— Как же так? — начал Кросс, старательно изображая растерянность. Хотел бы он знать, как ведут себя люди, только что перешагнувшие через лежащий в луже крови труп близкого родственника. — Ты сказал, что он умер, но это же…

— Убийство, мистер Кросс, — сказал Джексон. — Присядьте. У вас у самого неважный вид.

Джексон был высокий полный человек с добродушным красным лицом.

— На, выпей, — сказал Джеффри, наливая Кроссу виски. — А вы, лейтенант? Не будете?

Он подал рюмку Кроссу и залпом опрокинул свою.

— Я все равно ничего не понимаю, — продолжал Кросс. — Чего мы здесь рассиживаемся, черт подери? Почему никто это… его не увозит? Почему никто ничего не делает?

— Не волнуйтесь, мистер Кросс, — успокаивающе заговорил Джексон. — Все, что нужно, делается. Представитель коронера уже был, полицейский врач тоже. Смерть наступила практически мгновенно. Все сфотографировано, все обычные процедуры проделаны. Мы ждем инспектора Джемса из Скотланд Ярда. Он должен быть с минуты на минуту и возьмет дело в свои руки. Пока он не осмотрит труп и место преступления, мы не имеем права ничего трогать.

— Как это произошло? — спросил Кросс.

— Какой-то подлец ударил его по голове, — очень медленно и тихо сказал Джеффри. — Проломил ему череп.

У него дергались пальцы, и судорога боли искривила лицо.

— Если только он попадется мне в руки…

— Успокойтесь, сэр, — сказал Джексон. — Не надо себя взвинчивать. Мы его найдем, можете не сомневаться.

— А что это за девушка встретилась мне в дверях? — спросил Кросс, закуривая сигарету.

— Это дочь доктора Уитворта, — устало ответил Джеффри. — Кто-то позвонил им отсюда, похоже, что сам убийца, и, поскольку доктора нет дома, она пришла сама. Она учится в медицинском институте. Она… она удостоверилась, что он мертв, накрыла его скатертью, вызвала полицию. Когда я приехал, она сидела здесь одна. Просто молодец. Предупредила меня, что случилось, прежде чем впустить в дом. Даже заставила выпить чашку чаю.

Джеффри уныло хохотнул. У него был измученный вид.

— Когда ты приехал? — спросил Кросс.

— Около половины девятого. Полиция явилась через минуту-другую. А ты куда запропастился?

— Я совершенно заплутался в этом проклятом тумане. Долго рассказывать. Подумать только, если бы я приехал вовремя, этого могло бы не случиться. Слышишь — хлопнула дверца машины. Это, наверное, инспектор.

На улице послышались голоса, затем инспектор вошел в гостиную.

— Привет, лейтенант, — дружески сказал он Джексону.

— Эти господа — ближайшие родственники, — сообщил ему Джексон. — Джеффри Холлисон — сын, Артур Кросс — племянник убитого.

Инспектор Джемс кивнул. Лицо его было серьезно. Ему стукнуло лет пятьдесят. Он был широк в плечах, в волосах пробивалась седина. Из-под густых бровей смотрели внимательные серые глаза. Он был совсем не похож на стереотип бездушного полицейского.

— Вы, я полагаю, сильно потрясены случившимся, — заговорил Джемс, снимая пальто. — Прежде чем подвергнуть вас всем сопутствующим неприятностям, разрешите выразить вам искреннее соболезнование.

— Спасибо, инспектор, — ответил Джеффри. — Я надеюсь, что вы найдете убийцу.

— Мы постараемся, — сказал Джемс. — Извините, мне надо осмотреть место преступления. Ничего не трогали, лейтенант?

— Почти ничего, сэр. Я введу вас в курс дела.

Он вышел вслед за Джемсом и закрыл за собою дверь.

— Не могу в это поверить, — сказал Кросс. — Чтобы такое случилось с нами! Как ты думаешь, кто это мог сделать? Вор? Что-нибудь украдено?

— Не похоже, — безразлично отозвался Джеффри. — Господи, какая нелепость! Кому понадобилось убивать старика? Он никогда и мухи не обидел.

— Я тоже не обижал тех бандитов, которые отобрали у меня машину.

Джеффри хмыкнул.

За дверью опять послышались голоса. Джеффри выглянул в прихожую. Двое полицейских положили тело на носилки и направились к выходу. Третий принес ведро и тряпку и принялся отмывать пол. Через несколько минут «скорая помощь» отъехала. Джемс и Джексон вернулись в гостиную.

Джемс сел на стул.

