Образ Котляревского объединяет в книге четыре самостоятельные повести. Но по идейной направленности, художественной манере автора, по последовательно проведенному в них хронологическому принципу изложения событий, «сквозным» образам вымышленных персонажей они образуют историко-биографический роман в повестях. В книге Б. Левина дана прежде всего новая концепция человека и художника, новое прочтение «трудов и дней» его. В повестях, охватывающих почти всю творческую жизнь писателя, рисуются «вершинные» эпизоды биографии. Характер героя дан а эволюции. Синтез документа и художественного вымысла помогает автору глубоко постичь внутренний мир Котляревского, его философские воззрения, политические симпатии, словом, его «микрокосм».
Более двадцати пяти лет жизни Котляревского прошло на наших глазах. Время бессильно перед ним, мудрым, стройным, нестареющим, ни разу не изменившим высокому человеческому призванию. Грустным лиризмом проникнуты строки, когда автор расстается со своим героем в пору осеннего увядания природы, прощального клича журавлей над Полтавой. Но веселый мудрец окружен юными питомцами, которым он отдал все: «Жизнь не останавливалась, она продолжалась — и в этом была ее величайшая мудрость». Все творчество писателя связано с Полтавой, образ ее опоэтизирован, развернут: «Стоит она многие лета, несмотря на то, что не раз ее разоряли и татары, и шведы, и паны ляхи приложили руку». Перед нами Полтава, насквозь пропахшая поздними яблоками из осенних неубранных садов, вся тихая в плену осеннего сна, летом зеленая, а зимой заснеженная. Не случайно влюбленный в родной город поэт говорит, что господь, деля между городами красоту земную, все лучшее отдал Полтаве.
В основу сюжета каждой из повестей легли невымышленные факты биографии Котляревского. Художественный домысел развивается в границах жизненной достоверности, вытекающей из характера героя, из логики самой действительности. Следуя правде жизни в главном, писатель заполняет домыслом биографические «пустоты». Жизненную судьбу своего героя писатель старается мотивировать его характером. Так, Котляревский полюбил племянницу помещика, в доме которого он учительствовал. Но молодых людей разлучило не столько социальное неравенство и верность Марии патриархальным традициям — этот мотив обыгрывают и другие писатели-«биографы», — сколько органическое неумение Котляревского отдать сердце двум привязанностям. Соперницей Марии оказалась «Энеида». Известный журналист А. Аграновский в ответе на анкету журнала «Вопросы литературы— «Жизненный материал и художественное обобщение» заметил: «В конце концов мы всегда «сочиняем» своих героев. Даже при самом честном и скрупулезном следовании фактам. Потому, что, кроме фактов, есть осмысление их. есть отбор, есть тенденция, есть точка зрения автора». Как же отразились здесь эти процессы?
Документы не подтверждают, но и не опровергают возможность многих поступков Котляревского в книге Б. Левина. Да, вероятно, с героем «Особой миссии», поехавшим с трудной задачей к задунайским казакам, могли произойти необыкновенные приключения, хотя чувство меры и вкус иногда изменяют автору в описании их.
Важное место в книге отведено показу взаимоотношений Котляревского с людьми из народа. Народ задуман в ней масштабно: на нем лежит отсвет гайдамацкого восстания и войны 1812 года. Он вдохновитель и ценитель творчества поэта. Казак Вернигора, которого вместе с сыновьями я братьями барин записал в ревизскую сказку, исполнен чувства собственного достоинства, грозит угнетателям новыми Турбаями, антидворянским бунтом. Семеро братьев Вернигора становятся символом силы непокоренного народа. Таковы же расправившиеся с барином-деспотом и бежавшие на Дунай отец и сын Груши, «могучие, суровые, добрые» друзья Котляревского.
Воплощением безмерности народных страданий становится книге забитый насмерть казачок Тарас, обездоленная семья Плахотниченко, за которую так мужественно заступился герой романа Вероятно, такое заступничество вытекало на характера Котляревского. Его хлопоты мог поддержать и близкий декабристам Михаил Новиков, в «либеральный» губернатор Н. Репнин, иногда бравший под защиту крестьян, над которыми издевались помещики. Известно, что они с недовольством восприняли его речь на открытии дворянских собраний в Полтаве и Чернигове, где он звал господ «обеспечить благосостояние крестьян».
