Все бы хорошо, вот только уровень, литературный уровень произведений, выходящих из его редакции!

Именно примитивизм, вторичность, дилетантизм, даже школьничество основной массы этой продукции отмечают почти каждую новую книгу, выпущенную Щербаковым. Главным образом это относится к молодым авторам.

Молодые. Новое поколение советских фантастов. Третье после нас. Без особого труда можно назвать некоторые имена.

Москва: Виталий Бабенко, Эдуард Геворкян, Владимир Покровский, Александр Силецкий, Валерий Генкин и Александр Кацура.

Ленинград: Вячеслав Рыбаков, Андрей Измайлов, покойный Виктор Жилин, Святослав Логинов, Андрей Столяров, Дмитрий Каралис, Ирина Тибилова.

Киев: Борис Штерн, Людмила Козинец, Юрий Пригорницкий.

Крым: Юрий Иваниченко, Даниил Клугер, Наталья Астахова.

Далее и везде: Юрий Брайдер, Николай Чадович, Евгений Дрозд, Борис Зеленский (Минск), супруги Лукины (Волгоград), Евгений Филенко, Владимир Пирожников (Пермь), Андрей Лазарчук, Олег Корабельников, Евгений Сыч (Красноярск), Алан Кубатиев, Александр Бачило, Геннадий Прашкевич (Новосибирск), Владислав Петров (Тбилиси), Павел Амнуэль (Баку), Роберт Качарян, Карен Симонян (Армения), Абдухаким Фазилов, Людмила Синицына (Средняя Азия)…

Мы тут просим извинения за то, что не упомянули всех, кто достоин упоминания. Например, великолепного писателя и педагога Владислава Крапивина (Свердловск) и его земляка Сергея Другаля… или москвича Александра Мирера, которого трудно уже причислить к «молодым», автора одной из лучших фантастических повестей для подростков и тонкого литературоведа.

Так вот. Эти люди пишут. Уже добрый десяток лет. Пишут романы, повести, рассказы, сказки, даже пьесы, пишут рецензии и статьи, пишут с любовью, от души, со страстью. Пишут, разумеется, по-всякому, в меру таланта и жизненного опыта, но вполне на уровне «публикабельности» и нередко гораздо выше этого уровня.

Мы убеждены, что творческая эволюция писателя теснейшим образом связана с публикацией его произведений. Разумеется, известны исключения. Были и всегда будут писатели, обладающие столь мощным творческим зарядом, что они способны самосовершенствоваться, всю жизнь работая в стол, и только после их смерти перед изумленным миром появляются их произведения, и мир понимает, что это был талант, вырастивший сам себя в одиночку.

Не будем говорить о таких. Это — единицы из тысяч и десятков тысяч пишущих. Правилом же является писатель, для развития которого жизненно необходим партнер-читатель, причем обязательно массовый. Мы не знаем, в чем заключается магия этой связи, но мы знаем, что, как правило, писатель, независимо от своего таланта, лишенный выхода к широкому читателю, рано или поздно останавливается в своем развитии, начинает повторяться и топтаться на месте. Он еще пишет, пишет много, но он уже только повторяет и повторяет самого себя. Может быть, дело в том, что почти каждый писатель живет определенным кругом идей, образов, приемов, он исключает, исчерпывает этот круг в своем очередном произведении и после этого нуждается в каком-то получаемом от общества свидетельстве того, что работа его действительно закончена и круг идей и приемов действительно исчерпан. Простейшая (и основная) форма такого свидетельства — публикация. Нет публикации — нет ощущения исчерпанности круга идей и образов, нет стремления выйти в другой круг, на другой уровень.

Иждивением Владимира Щербакова вышеперечисленные писатели-фантасты третьего поколения в большинстве своем лишены возможности получать эти свидетельства от общества. Имеет место впечатление, что, дважды (или уже трижды?) успешно издав самого себя, он допускает к выпуску только такие произведения, которые не могут претендовать на соперничество с его романом «Семь стихий». А ведь все мы, профессионалы, знаем, что писать хуже, чем писаны «Красные кони» и «Семь стихий» В. Щербакова, — занятие для халтурщиков!

Короче говоря, можно смело утверждать, что если редакция фантастики в «Молодой гвардии» кое-как и справляется с заданием по количеству, то она безнадежно проигрывает в качестве. Пресса неоднократно указывала на ущербность произведений, публикуемых редакцией Щербакова, но, насколько нам известно, издательство этим сигналам не вняло.

Тут уместно, видимо, заметить следующее. Мы с тревогой наблюдали за работой «Молодой гвардии» в области фантастики, и один из нас принялся добиваться встречи с руководителем ЦК ВЛКСМ по идеологии. После долгих и неприятных отсрочек встреча была назначена. Однако, к великому разочарованию А. Стругацкого, товарищ секретарь не счел возможным разговор лицом к лицу, а выслал вместо себя на беседу двух мальчиков-инструкторов, которые с разинутыми от умственного напряжения ртами выслушали навязчивого просителя. Интеллекта их хватило лишь на то, чтобы спросить: а почему, собственно, все замкнулось на «Молодой гвардии»? Нешто нет других издательств? Между прочим, вопрос в своем роде сильный. Мало кому известно, что редакция фантастики в «Молодой гвардии» является по сути единственной в нашей стране, призванной по статусу своему издавать фантастику без всяких возрастных и тематических ограничений. «Детская литература» ограничена возрастной спецификой. «Знание» мощно отбивается от фантастики, не содержащей научную и технологическую информацию. Об остальных издательствах и «толстых» журналах речи быть не может, там фантастику за литературу по невежеству не считают, предпочитая публиковать унылую «реалистическую» серятину. Так вот, все это оказалось ошеломляющей новостью для разинуторотых мальчиков из аппарата руководителя идеологии ЦК ВЛКСМ. Само собой разумеется, никаких последствий эта встреча не возымела.

Это о «Молодой гвардии» и возможностях публикации.

Примерно в середине 70-х годов над отечественной фантастикой заклубились новые тучи. Против фантастики ополчился Роскомиздат. Государственный комитет РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли (судя по положению с издательствами) управляется скверно, однако он вдруг взял на себя цензорские функции.

Как мы понимаем, механика действий Роскомиздата в области отечественной фантастики выглядит примерно так. Есть заместитель председателя Роскомиздата некая Т. Куценко. В фантастике ничего не понимает и склонна считать ее досадным недоразумением. Есть в ее подчинении некая Назарова, вдова безвременно помершего писателя-фантаста Назарова из приближенных Юрия Медведева (напомним: Медведев — один из инициаторов разгрома «старой» редакции фантастики «Молодой гвардии»).

Назарова в фантастике тоже ничего не понимает, но пытается держать марку покойного мужа. И есть круг друзей этого покойного мужа. В некотором смысле — почти семейный кружок.

По установленному правилу в Роскомиздат поступает рукопись отечественного фантаста (или группы фантастов). Назарова отдает рукопись на рецензирование кому-нибудь из друзей покойного супруга. Назовем их по именам: А. Казанцев, Дм. Жуков, Ю. Медведев, С. Павлов, печально известный Семанов и некий Александр Осипов. Рецензии на авторов, не признающих примат взглядов упомянутых господ на фантастику, как правило, разгромные. Рецензии эти неописуемо простодушные, непрофессиональные и одиозные. Мы располагаем образцами, при чтении которых так и подмывает оглядываться и спрашивать себя: а в каком веке мы живем, собственно говоря? Впрочем, рецензии порядочно оплачиваются.

На основании этих рецензий Назарова фабрикует негодующие письма в соответствующее издательство и несет это письмо на подпись Т. Куценко. Т. Куценко подписывает, не глядя (а что ей глядеть?), и через несколько дней руководитель издательства, согнувшись под тяжестью «угроз из центра», дает себе слово никогда впредь с отечественной фантастикой не связываться.

Мы пытались протестовать. Мы писали письма. Ответы, как нам кажется, писались теми же рецензентами — они были столь же непрофессиональны и безалаберны, как и сами рецензии. А подписывали их, так же безмысленно, как и Т. Куценко, зам. председателя Госкомиздата РСФСР Звягин или некто Кротов, зам. главного редактора Главной редакции художественной и детской литературы. И за сто верст веяло от этих писем некомпетентностью и нежеланием работать.