Бой был жаркий. Поручив М. Почкаевой и Долинко продолжать набор, М. Зубашев помчался на передовую линию — в бой и за материалами.

Ночью редакции все же пришлось переехать на хутор Любин, потому что бой уже шёл в селе. Основной удар главных сил врага приняли на себя отряд Мисюры и автоматчики спецроты И. Гришина. Они измотали противника и вынудили его прекратить преследование партизан. Праздничный номер «Червоного прапора» вышел без опоздания.

Были в издании газеты и трудности чисто технические. Радиоприемник редакция имела, но питание к нему доставалось с трудом. На выручку пришёл местный радиолюбитель Л. Семенюк. КаК. то в одной боевой операции партизаны добыли небольшую динамомашину. Сдали её в редакцию. Нужно сказать, что редакция пользовалась у партизан и населения большим вниманием. Носили туда бумагу, а также всякие гайки, ключи. Считали, что газетчикам все пригодится. Так и динамомашина попала туда. Два дня Семенюк пытался заставить её работать. А тут ещё, как на грех, стал приёмник бастовать. Надо было во что бы то ни стало зарядить аккумулятор. И Семенюк придумал. На обыкновенной крестьянской повозке он приспособил велосипед вверх колёсами. Заднее колесо соединил ремнём со шкивом динамомашины, а к ней подключил аккумулятор. На повозке сидели два бойца и поочерёдно крутили колеса. Это приводило в движение весь агрегат. Так наши радисты стали заряжать аккумулятор, и приёмник с тех пор прекратил хандрить.

Позже это изобретение было усовершенствовано. Аккумулятор стали заряжать при помощи конного привода для обыкновенной крупорушки.

ПУЗНЕНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

В одном из номеров журнала «Народный мститель» был напечатан акт, подписанный десятками людей.

«В ночь с 10 на 11 июля 1943 года, — писали составители этого документа, — в селе Пузня Высоцкого района Ровенской области люди, именующие себя украинскими националистами, совершили кровавую расправу над своими земляками, братьями и сёстрами — украинцами.

   1. Эта банда немецких наёмников, предателей народа зарубила депутата Верховного Совета Украинской Советской Социалистической Республики Акулину Панасовну Хомич, её дочь, брата и мать.

   2. В эту кровавую ночь бандиты, которых люди знают как бандеровцев, мельниковцев, бульбовцев, зарезали 5 мужчин, 7 женщин, двух девушек и 13 детей села Пузня Высоцкого района.

   3. Готовилась расправа над 70 жителями села. И только внезапное наступление партизанского отряда в ночь на 11 июля спасло остальных людей от иудиных рук так называемых националистов».

Бандиты, подчёркивалось далее в акте, совершили расправу с жителями Пузни за то, что они отправили к советским партизанам 40 бойцов и сами всегда выступают на стороне партизан в борьбе с немецкими фашистами.

Как ни прикрываются националисты фразами о независимой, самостоятельной Украине, писали составители акта, люди знают, что настоящими борцами за действительно свободную Украину, против фашистских захватчиков являются Красная Армия, советские партизаны.

Акт заканчивался призывом: «Смерть немецким захватчикам! Позор и смерть продажным людишкам из националистических банд, которые подняли руку на своих братьев и сестёр, толкают народ на братоубийственную войну!»

Похороны жертв фашистов состоялись 11 июля. На кладбище собрались не только жители Пузни, но и Людыпя, Золотого, Заморочни, Ясенця, Лютинска и других сел Высоцкого и Дубровского районов. Гневом, жаждой отомстить подлым убийцам — слугам гитлеровцев кипел народ. В этот день десятки мужчин вступили в партизанский отряд.

Банды националистов, которые притихли было перед началом великой Курской битвы, словно ожидая, что же будет с фашистами, снова зашевелились летом 1943 года. На их совести не только резня в Пузне. Их руками было сожжено несколько сел. Около тысячи семей украинцев и поляков остались без крова.

Через несколько дней после резни в Пузне командир партизанского отряда М. Мисюра настиг в селе Людынь атамана банды, свирепствовавшей в Пузне, Антона Соловья. Тут же, в Людыне, на глазах у крестьян Мисюра от имени украинского народа расстрелял бандита.

