— Где...

— Во второй городской больнице. Уход за ней такой, какого ей не получить нигде в другом месте.

Шейла глубоко вздохнула.

— О Боже! — только и смогла она произнести, у нее закапали слезы.

Затем, приведя Морса в полное смущение, совершенно неожиданно ткнулась носом ему в плечо и тесно прижалась.

— Она любила его? — негромко спросил Морс.

— Она владела им!

— Но любила ли она его?

Шейла Уильямс выпрямилась и отстранилась от него, чтобы найти в кармане носовой платок. И ответила почти со злобой:

— Нет! По-настоящему его любила единственная женщина, и это была я.

— А вы не знаете, кто еще любил его? Третью женщину в его жизни?

Шейла горестно покачала головой.

— Вы в этом абсолютно уверены, Шейла? Очень важно, чтобы вы были со мной полностью откровенны, — настаивал Морс.

— Он говорил, что нет. Он клялся!

— И вы ему верили?

Она кивнула и вытерла глаза. Морс тоже кивнул и сочувственно посмотрел  на нее.

— Ну, ладно. Благодарю вас.

Он повернулся, но она окликнула его, у нее снова брызнули слезы:

— Инспектор, ну, пожалуйста!

Морс обернулся и легонько притронулся к ее плечу.

— Нет нужды рассказывать мне об этом. Я и без того знаю, что в его жизни была еще одна женщина.

Она чуть слышно выдавила «да».

— И думаю, вы знаете, кто это.

Она опять кивнула.

— Но это произошло совсем недавно, это так, Шейла? Он ведь только недавно начал встречаться с миссис Даунс?

Стоя у ворот,  Льюис слышал почти весь их разговор и видел, как миссис Уильямс в слезах рассталась с Морсом. И теперь, когда они уже сели в машину, им обоим не хотелось говорить. Они молча наблюдали за тем, как в спальне, выходившей окнами на улицу, загорелся свет и были  задернуты занавески.

— Занавески! — проговорил Морс устало, но с торжеством.— Как ты и говорил, Льюис, занавески.

Дом Даунса был погружен в темноту, и звук звонка прокатился эхом по пустым коридорам и безлюдным комнатам. Морс посмотрел на часы: еще только половина седьмого, и Даунс встречает жену в семь. Тропинка, начинавшаяся от деревянной калитки сбоку дома, вела к аккуратно ухоженному саду с лужайкой, спускавшейся вниз, к берегу реки. Лужайка разделялась надвое выложенной камнями дорожкой, заканчивавшейся у самой воды чем-то вроде маленькой пристани, где, возможно, держали небольшую лодку или плоскодонку, но, по-видимому (Льюис обшарил ее лучом своего фонарика), это было довольно давно.

— Вы думаете?..— Льюис показал на быстро текущий Черуэлл.

— Здесь и столкнули? Да, я так думаю. Столкнули здесь, отправив в вечность.

— Но когда, сэр? Он не вернулся в Оксфорд...

— Все в свое время, Льюис! А сейчас будь добрым бойскаутом и освети-ка своим фонариком вон те задние окна.

Окна здесь тоже были закрыты занавесками, на вид богатыми и новенькими и очень похожими на те французские в сборку, с которыми недавно познакомился Льюис, и, если придерживаться истины, Морс тоже.

— Видишь ли, Льюис, — начал Морс, когда они возвращались к фасаду лома, — Кемп устал от Шейлы Уильямс и приступил к новому завоеванию — прелестной Люси Даунс. К несчастью для Кемпа, однако, Седрик Даунс застал преступную пару in fragrante delicto, что, запомни это, на латыни означает «со спущенными штанами». Ему непременно нужна была женщина, этому Кемпу. Его девиз: снова amo [16], amas, аmat. И вот он снова занимается этим, когда Даунс шарахает его чем-то, что попалось под руку, убивает его, проламывает голову. Куда девать труп? Не может его одеть — труп одеть намного труднее...

— Особенно для женщины, сэр.

— Что?

— Вы не думаете, что это могла быть ревнивая женщина? А не ревнивый  мужчина?

— Нет, Льюис, нет! Это не Шейла Уильямс.

— Она ушла от группы, пошла в паб...

— У нее не было на это  времени! Кто бы ни был убийца, у него имелось для этого время — время дотащить до воды, столкнуть его здесь — острожно, Льюис, — без малейшего всплеска, чтобы не вспугнуть лебедей...

