Потом Имсу это надоело – пусть он и дышал на ладан, но характера не растерял.

– Ты! – он ткнул пальцем в Мерлина. – Ты! Это весь твой план? Когда ты согласился перенести нас в Лион, я думал, за этим последуют какие-то действия!

Мерлин спокойно помешал ложечкой в кофейной чашке.

– Какие, например?

– Например, что ты покажешь свою силу этим тварям, что наводнили улицы! Что ты попробуешь снова возвести Стену! Что ты будешь бороться с тем, что течет сейчас в наши города из тех миров, которые ты открыл!

– Открыл не я.

– Но ты сделал этот шанс возможным!

– Ты не знаешь, о чем говоришь, Имс.

Тут Тайлер тоже вскипел.

– Если ты знаешь обо всем лучше нас, Мерлин, так расскажи нам!

Мерлин обвел их всех взглядом, и Хиллу показалось – что-то где-то хрустнуло.

– Если вы не поняли, то я объясню вам: игра все еще идет. Только партия сейчас – не камешки на доске. Выигрывает тот, кто предугадывает ходы соперников.

– Но, Мерлин, ты не предугадываешь, – тихо возразил Джим. – Ты просто в тоске.

Мерлин грустно усмехнулся и покачал головой.

– Моя печаль – это моя печаль. Это не фигура игры. Вам кажется, я бездействую. Но я предвижу следующий ход. И я просто жду, чтобы его сделали.

– Это уже не го, это шахматы, – пробормотал Имс.

– А что с Имсом? – спросил Джим.

Кажется, он всерьез волновался.

Тайлер сжал зубы. Сейчас начнется. Этот пацан с большим ртом просто сверлил его взглядом.

– Пока не знаю, – помрачнел Мерлин.

А вот Тайлеру кое-что пришло в голову. Запах от Имса шел нечеловеческий, но слишком знакомый, почти близкий.

– Ты обращаешься? Волчья форма уже настигала тебя?

Имс молчал. На его лице проявилось отвращение – отвращение к самому себе. Хилл подумал, что никогда ему понять таких эмоций – как чистокровному оборотню. Но для Имса эта природа была навязанной. Хотя… ведь фоморские маги тоже были оборотнями.

– А в ворона ты обращался – здесь, в земном мире?

– Меня тащит во все стороны, если хочешь знать, – зло прищурился Имс. – И именно твоя забота, Хилл, конечно, трогает меня как ничья другая. Но сомневаюсь, что ты можешь мне помочь. Мое тело пытается обратиться, у меня лезут клыки и когти, а иногда когти и перья, но каждый раз все безуспешно. Что-то мешает.

– Ты и мешаешь, – подсказал Хилл. – Ты не можешь себя принять в этой форме. Но ты уже не человек.

– Я мутант, не стоит мне напоминать об этом, – кивнул Имс.

– Ты не мутант, папа! – возмутился Пашка. – У тебя просто уникальные способности!

– Вот, послушай хотя бы сына, – поддакнул Тайлер.

– Заткнитесь оба, – рявкнул Имс. – Как-нибудь я сам разберусь с формой своего существования. Лучше побольше заботы нашему магу, чтобы, когда он все же дождется хода, как он говорит, у него были силы на него ответить. Посмотрите на него – краше в гроб кладут. Глазешки как у героинщика.

– Хватит, – вдруг вмешался Джим. – Ты ему не помогаешь, Имс!

– А ты давно его знаешь, чтобы требовать для него помощи?

– Я и тебя не знаю, – огрызнулся Джим. – Кто ты? Кем был в жизни? Может, ты маньяк? Или бандит?

Филг за все это время не сказал ни слова, молча ковырялся в сырной тарелке и то и дело припадал к огромному бокалу с красным вином.

– Риваль, а ты блещешь алкоголизмом? – не выдержал Тайлер.

Филг пожал плечами.

– В отличие от вас, я не считаю себя умнее Мерлина, поэтому не сотрясаю воздух обвинениями, как истеричная барышня.

– Проще всего не задавать вопросов, ведь так? – осклабился Имс. – Я впечатлен твоей мудростью.

Мерлин нахмурил брови, хлопнул в ладоши, и все вдруг разом заткнулись.

