Фока (? — 610, имп. с 602)

До своего стремительного взлета на трон Фока служил гекатонтархом (сотником) в армии на Дунае. Обладая среди солдат известным влиянием, он входил в одно из посольств, отправленных воинами к Маврикию с претензиями, и на аудиенции разговаривал с василевсом настолько непочтительно, что присутствовавший там некий сенатор, возмутившись, ударил его по лицу и оттаскал за бороду. Осенью 602 г. фракийские войска подняли мятеж, избрали Фоку главнокомандующим («экзархом») и пошли на столицу.

После бегства Маврикия на престол, кроме Фоки, мог претендовать Герман, авторитетный как среди солдат, так и среди простого народа. Но Герман колебался слишком долго, а когда решился принять власть, прасины воспротивились его избранию.

23 ноября 602 г. патриарх возложил на голову Фоке императорскую диадему, а через два дня новый правитель под ликование членов цирковых партий и простых горожан вступил в Константинополь. «Так как димы прославляли узурпатора и все страстно хотели перемен, это чудовище было провозглашено императором, узурпатор стал владыкой императорского скипетра, горе взяло верх над счастьем и с этого времени начались великие и, можно сказать, прославленные бедствия ромеев» (Ф.Сим., [83, с. 186]).

Фока, по обычаю, раздал донатив солдатам, и 25 декабря отметил играми свое консульство. Однако грубый, свирепый и невоздержанный тиран вскоре заставил граждан с плачем вспоминать о временах свергнутого Маврикия. Фока стал одним из тех немногих императоров, чье правление получило однозначную и единодушную негативную оценку историков.

Свой приход к власти он, и в пурпуре оставшийся солдатом, ознаменовал целой серией казней среди аристократии, которую сам, будучи низкого происхождения и не имея никаких заслуг, ненавидел и боялся. Кроме Маврикия, его сыновей и фаворитов (Диоклетиона и Коментиола), он велел убить многих других знатных людей, в том числе и того сенатора, который выдрал его за бороду на приеме у покойного василевса. Террор вскоре перешел на простых граждан. Скорбь и ужас охватили византийцев «с тех пор, как во дворец вторгся этот калидонский тиран, закованный в железо, этот полуварвар из племени киклопов, этот распутный кентавр[45], для которого царский престол был лишь ареной для пьянства» (Ф.Сим., [222, с. 279]). Даже внешностью — низкорослый, рыжий, с густой бородой и широкой грудью, с обезображенным шрамом лицом, Фока скорее напоминал какого-нибудь варварского царя, чем императора ромеев.

Уже в 603 г. против Фоки в столице вспыхнуло восстание. Зачинщик евнух Схоластик и многие другие участники были казнены, а те из родичей Маврикия, кто еще оставался жив (его вдова Константина с дочерьми, Филиппик и Герман), оказались в монастырях.

Внешнюю политику государства новый император начал проводить самую неудачную. Будучи чужд традициям политической верхушки империи и постоянно чувствуя ее скрытую оппозицию, Фока обратился за поддержкой на Запад, к папе Григорию Великому. В 603 г. император заключил союз против лангобардов с королевой австразийских франков Брунгильдой, а экзархом в Италию назначил угодного папе Смарагда, который сумел добиться перемирия с лангобардами. Василевс подтвердил главенство пап в делах церкви и впоследствии, при папе Бонифации III, запретил константинопольскому патриарху именоваться «вселенским» (607). Григорий I (ум. 604) приветствовал Фоку как избавителя от «тирании Маврикия», а в 608 г. Смарагд воздвиг в Риме колонну в его честь, с золоченой бронзовой статуей императора наверху. Эта колонна, но уже без статуи и со стертым именем Фоки, и поныне стоит на Форуме близ триумфальной арки Септимия Севера.

К делам на Востоке Фока относился с пренебрежением, что не замедлило принести соответствующие плоды. Он долго медлил с отправкой в Ктесифон традиционного посольства, извещавшего персидский двор о воцарении нового правителя ромеев. Сделав это лишь в середине 603 г., он додумался поставить во главе делегации Лелия, убийцу Маврикия. Хосров II немедленно воспользовался подобной бестактностью как предлогом к войне, тем более что в Персию бежал человек, выдававший себя за законного наследника престола Феодосия. В том же 603 г. Хосров Парвиз и (независимо от него) не признавший узурпатора Нерсес начали с ним войну. Но коварный император обещаниями склонил Нерсеса, перед военными способностями которого те же персы трепетали, прекратить боевые действия, захватил его и, презрев собственные клятвы, казнил. Годом позже он направил на Восток армию под командованием Леонтия, своего приближенного и соратника. Персы разгромили эти войска, и Фока, не знавший границ в своем гневе, распорядился заковать Леонтия в цепи.