Б. Левин рисует жестокие нравы эпохи через восприятие героя, который «будничное» зверство своих современников воспринимает как человек иной, более гуманной эпохи. Не только разумом, но чувством он не мирится с надругательством над крепостными. «Варварство! Дикость!» — бросает он в лицо жестокому барину, высказывая уверенность, что найдется и на него управа.
Хороши сцены, передающие нравственное превосходство поэта над «просвещенным» ценителем его поэзия и жестоким крепостником Кочубеем. Но все же думается, что Б. Левин разделяет заблуждение многих авторов историко-биографических произведений, закрывая глаза на классовую ограниченность Котляревского-дворянина. Следствием модернизированного подхода к истории стало не во всем художественно убедительное изображение отрицательных персонажей, «минус-людей», по терминологии А. Довженко, — чиновника Новожилова, помещиков Томары, Калистратовича, Семикопа.
Документальный материал в книге Б. Левина надежно сплавился с художественным вымыслом. Почти не видно той большой работы, которая проделана в поисках фактической первоосновы «Веселого мудреца». Документ в его «чистом виде», почти не привлекается автором. Небольшие отрывки из «Журнала военных действий 2-го корпуса», который вел Котляревский, письмо Ф. Глинке от 28 октября 1821 года с благодарностью за избрание в «Общество любителей российской словесности» — вот немногочисленные документальные вкрапления в художественном тексте. В книге использованы многие из тех 300 легенд, которые записаны о Котляревском в Полтаве и на Черниговщине, где он учительствовал. Между строк, заново, глазом художника прочитаны письма автора «Энеиды» и воспоминания о нем, материалы о декабристах на Украине, рукописи поэта и художественно «реконструировав»» его библиотека, а которой были списки сатир Кантемира и «пагубной» книги Радищева — «Путешествие из Петербурга а Москву».
Для Б. Левина интересен Котляревский-поэт в процессе художественного творчества. Автор «Веселого мудреца» старается воссоздать обстоятельства, при которых мог бы родиться у его героя стих, образ, эпизод поэмы. Главный импульс к зарождению и воплощению художественного замысла для Котляревского — живые впечатления действительности. Увидел танец старого казака — сложились строчки, стал свидетелем обильной трапезы пана Томары в «непроизвольно, но весьма точно запоминал все, что видел: и каждое блюдо, стоявшее перед паном, я вина, я закуски...». В результате такой переработка жизненного материала «многие знали: за каждым героем «Энеиды» стоят живой человек». Не обедняет ля автор при таком подходе процесс творчества, сделав акцент лишь на «живом созерцании»?
Но есть в книге в тонкие наблюдения над «таинством рождения новых стихов», схвачен процесс работы Котляревского над рукописью поэмы.
Ярким полноправным образом выступает в книге «Энеида». Хронологические рамки повествования продиктованы началом и завершением работы Котляревского над ней. У поэмы своя необыкновенная судьба, она источник радостей и мук для своего создателя. «Энеида» в книге обретает права своего, уже не зависящего от воли ее создателя бытия. В лирическом отступлении-раздумье В. Левин говорит о судьбе поэмы: «Она ходят между людьми, путешествует по бесконечным дорогам империи, ночует в избах для проезжающих, помогает коротать бессонные ночи в кельях монахам в послушникам, веселят сердца невольников, которые непонятно каким образом узнают о ней и, несмотря на неграмотность свою, передают поэму из уст в уста».
В романе щедро разлита стихия фольклора. Народ в ней неотделим от своей поэзии. Особенно хорошо дается автору изображение пляшущих и поющих крестьян, изливающих в песне свою душу. Исторический колорит эпохи в книге Б. Левина воссоздан и прежде всего благодаря удачно найденным деталям Книга о Котляревском написана ясным, выразительным языком, добротно сработаны в ней диалоги. В меру насыщена она лирическими я комедийными пассажами, графически четки и лаконичны пейзажи.