Наша подпольная печать, наши агитаторы, бойцы вели большую разъяснительную работу среди населения. На конкретных фактах они показывали людям, что украинские буржуазные националисты всегда были наёмниками империалистов. Бандеровцы, мельниковцы, боровцы, как и их «идеолог» — гитлеровский холоп Е. Коновалец, разъясняли подпольщики и партизаны, никогда не имели поддрргкки в народе, всегда опирались в своей грязной работе на чужеземные штыки. В зависимости от времени и обстоятельств, эти предатели интересов украинского народа готовы служить то одному, то другому — какому угодно хозяину. Сознание своего бессилия, безнадёжности своих потуг совместно со своими хозяевами — гитлеровцами снова натянуть ярмо гнёта и эксплуатации на трудовой народ порождает у них ненависть и злобу к трудящимся, которая на этот раз вылилась в пузенскую расправу.

Разоблачительная агитация подпольщиков и партизан давала хорошие результаты. Все чаще стали приходить к партизанам из националистических банд люди, обманом втянутые в преступные действия против своего народа.

Вот один из многих случаев. Наши разведчики привели в штаб группу вооружённых «секирников», как партизаны называли участников банды Боровца. У одного из «секирников» на узеньких погонах блестели вырезанные из алюминия трезубцы.

— Сопротивления не оказывали, — доложил наш автоматчик.

— Откуда? — спросил я «секирника».

— Из «Полесской сечи».

— Фамилия?

— Терещенко.

Отвечая на мой вопрос, он то и дело поглядывал в сторону, где партизаны с большими усилиями разряжали бомбу. В то время наши бойцы выплавляли тротил из неразорвавшихся снарядов и бомб, чтобы делать мины. Терещенко, заметив, что партизаны с трудом справляются с этим делом, сказал:

— Я могу разрядить бомбу. Только не убивайте меня.

— А мы и не расстреливаем всех, кто был в банде.

— Вот это справедливо. Среди нас там много тёмного люда.

Терещенко со своим напарником вычистил «кендюх», как он назвал бомбу. Потом они снова подошли ко мне.

— Как же вы попали в банду?

— А мы не в банду шли. Нам сказали, что будем в «партизанке». А «партизанка» якобы против немцев. Так и Бандера и Боровец говорят. Еще мы видели, что ваши партизаны из отрядов Медведева и дяди Пети на переговоры к «сечевикам» ходили. Вот мы и думали, будем вместе гитлеровцев бить. А вышло, что нас посылают против красных партизан.

— Сволочь эта немчура! — вмешался в разговор второй пленный. — Надевают шинели с трезубом и идут в села, сжигают. Так было в Гуте–Сепанской, где поляки живут. Переодетых немцев было человек двести пятьдесят. Детей бросали в огонь. Забрали скот. Потом сказали, что мы это сделали.

— Ну и ваши бульбовские дела знаем, — сказал я, —Что же вам обещал Боровец после победы? Сам‑то ведь в первые министры метит.

— Министром я не собирался стать, —ответил Терещенко, — а полицейским служил бы.

Eго признание вызвало взрыв хохота среди партизан.

— Если ты уж такой любитель порядка, мог бы при Советской власти милиционером, быть, — сказал кто‑то из бойцов. — Вот как твой земляк, наш командир Максим Мисюра.

— Я слыхал о нём. Неуловимый, вездесущий!

— Верно, — сказал я. — Он бьёт гитлеровцев, бьёт и запроданцев народа. А неуловимый он потому, что люди его поддерживают, народ с ним. А народ с ним потому, что Мисюра за правду стоит, за Советскую власть!

— Вы примете меня и моих товарищей в настоящие партизаны? — спросил Терещенко.

— Примем. А тебе должность дадим. Будешь инструктором по обезвреживанию неразорвавшихся немецких бомб. Научишь этому делу нескольких бойцов.

— Спасибо, что поверили. Всё сделаю, чтобы как можно скорее фашистов в могилу загнать!

Терещенко стал партизаном, хорошим специалистом по обезвреживанию неразорвавшихся бомб и снарядов. Вступили в отряд и те, кто с ним пришёл.