— Но это просто не могло быть таким образом. Время никак не совпадает.

— Говори, говори, Льюис! Как и наш убийца, мы располагаем временем.

— Вы имеете в виду, что мы ждем здесь?

— О да! Очень интересно будет еще раз встретиться с мистером и миссис Даунс.

— И вы думаете, у нее в чемодане...

Но в машине, у которой они остановились, пробудилась к жизни рация.

— Льюис слушает.

— Плохие новости, сержант. Миссис Кемп умерла в больнице пятьдесят минут назад. Нам только что сообщили.

Морс не двинулся с места, стоял и смотрел в небеса, как бы раздумывая о непредсказуемом поведении некой отдаленной галактики. У него опустились плечи, лицо потемнело и стало вдруг страшно усталым.

— Вы очень устали, сэр!

— Я? Не говори таких сумасшедших вещей!

Морс быстро взглянул на часы:

— Он встречает ее через семь минут! А ну-ка, нажми!

— Мне показалось, вы сказали, мы ждем их здесь?

— Давай, Льюис, давай, и включи-ка свою сирену!

Глава сорок вторая

Полицейская машина въехала на стоянку для автомашин и автобусов перед железнодорожным вокзалом. По другую ее сторону как раз подходил к платформе №2 поезд из Паддингтона. Первые пассажиры уже устремились через пешеходный мостик, когда Морс с Льюисом сначала взбежали, а потом сбежали по ступенькам, бросая по сторонам напряженные взгляды и вызывая недовольство тем, что шли против потока спешащих людей.

Поезд все еще стоял у платформы, и бригада почтовых служащих забрасывала увесистые мешки с корреспонденцией в охраняемый фургон. И там — да, да, прямо перед ними! — переходя от одного окна к другому с напряженным и обеспокоенным лицом, суетился Седрик Даунс. Морс придержал Льюиса за руку, и они стояли и наблюдали за ним, пока их не миновали два или три тяжело нагруженных пассажира. Скоро Даунс дошел до последнего вагона, сразу за дизельным локомотивом, торопливо заглядывая в купе через окна, но тут те несколько дверей вагонов, которые еще оставались открытыми, со стуком захлопнулись, прозвучал свисток, и сначала с легким толчком, а затем мощным рывком поезд медленно тронулся вперед, постепенно набирая скорость и устремляясь дальше на север по изгибу дороги, ведущей к Бенбери.

Даунс посмотрел на часы и повернул назад, зашагав по опустевшей платформе в сторону пешеходного мостика, где перед ним выросла широкоплечая фигура Льюиса.

— Добрый вечер, сэр. Мы уже с вами встречались.

Даунс не очень удивился. Во всяком случае, особого удивлении в его вопросе не слышалось:

— Наверное, по поводу Тео? Тео Кемпа?

— Э... да.

Льюису с большим трудом удалось таким образом сформулировать утвердительный ответ.

— Ну, что же, боюсь, мне нечего больше добавить к тому, что я вам уже сказал.

— Встречаете жену, мистер Даунс? — вмешался Морс.

— Пардон? Минуточку, инспектор! Я... минуточку, извините. — Даунс вынул из правого кармана слуховой аппарат и приладил его к уху. Аппарат выдал целую серию визгливых  шумов, пока он регулировал его.

— Я спрашивал, не встречаете ли вы жену?.. — проорал Морс, и, как оказалось совершенно впустую.

— Если, джентльмены, вы потерпите несколько минут, я, с вашего позволения, сбегаю к автомашине. У меня в бардачке всегда в запасе  еще один аппарат.

Просительная улыбка чуть скошенного набок рта делала его лицо совсем мальчишеским.

Морс неопределенно махнул рукой:

— Конечно. Мы пойдем с вами, сэр.

Теперь перед зданием вокзала стоял второй полицейский автомобиль (вызванный  убежденным в правоте своих подозрений Морсом, пока Льюис вез его из северного Оксфорда), и главный инспектор небрежно кивнул двоим констеблям-детективам, сидевшим рядышком и наблюдавшим за тем, как разворачиваются события в ожидании неизбежного финала. Они смотрели, как три человека прошли к стоянке двадцатиминутного ожидания, отведенной для встречающих пассажиров, которые прибывают в город по железной дороге. Парковка на ней была бесплатной. Смотрели, как они миновали эту площадку и прошли на главную стоянку, снабженную видным со всех сторон объявлением, оповещающим простаков нарушителей: