— Что это за зелье? — спросила я.

— Выпьешь, когда выйдешь за пределы поместья, — ответил старик.

Ворон говорил мне, чтобы я не верила Заррону, но при этом сам не доверял мне настолько, чтобы рассказать все о себе. Мне было не просто любопытно. Я сгорала от желания узнать его тайну и поэтому решилась. Старик соблазнил меня своими словами. Я ведь действительно хотела во всем разобраться, понять…

— Бренн ждет тебя в зале, — сказал Старший, и тут я увидела нечто интересно. Старик поднял голову, чуть развел руки в стороны и закрыл глаза. Я невольно вздрогнула, увидев, что он полностью повторил мои манипуляции, когда я за кем-то подслушивала, покидая свое тело.

— Не может быть, — подумала я и в этот момент Заррон вернулся. Он был такой же, как и я!

Я увидела только как он распахнул глаза и посмотрел на меня.

— Бренн там в зале с Серко, — сказал старик, — Будь добра, когда выйдешь отсюда, передай мальчику, что я желаю видеть его.

Мне тактично намекнули, что наша встреча окончена, поняла я и встала с табурета.

— Будь осторожна, — догнал меня его голос у самой двери.

— Спасибо, — ответила я, не оборачиваясь и толкнула дверь.

— Как думаешь, что это могло быть? — спросил Кнут, рассматривая исковерканную тушу, раньше принадлежавшую лосю. Окровавленные ошметки были разбросаны на снегу. Клочья шерсти свисали с ближайшего куста. Животное было разорвано напополам, а после частично обглодано. Самое странное, что зверь съел голову, часть вроде бы не лучшая, но для зверя, как оказалось, вкусная, потому что белый череп с остатками плоти смотрел на мужчину из снега, пугая пустыми глазницами, на боках того, что раньше было величественным лосем, оставалось еще достаточно мяса.

— Что-то очень большое, — Тордис встала с корточек, брезгливо поморщилась, — Медведь скорее всего, — добавила она.

— Значит это шатун, — Кнут огляделся, словно опасался, что зверь вот-вот выскочит из зарослей и наброситься на них.

— Мда, — только и проговорила женщина, — Нам надо уходить отсюда поскорее. Эти животные опасны. И я чувствую, что он где-то поблизости. На лосе осталось еще так много вкусного.

Кнут покосился на Тордис, вспомнив тот ее вид, в котором они впервые встретились. Тордис волчица могла вполне оценить тушу на снегу, и мужчина прочитал это в ее глазах.

— Пойдем, — он дернулся было взять ее за руку, но женщина отвела ее в сторону, не дав к себе прикоснуться.

Они прошли поляну, и снова оказались в густом лесу. Пробираясь через старые завалы, Кнут думал о том, что память постепенно возвращается к нему и это радовало мужчину. Воспоминания были отрывистыми, но все же были и теперь Кнут помнил даже то, как на них с друзьями в лесу напало чудовище…

Тордис как всегда была впереди. Кнут удивлялся ее легкому шагу, казалось после молодой женщины на снегу даже не остается отпечатка ног, словно она ничего не весила. Ее спина, маячившая перед ним, казалась все привычнее, словно они были знакомы не несколько дней, а год или даже больше. Несмотря на то, что Тордис всегда держала между ними дистанцию, она все же стала более разговорчива и теперь ночуя под открытым небом и глядя на пламя костра, из разговоры стали длиннее и более откровенными. Нет, Тордис почти не говорила о себе. Чаще всего она рассказывала о своих людях. По ее словам в поселении, где жила женщина, у нее была своя дружина. Небольшая, но подвластная только ей.

— Мои люди оборотни, как и я, — вспомнил Кнут слова волчицы, — Мы слабее колдунов и конечно же мне не сравниться со Старшим, но мы все воины и на нас лежит ответственность за защиту поместья.

— А Старший, кто он такой? — поинтересовался мужчина, подбрасывая в огонь сухую ветку.

— Старший… — она замялась, — Ну, как бы тебе сказать. Он не человек и не оборотень. Нечто среднее. И таких как он очень мало. Люди, подобные Старшему раскрывают свою силу только когда встречают того, кто дополнит их.

— Как это понимать? — удивился Кнут, но Тордис неожиданно неестественно рассмеялась.

