплыла в направлении, как я предполагаю, Суматры, и сейчас были видны лишь ее очертания. Другая же, как я уже говорил, добралась до ближайшего острова.

В воде все еще было много людей. Я решил, что больше шансов спастись будет, если добраться до берега вплавь. Со мной были одни офицеры, и я крикнул еще шести людям, чтобы присоединялись к нам. Несколько человек поплыли к острову самостоятельно. Только одного из них я видел после. Еще я отметил, что все, кого мне удалось собрать, были из военно-морских подразделений.

Сначала мы кричали тем, кто был в лодке, но она была слишком далеко, чтобы с нее можно было увидеть и услышать нас, к тому же мы поняли, что она заполнена настолько, что мы не сможем там поместиться. Наша группа решила плыть до самого берега.

К этому времени эскадрилья, выполнив задание, уже улетала, но через полчаса появились новые самолеты. Они приближались к нам и летели очень низко — насколько я успел понять, с востока. Мы сразу поняли, что они собираются расстрелять лодку. Самолеты возвращались, чтобы истребить выживших. Они летели по 2–3 машины в ряд, придерживаясь четкого порядка. Они повторили свой рейд дважды, а потом собирались то же самое проделать с нашей группкой. Было совершенно понятно (несмотря на то, что мы находились на определенном расстоянии), что в лодке очень много жертв. Нам повезло больше: никто даже не был ранен.

Повторив, как я уже сказал, свой рейд, они улетели в том же направлении, откуда появились. Больше мы их не видели. Затем те, кто остались в живых на лодке, продолжили плыть к ближайшему острову, мы следовали в том же направлении.

Примерно в полседьмого вечера нас подобрала эта же лодка. Часть людей нашей группы помогла грести до берега, и в семь часов мы его достигли.

Мы пересчитали людей и, если я правильно помню, насчитали двадцать два мужчины из лодки и пятеро тех, кто плыл со мной. Восемь человек из лодки были в тяжелом состоянии. К сожалению, мы пристали к острову, где не было ни еды, ни воды, и раненым тяжело было оказать хоть какую-то помощь, а их было больше половины среди нас. Я не знаю, как назывался тот остров.

На следующее утро мичман, которого звали, кажется, Кларк, вернулся после прогулки по острову с еще восемью людьми. Те плыли во второй лодке и высадились дальше на побережье. Теперь нас стало тридцать шесть. Кто-нибудь еще мог добраться до соседних островов вплавь, но мне кажется, не более нескольких человек. Большинство же, вероятно, погибли от взрыва либо были расстреляны после.

Имена всех служащих, доплывших до берега, и тех, кто умер в последующие дни, я укажу в третьей части отчета.

(подпись)

2. Маршрут спасшихся (от места катастрофы до Коломбо).

Обращаясь к последнему предложению из министерского устава, которое гласит: «определить свое местонахождение и местонахождение выживших», я укажу краткий маршрут выживших.

Как я уже писал в первой части своего отчета, название острова мне было неизвестно. Однако, посовещавшись с командой судна «Стрекоза», мы решили, что находимся примерно в ста милях южнее Сингапура, по соседству с группой островов Сингкеп, в десяти милях от Понгпонга. Я не знаю, правильно ли мы его называли, но Понгпонг — это то место, где был обнаружен пароход «Kuala» с большим количеством медсестер на борту.

Как видно на карте, здесь сотни маленьких островов, многие из которых офицеры обыскивали в поисках выживших, так как на этой территории 14 февраля 1942 года затонуло много кораблей. Мне кажется, что в радиусе сорока миль пошло ко дну девять судов.