— Что ж, господа, — сказал он, — неприятная история. Пока у нас почти нет улик. Мы знаем только, что кто-то пришел, убил мистера Холлисона ударом тупого предмета по голове, позвонил врачу и исчез. Орудия убийства на месте нет, отпечатков пальцев, которые могли бы нам помочь, — тоже. В доме ничего не тронуто.

— И на телефоне нет отпечатков пальцев? — спросил Кросс.

Инспектор вздохнул.

— На телефоне, конечно, полно смазанных отпечатков. Их, наверно, оставили все, кто здесь жил или бывал, а также девушка, которая вызвала полицию. Есть и отпечатки перчаток. Это уже убийца.

— А по этим отпечаткам ничего нельзя узнать? — спросил Кросс.

— Боюсь, что нет, — ответил инспектор.

— Когда это случилось?

— Мисс Уитворт говорит, что ей позвонили вскоре после восьми. Когда она пришла, дверь была приоткрыта, тело лежало в прихожей. Мистер Холлисон, видимо, сам открыл дверь убийце — замок не сломан. Что ж, господа, положитесь на меня. Не беспокойтесь — мы свое дело знаем. Теперь, если вы не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Задавайте, — сказал Джеффри. — Мы ничуть не возражаем.

— Сначала обычный вопрос: у вашего отца были враги? Знаете вы хоть что-нибудь, что могло бы нам помочь?

— Я уверен, что у него не было врагов, — сказал Джеффри. — У таких, как он, врагов не бывает. Это был милейший человек — добрый, отзывчивый, хорошо обращался с рабочими. По-моему, его все любили.

— Вы тоже так считаете, мистер Кросс?

— Я совершенно с этим согласен. За те шесть месяцев, что я с ним работаю после демобилизации, я ни разу не слышал, чтобы он сказал кому-нибудь хоть одно резкое слово.

— Я так понимаю, вы жили здесь с ним, мистер Холлисон? И есть еще домоправительница, да?

— Да. Миссис Армстронг. Она должна скоро вернуться. В четверг у нее выходной. Она с ума сойдет от горя.

— Короче, вы не знаете ничего, что могло бы объяснить эту трагедию. Могу я положиться на ваше слово? Никаких тайн, денежных затруднений — ничего такого? Никаких секретов?

Джеффри покачал головой.

— Я бы охотно вам помог, инспектор, если б мог, но его жизнь — как открытая книга. Я убежден, что, если бы у него возникли денежные затруднения, я бы о них знал. Мы были очень близки. Отец — необыкновенно жизнелюбивый человек. Он почти всегда был весел, у него было отличное здоровье — то есть абсолютно нормален во всех отношениях.

— Никаких незнакомых посетителей, ничего, что показалось бы вам странным?

— Ничего!

— Он когда-нибудь уезжал из Лондона?

— Последнее время нет. Во время войны он, кажется, уезжал по делам, но, насколько мне известно, в этих поездках не было ничего необычного.

— А ему не приходило писем, от которых бы он расстраивался, мистер Холлисон? Может быть, у него было что-нибудь в прошлом, в личной жизни? Простите, но, к сожалению, я вынужден задавать интимные вопросы.

— Тут я вам не могу помочь, инспектор, — твердо сказал Джеффри. — Насколько мне известно, ничего такого вообще не было. Я всегда считал, что он очень дружно жил с моей матерью, оплакивал ее смерть и хранил верность ее памяти. Вся его жизнь была как на ладони.

— Ну что ж, — сказал Джемс, — тем хуже для нас. Тем труднее. Вы, конечно, знаете, что в таких случаях мы прежде всего стараемся узнать, кому нужна эта смерть. Если у человека была запутанная жизнь, могут обнаружиться разного рода скрытые мотивы. Тут же… Однако продолжим. Что вы думаете о возможности кражи? Лейтенант говорит, что он просил вас посмотреть, все ли на месте. Вы уверены, что ничего не пропало?

— Во всяком случае, ничего ценного, а то бы я заметил. От матери остались кое-какие драгоценности — он берег их для моей будущей жены. Они на месте — в шкатулке у него в комнате. В его письменном столе не рылись, его одежда висит в шкафу в полном порядке — все как обычно. Вы сами видите, инспектор, что мы жили в достатке, но не в роскоши. Отец не покупал произведений искусства или чего-нибудь в этом роде. Его интересы были сосредоточены на фабрике и на яхте — у нас на реке стоит моторная яхта. Он ничего не коллекционировал — ни изделий из серебра, ни картин. Его могли убить из-за тех нескольких фунтов, что были у него в карманах, но это вряд ли.