А чиновник выдерживал паузу. Его маленькие узкие глазки внимательно следили за лицами иноземцев.

— Пути небесные всеведущи и справедливы, — поведал китаец и опять помолчал немного. — Мне ужасно неприятно говорить об этом, — повторил он, — но на вас поступила жалоба в ямынь[22].

— Какая жалоба? — испуганно пролепетала Аня.

— Вас обвиняют в том, что вы похитили украшение, — отчеканил он. — В связи с этим, я должен препроводить вас в ямынь, где будет учинён допрос. Если вы не захотите пойти добровольно, вас будут сопровождать служащие ямыня.

Аня буквально захлопала глазами и стала слегка заикаться от волнения. По-русски это звучало бы так:

— Н-но м-мы ничего не брали. Честное слово!

Чиновник удивлённо взглянул на неё. Саша и Ваня, не понимая ничего без перевода, уже начали впадать в панику.

— Да что случилось? — Саша схватил девушку за плечо. — Кто он? Что ему нужно?

Аня, едва не плача, коротко объяснила про жалобу, про украшение, про ямынь и про угрозу ареста.

— Какая чушь! — возмутился Ваня. — Объясни ему, что тут явное недоразумение. И пусть убирается обратно в свой, как его… ямынь.

— Он не уйдёт, — в отчаянии сказала девушка.

— Ладно, скажи, пусть обыщет нас, — не унимался Ваня. С этими словами он взял Анину сумку и вытряхнул содержимое на стол. Затем, взяв свою, проделал с ней то же самое. И уже протянул руку за Сашиной сумкой, как вдруг остановился…

На столе, среди прочих вещей, лежала ажурная золотая шпилька, украшенная нефритом и жемчугом. Ваня был в ярости:

— Откуда она взялась в моей сумке?! — кричал он, размахивая шпилькой. — Мне её подложили!

Китаец подошёл к Ване, взял у него из рук украшение и стал изучать.

— Да, это именно тот предмет, который был тщательным образом описан в жалобе, — и он посмотрел на Ваню. — Всё сходится. Шпилька лежала в Вашем мешке, а Вы утверждаете, что не брали украшения, — покачал головой он. — Да уж, Вы должны признаться в своей вине, тогда суд, возможно, смягчит наказание. А я просто вынужден препроводить Вас в ямынь, — и он сделал шаг в сторону Вани.

Ваня готов был наброситься на чиновника, положение спас Саша.

— Подожди, — шепнул он. — Надо разобраться, — и, повернувшись к Ане, попросил: — Переведи, пожалуйста, мои слова служителю ямыня.

Аня посмотрела немного растерянно:

— Что ты хочешь у него спросить?

— Одну очень простую вещь: кто написал жалобу?

Однако и ответ оказался очень простым:

— Этот человек просил не оглашать своего имени, так как боялся возмездия с вашей стороны. Вы, иноземцы, можете жестоко отомстить невинному человеку.

— Но ведь перед судом должны предстать и обвинитель, и обвиняемый, — настаивал Саша. — С кем мы будем судиться? Вы должны назвать нам имя жалобщика.

Китаец развёл руками.

— Если написавший жалобу предпочёл не встречаться с вами лицом к лицу, мы вынуждены разбирать дело без него. Тем более, вы только что признали: этот предмет не ваш, — и китаец торжественно вытянул руку, в которой сжимал шпильку.

— Я беру свои слова обратно, — нашёлся Ваня. — Их вообще неправильно перевели на китайский. Короче, это украшение моё!

— Тогда вы должны доказать, что оно ваше, — спокойно произнёс чиновник, — должны представить свидетелей, которые видели, как вы покупали эту шпильку или, как вам её дарили…

— Но почему мы должны представлять свидетелей? — не понял Саша. — Пусть человек, написавший жалобу, сам докажет, что это его украшение.

— Написавший жалобу, уже представил доказательства, и эти доказательства неопровержимы.

— Да что же это такое! — возмутился Ваня. — Где презумпция невиновности? Пусть они сначала докажут, что я брал эту чёртову шпильку!

Аня с грустью посмотрела на Ваню.

— В глазах китайского суда, — обреченно произнесла она, — обвиняемый — это уже виновный, участь его предрешена.

— Что за бред? Не пойду я ни в какой ямынь, потому что я ничего не крал! — твёрдо заявил Ваня.

— Мы пойдём вместе с тобой, — сказала Аня, — и будем там доказывать твою невиновность.

— Зачем?! — не понял Ваня.

— Будем просить судью, чтобы он представил нам человека, написавшего жалобу, — Саша всё гнул свою линию и поинтересовался: — Когда назначено разбирательство?

— Завтра утром, — ответил чиновник, выслушав перевод, сделанный Аней.

— Завтра утром… — повторил Ваня задумчиво. —Слушайте, в ямынь я пойду один, а вы займитесь-ка расследованием. Вечер и ночь перекантуюсь как-нибудь в этой чёртовой тюрьме, — вздохнул он. — А вы уж постарайтесь найти мерзавца, подсунувшего мне шпильку.

— Ты, главное, не волнуйся, — начала успокаивать Аня. — В крайнем случае, обратимся к князю Гуну. Я думаю, он поможет.

— Вряд ли, — махнул рукой Ваня. — Нужны мы ему!.. Выручать каких-то иноземцев, которые даже указ потеряли.

Лицо у служащего ямыня становилось очень недовольным, когда иноземцы подолгу переговаривались между собой на родном языке. В итоге он не выдержал и прервал их:

— Вы можете обратиться в ваше посольство. Правда, не думаю, что там помогут. Раз вы живёте в нашей стране, должны чтить наши законы и подчиняться им, — чиновник ещё немного поразмыслил и добавил: — Русские дипломаты могут написать прошение императору, в котором выскажут просьбу о выдаче преступника, то есть Вас, — и он посмотрел на Ваню, — с тем, чтобы наказать по своим законам. Если император удовлетворит прошение, то Вас выпустят на свободу, оговорив условия наказания.

Аня перевела.

— Э-эх! — печально протянул Ваня. — В посольство обращаться бесполезно. Как объяснить, кто мы такие, откуда взялись? Лучше сделаем, как решили. Я иду в тюрьму, а вы уж постарайтесь спасти мою шкуру, — и он жалобно взглянул на друзей. — Кстати, какое наказание полагается за воровство?

Аня задумалась, вспоминая.

— Всё зависит от судьи. Обычно — пятьдесят ударов бамбуковыми палками. Но могут вынести и другое решение. Всё от судьи зависит.

Ваня инстинктивно напряг все мышцы, словно перед схваткой, но всё равно ощутил, как покрывается холодным потом.

— Пятьдесят ударов? — переспросил он вмиг охрипшим голосом. — Бамбуковыми палками?! Наверно, спина будет изодрана в клочья… — И добавил после паузы как-то очень спокойно: — Могу не выдержать.

Ребята не очень поняли, какой смысл он хотел вложить в эту короткую фразу, но Аня торопливо зашептала:

— Можно дать взятку судье. Здесь все берут взятки. Вообще, это просто бич Китая! Бороться со взяточниками бесполезно. Однако в нашем случае это шанс. За деньги можно купить решительно всё, даже полное освобождение преступника.

— Так надо прямо сейчас и дать! — обрадовался Ваня. И тут же спохватился. — Ой! А где мы деньги-то возьмём?

— Пока не знаю, — пожала плечами Аня, — но есть другой вариант, подешевле: найти какого-нибудь бедняка, и тот за определённую плату согласится быть наказанным вместо тебя. Около ямыня всегда такие крутятся.

— Слушайте, выбирать вам, — сказал Ваня, — но постарайтесь всё-таки избавить меня от этого наказания. Я умею терпеть очень болезненные удары, но пятьдесят раз подряд ещё никогда не пробовал. Могу не выдержать, — повторил он.

— В каком смысле? — решил уточнить Саша, и наверно, зря.

— Да просто помру под этими палками, — сердито буркнул Ваня и с этими словами пошёл к выходу, потому что китаец уже поторапливал жестами.

— Эй, подождите! — крикнул Саша. — А где находится этот ямынь?

Чиновник на русскую реплику даже не обернулся, а переводить Анюта не стала

— Я знаю, куда его поведут, — грустно сообщила она.

— Мы не должны терять ни минуты, — сказал Саша, когда они остались вдвоём. — Надо вытаскивать Ваньку из тюрьмы. Прежде всего, давай продумаем самый худший вариант. Допустим, мы не нашли подложившего шпильку. Тогда самое разумное — обратиться к князю. Прямо ранним утром отправимся к нему за помощью. Правильно?