– Эта искаженная магия так действует на вас. Да вы друг друга переубиваете скоро, – утомленно сказал он. – Но придется подождать. Эти тени… которые так пугают вас… они здесь не для того, чтобы убивать или рушить, хотя это может быть побочным эффектом… Это тени когда-то живших в Эмайн Эблах магов. Луг воскресил их ненадолго, чтобы они тянули земную энергию, и он смог напитаться ею. Только тогда он ступит в наш мир. Есть и хорошая весть: они тянут и ту дурную энергию, которая вылилась к нам из Ллиса – Луг умеет ее трансформировать себе на пользу. Так что… есть какой-то баланс. Но если вы сунетесь сейчас на улицу и попытаетесь размахивать собственной слабой магией – слабой, вы не ослышались, на фоне древних воскресших – то я и гнилого яблока за вашу жизнь не дам.

– Мертвые маги? – неверяще спросил Пашка.

– Тени теней. Луг поднял их из древних могил совсем ненадолго. Однако они могут захотеть существовать в таком обличье всегда – не жизнь, но и не полная смерть. Это опасно даже для некроманта.

– А разве для вас это сюрприз, господа? – спросил Имс, широко ухмыляясь. – То, что Луг – не только величайший колдун, не только разъяренный король эльфов, но еще и некромант? То есть, он может махнуть рукой, и любое кладбище поднимется как армия. И где были твои мозги, о великий Миррдин, когда ты оставлял лазейки для таких монстров?

– Когда-то он поднимал мертвых и для наших битв, – тихо сказал Мерлин.

Все снова замолчали, но это было уже молчание другого рода – озабоченное. Хилл, к слову, подозревал что-то подобное последним новостям, память его получила отголоски общей памяти оборотней, служивших Лугу долгие века. Но даже волки Луга многого не знали о своем господине. Им незачем было знать – их вел вечный обет верности, а когда он был получен, никто уже не помнил. Или это было стерто из памяти.

– Вот поэтому, – мягко попросил Мерлин, – я говорю вам пока не покидать квартиры. Никто не может сейчас выйти в полной уверенности, что вернется.

– Я могу выйти, – хмуро сказал Хилл. – Что надо сделать, Миррдин?

Мерлин прямо посмотрел на него и сказал:

– Ты должен помочь Имсу. Должен помочь разобраться ему в себе.

– Нет, спасибо, – сразу же сказал Имс. – Премного благодарен, но, пожалуй, откажусь.

– А зря, – оскалил клыки Хилл. – Ты огорчил меня до глубины души, я-то думал – мы друзья. Успел привязаться к тебе.

– Если не хочешь стать изгоем для всех, то послушаешь Хилла, – холодно сказал Мерлин, и впервые за время этой безобразной свары Тайлер услышал в его голосе металл.

Все остальные тоже его услышали, и даже Имс на этот раз только молча усмехнулся и снова принялся за крольчатину.

А еще Хилл никак не мог отделаться от одного звука – сердце этого паренька, Пашки, судя по тахикардии, билось где-то в горле. Вообще, от Имсова сынка так разило ненавистью и яростью, не страхом даже, а каким-то совершенно безобразным отчаянием, что Тайлер впервые мрачно подумал – это может стать проблемой.

Хотя уже спустя минуту он понял, что всякая проблема выглядит воздушно по сравнению с огромным вороном, что долбился железным клювом в стекло.

Мерлин встал, тщательно затушил в пепельнице сигарету и с какой-то совершенно новой, гибкой легкостью поднялся со стула, подошел к окну и открыл створку. Он действительно все это время ждал. И дождался.

Ворон уронил на ладонь Мерлину круглую блестящую штуку и был таков. Тайлер подошел и заглянул магу за плечо. Штука оказалась медальоном на цепочке с изображением той же птицы, попирающей когтистой лапой чей-то бедный череп. Не медальон, а целая картина. Очевидно, когда-то фоморские мастера славились виртуозной работой.

Мерлин некоторое время рассматривал медальон, а потом повернулся к Имсу.

– Отдай мне трискелион Луга, – велел он.

Имс мрачно, но повиновался, стащил блестящую цепочку через голову, не расстегивая, и теперь пальцы Мерлина сжимали сразу два королевских оберега. Наверное, еще ни одному магу такого испытать не довелось, но это же был Мерлин, единственный и неповторимый. Вот только гордым и тем более счастливым он не выглядел, а выглядел, скорее, как человек, которому осталось дописать последнюю страницу в книге.

– Ты куда это собрался? – спросил Тайлер. – Я тебя одного не отпущу.

– У тебя же другой господин сейчас, Тайлер? – спросил Мерлин. – Ты можешь не беспокоиться обо мне. И о нем тебе не стоит беспокоиться – Луг всегда выходил сухим из воды.