— Дорогая, может, не нужно?

— Что с твоим плечом?

— Ничего, — сдержанно ответил Грэг. — Но лучше сейчас до него не дотрагиваться.

— Взгляни на свою руку!

— Ее нужно просто вымыть. Я сделаю это, когда ты…

Луиза прервала его и начала мыть ему руки. Впечатление было такое, будто Грэг бил кулаком железную стену… Она оттирала ему руки мочалкой в теплой воде и все время думала о том, что он поступил так ради нее. Он мужчина и должен был защищать ее с самого начала. Для этого он и отправился неизвестно куда…

Луиза отдавала себе отчет в том, что вела себя с ним как последняя эгоистка. С самого начала она говорила ему «нет». И это всякий раз останавливало Грэга. Он же, бесспорно, был благородным человеком. Ей следовало поощрять их отношения, но она не делала этого опять-таки из-за своего эгоизма. Ей хотелось, чтобы Грэг нуждался в ней. Но хотелось и самой любить его. Теперь она могла согласиться на любые условия, лишь бы быть с ним вместе. Ведь Грэгори сделал реальными ее мечты — иметь возможность получать жемчуг высшего качества… а главное, она состоялась как женщина.

А что она сделала для него? До сих пор она лишь умела делать ему больно…

— Может, полегчает, если я помассирую тебе плечо?

— Возможно… нет… Я не знаю. Откровенно говоря, я чувствую себя полным идиотом. Вряд ли я заслуживаю того, чтобы ты возилась со мной. Не стоит тебе делать все это…

— Держи лед у глаза!

Луиза встала позади него на колени, балансируя на пружинах матраса. Она не знала, вывихнуто у него плечо или просто ушиблено. Иногда массаж не помогает…

Она осторожно дотронулась до его плеча. Грэгори не почувствовал боли. Ее пальцы начали легонько поглаживать больное место.

— Ты, конечно же, не хочешь рассказать мне, где вы были…

Грэгори сидел понурив голову.

— Не хочу, — глухо произнес он.

— Ну и что тебе удалось узнать?

— Я узнал, что в моем возрасте не следует совершать идиотских поступков.

Луиза иронично усмехнулась. Затем сказала неожиданно:

— Все мы время от времени делаем глупости.

Потом добавила:

— Вот эта мышца у тебя схвачена судорогой.

— Там болит.

— Сними рубашку — я постараюсь тебе помочь.

Грэгори трудно было высвободить руки из рукавов — Луиза начала ему помогать. Вслед за этим она принялась с силой массировать затвердевшую мышцу. Она почувствовала вдруг, что настроение Грэгори изменилось: он замолчал. Спина его выгнулась, дыхание участилось. Лед в мешочке упал на пол.

Его спина походила на пологий склон, припорошенный золотистыми искрами. На ней резко выделялись лопатки и сильные мышцы вдоль позвоночника. В том месте, где были ключицы, образовались небольшие впадинки. Ей они нравились, как и сильные мускулы на спине. Она с наслаждением вдыхала теплый аромат его кожи.

Луиза любила его.

Мышца на его плече обмякла, судорога отпустила. Луиза между тем не спешила убирать руку. Пальцы потянулись к затылку Грэга. Мышцы шеи тоже были напряжены, но это было уже реакцией на ее прикосновение. Она вдруг прижалась к нему и принялась целовать впадинку возле ключицы. Для лечения это было совсем не обязательно…

Она закрыла глаза и начала целовать его в шею, с каждым поцелуем спускаясь все ниже. Затем вдруг запечатлела поцелуй между лопаток Грэга. Казалось, от избытка чувств у нее вот-вот брызнут слезы. Но все это затмило другое ощущение — более глубокое и настойчивое, которое поднималось в ней изнутри.

Ты рискуешь, Луиза. Перестань… Не рискуй…

Но она не могла более сдерживать себя. Ее неотвратимо тянуло к Грэгу. Она понимала, что породила в нем желание. И знала также, что дорога, ему как ни одна другая женщина. Она любила Грэга и не могла следовать трусливому голосу рассудка.

Нужно было, чтобы и он об этом знал. И для нее настал час заплатить за осуществление всех своих мечтаний.

Тут Луизу охватил благоговейный страх. Губы что-то шептали. Грэгори внезапно смахнул с матраса разложенные медикаменты, освобождая для нее место рядом с собой.

Луиза попыталась шутить; она не знала, как себя вести дальше. Слова получались какими-то тяжеловесными и даже бессмысленными.

— Ты подберешь все, что валяется на полу?

— Да, в будущем году.

— Послушай… я… тебе, наверное, все еще больно?

Грэг быстро обернулся, в его глазах сверкнул вызов.

— Нет, не больно.

Он поднялся с постели и выключил верхний свет. И тут же зажег лампу у изголовья.

Луиза бездумно уставилась на эту лампу. Грэг же думал, что уже не целовал ее целую неделю. Так, как ему хотелось. Ее волосы струились под его пальцами. Она вдруг ощутила вес его обнаженного до пояса, мощного тела; ее придавила одна из ног Грэга, скользнувшая меж ее колен.

Все не так, как в первый раз: Луиза поняла это по выражению глаз Грэгори. Тогда он подчинился естественному ходу событий, предоставив ей все решать за него.

Но сейчас так не могло быть. Его чувствительные пальцы уверенно ощупывали ее тело. Грэгори расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке. Поцеловал ее в закрытые глаза. Его губы начали перебирать волосы. Затем двинулись дальше, к подбородку, коснулись губ.

Он расстегнул вторую и третью пуговицы. И вдруг почувствовал, как тело ее напряглось, изгибаясь под ним.

Грэг крепко придавил это тело к постели. Губы его не отпускали ее губ. Ладонь снова неторопливо прошлась по ее телу. Она задержалась на груди Луизы, отыскала сквозь тонкую ткань напрягшиеся соски, потом сделала несколько вращательных движений на ее бедре. И все это время он не давал ей пошевелиться. Грэг чувствовал, как гулко билось сердце Луизы. Затем он оторвался от ее губ и взглянул ей в лицо. Оно было очень бледным. Луиза быстро дышала. Чувствовалось, что она чего-то боится, несмотря на овладевшее ею желание.

Боль от ушибленного плеча передалась ребрам с левой стороны. Губы Луизы стали какими-то анемичными. Рука Грэгори продолжала ласкать ее грудь сквозь шелк блузки. Его колено осторожно двинулось глубже между ее ног. Луиза едва слышно застонала. Стон этот вырвался у нее невольно. Грэг любовался ею… И тут он расстегнул последние пуговицы на блузке.

— Грэг…

— Тихо.

Грэг потянул в сторону золотистый шелк блузки… И тут ему наконец открылось обезображенная часть тела Луизы. Ему так хотелось близости — мужчине тридцати семи лет, не имеющему жены. На шее ее отчаянно билась жилка. Грэг поцеловал эту шею с невыразимой неясностью — она казалась такой беззащитной.

С правой стороны цвет кожи на ее теле резко отличался от других частей. Там же виднелся продолговатый шрам величиной с лезвие ножа. Кожа в этом месте была гладкой.

— Грэг…

— Тихо.

На Луизе был бюстгальтер кофейного цвета с застежкой спереди. Грэг начал его снимать — груди ее высвободились, заколебались, словно просясь в его ладони. Розовые соски были нацелены на Грэга. Он легонько коснулся их языком. Луиза вздрогнула. Он прижался щекой к мягкой ложбинке между грудями. Но, странное дело, возбуждение не приходило к нему.

Груди ее — небольшие, идеальной формы — были горячими на ощупь. Они отзывались на малейшую его ласку, жаждали ее. Однако Грэгори уже сделал все, что мог, — губами, языком, руками…

У него появилось странное ощущение, будто все это ему сейчас не нужно, что при их следующей встрече он будет более возбудимым.

Грэг шевельнулся. Лицо его было хмурым. Он уже не пытался снять с нее окончательно блузку, а только отвел в стороны шелк и бретельки, которые ему мешали. Луиза вдруг часто задышала.

То, что открылось его взору, лишь подтвердило прежние догадки. Это можно было понять намного раньше. Стало ясно, почему Луиза боялась огня, носила блузки с высоким воротником и была так необъяснимо целомудренна… Странное свойство для женщины, страстной и готовой отдаться понравившемуся ей мужчине. Более проницательный человек пришел бы к нужному заключению еще несколько недель назад. Однако Грэг, когда он прикасался к Луизе, терял способность рассуждать здраво. Теперь же, при виде шрамов, о существовании которых он мог только догадываться, он впал в какое-то неистовство. Оно едва не свело его с ума.