Со Вселенной Земля разговаривает на коротких волнах. Короче говоря… Еще короче…

Лишь короткие волны пробиваются в космос, а длинные не в состоянии оторвать себя от Земли.

Поэтому будем кратки — чтоб нас услышали.

Главный закон движения: палок не должно быть больше, чем колес.

Каждая низменность норовит стать возвышенностью, и это настоящее стихийное бедствие.

Для того, чтобы быть полезным, необязательно стать ископаемым.

Там, где каждый считает, что лично он не делает погоды, погода бывает самая отвратительная.

Для того, чтобы не пройти мимо цели, иногда необходимо пойти ко дну.

Всем силам, которые действуют на земле, противостоит единственная — сила инерции.

В определенных (очень холодных) условиях даже лед излучает тепло. Но стоит ли ради этого создавать такие условия?

Умение сохранить себя под давлением силы — признак упругости. Умение изменить себя под давлением силы — признак пластичности. В мире господствуют упругие и пластичные тела. Есть еще хрупкие тела, но они, разумеется, не господствуют.

На погруженное в жидкость тело действует выталкивающая сила, но не всегда на нее можно рассчитывать.

Окружность может широко распространиться по плоскости, но при этом будет продолжать гнуться дугой. И никогда ей не разогнуться, никогда не стать прямой линией из-за постоянного тяготения к центру.

Знаменатель в дроби — своего рода пьедестал: чем меньше дробь, тем больший ей требуется знаменатель.

Угол зрения состоит как минимум из трех точек зрения.

Максимум — это то, к чему постоянно стремится минимум, а минимум — то, чего максимуму всегда не хватает.

Главная трудность в решении многих задач состоит в том, что ответы на них даются только в конце учебника.

И у зыбких дюн бывают крутые склоны. Правда, не против ветра.

Квакша в семейной жизни. Плохо, когда у женщины ее пол — это ее потолок. Хотя и самый высокий потолок не может заменить женщине пола.

Глупый Сивка. Ум всегда лучше виден на фоне глупости, а глупость на фоне ума. С какой стороны ни взгляни, какая это все-таки отличная пара!

Когда слова выходят в люди. Даже у чурбана можно набраться ума. Особенно если иметь хорошую голову.

Король Годяй. Расколдовали заколдованный круг, и теперь он не заколдованный, а порочный.

Герои арифметики. Арифметика победившего социализма: первый среди равных, человек второго сорта, комбинация из трех пальцев, четвертое управление, пятый пункт, шестерка, семь бед — один ответ, наше дело десятое — и так далее, вплоть до полной победы коммунизма.

Кошка жила в зоопарке, но не в клетке, а между клетками. Это было обидно, потому что в клетке кормят, а между клетками нет. Что сам ухватишь, тем и бываешь сыт. Но зато живешь на свободе.

Таков закон жизни: либо сытая, либо свободная жизнь. Этот закон никому не нравится, потому что в любом случае чего-то не хватает.

Кошке не нравилось, что сама она на свободе, а еда от нее отделена клетками. И она бегала между клетками и кричала: «Долой клетки!» — наполняя атмосферу вольнолюбивыми мотивами. И когда вольнолюбивые мотивы дошли до администрации, клетки убрали и зоопарк переоборудовали в заповедник, где все на природе, все на свободе…

И сразу все завопили: «Давайте жрать!»

Громче всех вопила кошка. Раньше еду можно было стащить из клетки, хотя это и было сопряжено с определенными трудностями. А теперь что получилось? Ни клеток, ни еды?

А преступность? Когда у нас была такая преступность? Вы посмотрите, кого повыпускали из клеток! Это же преступники! Они же заживо друг друга едят!

Кошка забилась на самую верхушку дерева и с ужасом смотрела, как свободные граждане поедают друг друга. В свободолюбивых мотивах ничего об этом не было сказано.

И кошка завопила сверху: «Свободу клеткам!» Но спуститься с дерева не решалась из страха перед растущей преступностью.

Так и осталась на дереве. Научилась орешки грызть. Белки принимали ее за свою и вместе с ней кричали: «Свободу клеткам!»

Мы всегда недовольны. И то у нас не так, и это не по-хорошему. И не те птицы на деревьях поют, и не те, какие надо, наедаются досыта. А я вам так скажу: слишком хорошо живем. Чересчур хорошо живем, вот в чем главная причина.

Сижу я недавно в аэропорту. Смотрю, как самолеты взлетают и на землю садятся. Они, пока не взлетят, такие большие, а потом становятся маленькие. А те, которые садятся, наоборот: сначала маленькие, а потом большие.

Сижу я и думаю: почему так? Я сколько летаю, а все одинаковый: что там, в небе, что здесь, на земле. Да если б меня так все время то сжимало, то раздувало, я б давно лапки откинул, дал дубаря. А мы не ценим. Своего не ценим. Все на чужое заглядываемся. А на что заглядываться? У них только успевай сжиматься да раздуваться…

Так я, значит, думаю, пока на аэродроме сижу. И вдруг слышу:

— Пассажир Чижик, вылетающий до Харькова! Подойдите ко второму окошку.

Опять, думаю, Чижик куда-то летит, опять ему у нас не нравится. Раньше он все на юг улетал, а теперь почему-то в Харьков. Интересно узнать, что у него там в Харькове. И почему его ко второму окошку подзывают.