— Тебе не стоит вникать во все это, — сказала она, — Заберешь свою невесту и будь здоров.

Кнут задумчиво потер подбородок.

— А ты уверена, что твой, так называемый Старший, ее захочет отдать.

Тордис повернула к нему свое лицо. Ее глаза вспыхнули, отражая пламя. Улыбка скользнула на полные губы.

— Даже не сомневаюсь, — произнесла она…

… И вот теперь они шли по лесу. Кнут перебрался через поваленное дерево, и увидел, что идущая впереди него женщина-оборотень внезапно остановилась.

— Что такое? — спросил мужчина.

— Тсс, — она прижала палец к губам, повернувшись к нему в пол-оборота, — Слушай!

И Кнут затих. Сначала он совершенно ничего не услышал, а потом ему показалось, что откуда-то сбоку раздался едва различимый хруст, словно кто-то или что-то наступило на сухую ветку и тут же все снова погрузилось в безмолвие.

— Он идет за нами, — шепнула Тордис и покачала головой, — Это очень плохо. Зверь очень крупный… Я бы сама ушла, но ты! — она многозначительно посмотрела на стоящего за спиной мужчину.

— Он почуял нас еще на поляне, — она сделала знак Кнуту следовать за ней как можно тише, — И он идет следом. Ты когда-нибудь охотился на шатуна? — ее брови вопросительно взлетели вверх. Кнут покачал головой.

— Не приходилось, — ответил он.

Тордис снова пошла вперед.

— Тогда скоро узнаешь, что это такое, — произнесла она, — Медведь пойдет за нами, но нападать пока не будет. Он сыт, но зол… И он скорее всего пошел следом, потому что мы вступили так не вовремя на его территорию.

— Я знаю их повадки, — ответил мужчина, следуя за ней, — Наслышан.

Она снова оглянулась. Глаза задорно сверкнули.

— А я на такого охотилась и не раз, — сказала она, — Потому следи за спиной. Они любят нападать сзади, когда жертва меньше всего будет ожидать нападения.

Кнут непроизвольно оглянулся, словно медведь уже стоял за его спиной, но позади был только лес.

— Надо торопиться, — Тордис прибавила шагу, — Только не в коем случае не бежать. Этой ночью нам поспать не удастся, — добавила она уже тише.

Когда я вышла от Заррона, Ворон и Серко, разговаривавшие в зале, замолчали. Бренн пристально смотрел на меня, словно ожидал увидеть какие-то изменения.

— Влада? — произнес он, но Серко опередил его со своим приветствием.

— Заррон передал, что хочет тебя видеть, — сказала я парнишке. Тот кивнул. Широкая улыбка с которой он разговаривал со мной, исчезла, уступив место сосредоточенному выражению.

— Я и сам собирался к нему, — сказал Серко и кивнув мне, прошел в комнату Старшего. Мы с Вороном остались одни.

Светильники, развешенные по углам чадили, наполняя воздух удушливыми запахами сухих лечебных трав и еще чего-то неуловимого. Я шагнула к Ворону, сжимая в кулаке маленькую бутылочку, при этом спрятав руку в складки балахона, который мне так не терпелось снять.

— Что он хотел от тебя? — спросил колдун.

— Да так, — я пожала плечами, — Просто расспрашивал о моих успехах!

Ворон нахмурился, потянулся ко мне, положил свои большие руки на мои плечи. Развернул к себе лицом.

— И когда ты научилась только лгать? — спросил он.

Я посмотрела на лицо мужчины склонившееся надо мной. Невольно перевела взгляд на его губы и внезапно поймала себя на мысли, что мне интересно, что я почувствовала бы, если б Ворон поцеловал меня? Но тотчас прогнала прочь эту мысль.

— Молчишь, Влада? — спросил колдун.

Я легко улыбнулась уголками губ. Да, подумала я, молчу. Не у тебя одного могут быть тайны, учитель.

Ворон убрал руки, как-то слишком медленно. Его пальцы сползли по моим рукам, едва касаясь, но отчего-то вызывая во мне странную дрожь обжигая даже через ткань одежды. Я отпрянула, хотя мне не было неприятно. Совсем не было, даже наоборот…

— Если не хочешь мне ничего сказать, тогда пошли домой. Уже скоро закат, — сказал Бренн.