К 607 г. Византия потеряла Армению, персы овладели Феодосиополем и Дарой, стены которой были ими срыты. Две армии Хосрова, во главе с Шахином и Шахрваразом, успешно действовали в Малой Азии — первый дошел до Халкидона (!), а второй взял Эдессу. Иудеи, населявшие палестинскую Кесарию, возмутились и сами сдали город персам.

В Константинополе, несмотря на атмосферу жесточайших репрессий, зрело недовольство. В 605 г. в высших эшелонах столичной знати возник заговор против автократора — его решено было ослепить и убить на ипподроме во время праздников. Но женщина, носившая письма организаторов в монастырь опальной Константине, выдала заговорщиков, и Фока учинил над ними расправу с присущим ему садизмом: Анастасий, комит дворцовых щедрот, и Феодор, префект претория, были обезглавлены, еще одного участника использовали как мишень для лучников на загородном стрельбище, а начальника арсенала Елпидия с отрубленными конечностями, выколотыми глазами и отрезанным языком посадили в лодку и, пустив в море, сожгли живьем. Вскоре настал черед Константины и трех ее дочерей: их убили там же, где и остальных членов семьи Маврикия, на молу Евтропия в Халкидоне.

В 607 г. самодержец выдал дочь за бывшего своего начальника, комита экскувитов Приска, человека весьма почтенного. Портреты молодых, как это было принято, цирковые партии выставили на ипподроме вместе с императорскими. Фока, невоспитанный и не знавший этикета, усмотрел в этом тайный намек на желание народа видеть Приска императором и, рассвирепев, приказал обезглавить димархов. Лишь заступничество горожан спасло жизнь несчастным. После этого события Приск, опасаясь за свою судьбу, сам начал интриговать против звероподобного тестя.

В 609 г. на ристаниях прасины кричали Фоке, известному чрезмерным пристрастием к спиртному: «Опять засовывал свой нос в кувшин, [пил вино,] опять разум потерял!» (Феоф., [82, с. 223]) Император отреагировал как обычно: эпарх города по его приказу отрубал виновным головы или, зашитыми в мешки, бросал их живыми в море. Прасинам было запрещено занимать государственные должности. В ответ жители подожгли преторий, тюрьмы и канцелярии.

Тогда же иудеи, возмущенные нелепым распоряжением Фоки подвергнуть их насильственному крещению, подняли восстание и убили многих христиан, в том числе антиохийского патриарха Анастасия. Ставленник василевса, комит Востока Вон, отлично усвоивший методы своего патрона, устрашал Сирию зверствами — вешал, жег, топил и бросал на растерзание диким животным всех подозреваемых в причастности к мятежу. «Таким образом, персы свирепствовали извне, а Фока еще хуже свирепствовал внутри отечества и убийствами, и заточениями» (Феоф., [78, с. 222]).

Беззакония, творимые императором, отвратили от него даже бывших соратников, ибо никто уже не мог чувствовать себя в безопасности вблизи этого необузданного владыки. Государственные дела пришли в состояние полного упадка, поэтому когда появился человек, с оружием в руках возглавивший борьбу против узурпатора, он нашел себе повсеместное сочувствие и поддержку. Этим человеком оказался Ираклий, экзарх Африки, родом армянин, прославленный военачальник времен Маврикия. В 609 г. он отказался послать в столицу хлеб. В ответ Фока запер в темницу его жену и невесту его сына, тоже Ираклия (женщин позже освободили прасины). Следующим летом Ираклий-отец, обеспечив себе поддержку ряда должностных лиц не входившего в экзархат Египта, начал готовить войска. Августал Египта известил об этом Фоку и сумел увести в столицу александрийский флот. Пока василевс собирал силы, из Карфагена отплыла эскадра под началом Ираклия-младшего, а по суше отправился корпус во главе с племянником экзарха, сыном его брата Никитой.