— Холод, — переменилась в лице Дарьяна. — Но ты не бойся, если получится, они снова будут тебя слушаться.

— Что значит — если?!

— Они уснули, если постараешься, то разбудить удастся довольно скоро.

— Ты говоришь непонятно, женщина.

— Представь, Амур, что твоё тело состоит из множества маленьких частичек, которые крепко держась друг за дружку, создают одно целое. Эти частички в твоих ногах уснули. Очень крепко уснули, чтобы не погибнуть вовсе. Подобным они пытались защитить себя от полной гибели, хотя ещё чуть-чуть и они погибли бы наверняка. Но разбудить их не просто тебе будет, что сложно это слишком. Твой разум существует отдельно от тела и не в состоянии этого сделать быстро. Понимаешь, Амур, все люди когда-то были иные. Они помнили себя и умели управлять телом собственным. — Дарьяна придвинулась к боковой стене, соседней от той, где сидел император, поджала ноги, обхватила руками колени и слегка задумчиво улыбнулась, глядя куда-то в сторону окошка.

— Человек мог залечить рану на своём теле очень быстро. Не любую рану, но мог. Это не сложно было. Душа, разум, находилось всё в гармонии с телом и частички этого тела при обращении разума к ним, старались изо всех сил, чтобы выполнить задуманное разумом. Это была их главная цель, они старались как можно ярче сиять, только бы душа пришедшая жить с ними в гармонии была счастлива. Им взамен ничего не нужно было за исключением одного — чтобы разум оставался чистым. Они питались этой чистотой, в этом была заключена их сила. Ты — это разум, а тело это твой дом. Но в какой-то момент, человек стал забывать и потерял связь с собственным домом. Сейчас твои раны заживают, лишь благодаря памяти, которая ещё осталась в частичках тела. Им с каждым разом всё сложнее становится, они стараются, но память тускнеет, и нет того, кто бы им дал возможность всё вспомнить. Это может сделать лишь душа, но она заблудилась и также всё позабыла. Пройдёт какое-то время, разум отдалится ещё дальше, тело вовсе будет неспособно лечить себя и быть достойным домом. Ты, наверное, задавался вопросом, как смог оправиться от той смертельной раны, которую тебе причинила стрела? Твоё тело само с ней справилось. Я лишь попыталась и дала возможность частичкам увидеть на мгновение твою душу. Не испытывая подобного многие сотни лет, они были настолько поражены красотой, что старались изо всех сил, чтобы преобразить дом для твоей души, в надежде на то, что когда-то им снова удастся увидеть её. Им хватило того короткого мгновения лицезреть тебя настоящего. Это дало огромные силы для созидания. Поэтому ты и выжил.

— Хм… — император обречённо усмехнулся. — Странно…

— Что странно? Спрашивай, я постараюсь объяснить, если смогу, — искренне сочувствуя, ответила Дара.

— Всё странно, говоришь ты странно. Я уже не понимаю, где реальность, а где сон. А может быть всё это сон? И куда же подевались те люди, о которых ты говоришь?

— Никуда. Ты, я, твои воины, мы все эти люди, лишь помним по-разному.

— А ты помнишь?

— Помню, Амур. Не так сильно, но помню.

— Может, мне расскажешь, и я вспомню? — император снова усмехнулся, но уже раздражительно. Ему не было дела до этих бредовых россказней.

— Нет. Несмотря на то, что ты забыл многое, твой разум не переставал быть ни на один миг величайшим творением. Он не утратил ни капельки своего могущества и не утратит, он лишь забыл. Душа твоя забыла по собственной воле и по собственной воле всё вспомнишь, если захочешь.

— Хорошо, если считать, что ты говоришь правду, то какова была причина потери этой памяти разумом?

— Разрушение…

— Разрушение чего?

— Мы способны разрушать и созидать. При разрушении или созидании чего-либо, мы рождаем бесконечно сильную энергию. И служит эта энергия тому, кто её создал, но в отличии от созидательной, разрушительная энергия не способна быть бесконечной и существовать без своего создателя. Когда-то рождённая, она стремится стать бесконечной, как и её сестра. Но отвлекая внимание разума на себя, она путает его…. Мне пока сложно это объяснить тебе, Амур. Без энергии разрушения нельзя совсем, но чтобы всё было правильно — ею нужно уметь управлять. Но управлять, не нарушая гармонии возможно лишь с чистым разумом.

— Мне вспоминаются сказания, которые я слышал в детстве, — Амур смотрел куда-то в воздух отрешённым взглядом. Голос его был слегка хриплый, — Подобные истории рассказывал мой дед. Они были немного другими, но что-то общее в них есть. Тогда не мог понять, о чём дед пытался поведать. Он рассказывал о красивых странах, людях, глядя на которых замирало сердце в трепете. Хотя мой дед и был завоевателем с холодным умом, но я часто видел, как он уходил в свой сад и долгое время сидел без движений. Он о чём-то думал, и было видно, что дед сильно тосковал и иногда я видел слёзы на его глазах. Я подкрадывался к нему сзади, закрывал ладошками глаза и просил угадать… Он некоторое время молчал, а затем отвечал, что это великая душа. Я спрашивал, что это значит, и он рассказывал, что будто мы — это души, которые могут ярко сиять и что у меня она сияет, от того и великая. Ещё дед рассказывал, что однажды в молодости в далёком путешествии довелось повстречать ему людей, которые сияли всегда не только душой, но и телом. Я спрашивал, почему у него слёзы недостойные императора? Он говорил, что это слёзы радости, которую он может испытывать, погружаясь в воспоминания о созерцании чистого сияния. Говорил, что когда-то мы все сияли. Я мало что понимал из его рассказов, но они были в чём-то красивы…. Хм…. Интересно было бы посмотреть на это сияние. Теперь я верю, что дед говорил правду. Он не мог обмануть. Глядя на тебя, я, возможно вижу это сияние. Может быть не такое, как видел дед, но думаю это именно оно. Наверняка дед говорил про вашу страну. Здесь даже звери особенные… — Амур замолчал, о чём-то задумался, полностью закрыв глаза, — Понимаешь, Дара, последние дни меня спасали звери. Они отдали свои жизни за меня.

— Я знаю, — ответила девушка. — Они не хотели, чтобы ты погиб, так как это было моё желание, и они стремились выполнить его, чтобы мне не было больно.

— Так это ты их отправила за мной? — император встрепенулся и открыл глаза.

— Нет. Они сами вправе делать то, что захотят. Зверь, так же как и всё живое способен созерцать красоту души. И они готовы на всё, лишь бы видеть эту красоту всегда. Я расстроилась немножко, когда ты ушёл. Ведь ты ушёл искать смерть. Они видели это и приняли решение защитить тебя, чтобы я не расстраивалась.

— Значит, им было все равно, погибну я или нет? Они хотели угодить лишь тебе?

— Нет не все равно. Зверь знал, с какими мыслями ты пришёл в эти земли, но ещё важнее зверю были мысли мои. А я хотела, чтобы ты жил.

— Я не понимаю — это ваши домашние звери?

— Нет, Амур, они сами по себе, но человек для них, это как для тебя твои родители. Ты ведь многое готов сделать, чтобы твои мать или отец не печалились, так и они.

— Тогда почему, в моих краях подобный зверь скорее разорвёт человека, нежели обласкает?

— Дети — отражение родителей, — коротко ответила Дара.

— А как ты наткнулась на меня, и сколько времени прошло с тех пор?

— Две ночи уж прошло. Я знала, где ты, не спрашивай — откуда, просто знала и всё.

— Для чего ты вообще мне помогаешь?

— Хочу помочь.

— Хм…. Я бы не стал помогать тому, кто пришёл в мой дом с войной.

— Это не ты пришёл с войной, Амур. С войной пришла энергия разрушения. Я же вижу лишь твою душу, а она чиста, так как не может быть иной. Твоя душа — это жизнь, её нельзя подменить. В жизни не может быть разрушения.

— Почему вы не защищаетесь?

— Мы не хотим создавать без надобности энергию разрушения, хотя пока в силах её контролировать. И не хотим причинять вам боль.

— Боль? Ты считаешь, что у вас сильная армия, способная противостоять армии великой империи?!

— Нет, Амур, у нас нет никакой армии, воинов как в твоей империи. Понимаешь, человек, помнящий саму суть мироздания, способен на многое. Ему незачем учить своё тело искусству боя, оно и так всё знает и умеет в совершенстве. Будь у тебя в войске подобные бойцы, для побед в боях, их хватало бы в десятки, а то и сотни раз меньше, чем есть сейчас в твоей армии. Если против твоей армии выйдут воины из Гарии, вы не устоите и одного дня. Поверь, Амур, это правда. Но в подобном случае будет запущен огромный вихрь разрушения, который убьёт и нас. Не сразу убьёт, со временем. Пройдут годы, может быть столетия, но это случится. Память души зависит от её чистоты. Не останется тех, кто хоть как-то сможет напомнить в будущем о забытом. Поэтому мы готовы пожертвовать своими телами, но не создавать разрушение. Мы знаем, как вернуться обратно.