Послушал юродивый, что говорило тутовое дерево, и пошел дальше. Идет вдоль арыка, смотрит, на берегу растет трава пальчатка.

– А, юродивый, – говорит пальчатка, – слушай, что я тебе скажу.

– Ну, говори, что у тебя за секрет? – спросил юродивый.

– Я обладаю такой силой, что могу изгонять всякие болезни, которые, как черви, сидят внутри человека и точат его тело. Надо меня выкопать из земли, высушить мой корень на солнце, истолочь в порошок и дать больному. Он будет принимать его понемногу, и все болезни как рукой снимет.

Короче говоря, юродивый долго еще бродил по свету, и все растения и зеленые травы, какие только есть на земле, рассказывали ему свои секреты. Таким образом, юродивый узнал их лечебные свойства. Тогда он бросил свою бродячую жизнь, перестал юродствовать и занялся врачеванием. Он лечил людей от всяких болезней и этим приносил людям много пользы. В конце концов он прославился везде и всюду как искусный лекарь, и народ стал называть его не иначе как Лукман Девона или Лукман Хаким, то есть мудрый юродивый или мудрый лекарь.

Раньше Лукман был ткачом и, когда еще бродил под видом юродивого, время от времени брался соткать материю для людей. Раз в год он принимал заказ от царя Искандера наткать столько материи, чтобы хватило сшить одежду для него и всей его семьи. Ни один ткач не мог так угодить Искандеру своей работой, как Лукман. Царю нравилась только ткань, сотканная юродивым. Несмотря на это, Лукману не хватало на пропитание того, что давал царь за работу, поэтому-то он и был вынужден бродить по свету под видом юродивого и собирать подаяние.

Однажды, когда уже Лукман стал знаменитым лекарем, Искандер призвал его к себе и приказал наткать для него самого и для сына разной материи. Искандеру и дела не было до того, что Лукмана Хакима знает весь мир как великого ученого.

– Хорошо, сделаю, – сказал Лукман Хаким и ушел.

У него тоже был сын в таком же возрасте как и у царя.

«Я всегда Тку для царя и его сына добротную материю. Сын его носит хорошую одежду, почему же мой сын не может носить такую же?» – подумал Лукман Хаким. Выполнив заказ Искандера, он соткал еще три куска добротной материи и сшил своему сыну такую же красивую одежду, какую носил царевич. Потом взял всю материю и отнес Искандеру.

Царь, как и всегда, одарил Лукмана Хакима и отпустил его.

Раз как-то, возвращаясь с охоты, Искандер проезжал через тот квартал, где Жил Лукман Хаким. Навстречу ему со змеем в руках бежал сын Лукмана Хакима, одетый в такую же одежду, как и царевич. Искандер подумал, что это его собственный сын бегает по улице со змеем, и спросил приближенных, почему его сын здесь, а не во дворце.

– Это не ваш сын, вы ошиблись, это сын Лукмана Хакима, – сказали Искандеру приближенные.

Искандер разгневался:

– Как он посмел одеть своего сына в такую же одежду, как на мне и моем сыне?! Это неуважение к царю и Царевичу! Я накажу его за такую дерзость!

– Делайте, что хотите, ваша воля, – сказали испуганные приближенные.

– Взять этого наглеца вместе с сыном, связать им руки и ноги и отвезти в Актепинскую степь! – приказал Искандер. – Выройте там глубокую яму, измерьте, чтобы глубина была такая же, как высота вот этого тополя, и бросьте в нее отца и сына. Пусть заживо сгниют в этой яме. Закройте яму бревнами и хворостом, а сверху насыпьте земли. Пусть насыпают землю целый месяц, а вы караульте; мало будет – пусть насыпают два месяца, потом сверху пусть замажут глиной. Тогда явитесь ко мне и доложите, что вы сделали.

Искандер уехал во дворец, а приближенные схватили Лукмана Хакима и его сына и увезли в Актепинскую степь. Они велели людям вырыть яму и срубить высокий тополь. Смерили вырытую яму – тополь ушел весь до самой верхушки. Тогда вельможи бросили в ту яму Лукмана Хакима и его сына и замуровали их там. Приближенные проявили большое усердие: неусыпно следили за тем, чтобы люди поплотнее закрыли яму бревнами и хворостом и сверху насыпали побольше земли.

Стали приближенные думать, что же делать дальше, кто будет возить землю целых два месяца. Как вдруг увидели в степи человека, а это был дехканин Абдураим. Он собирал хворост и нагружал на ослицу. Приближенные позвали Абдураима и приказали ему возить землю к яме.

Возил Абдураим землю на своей ослице целых два месяца, насыпал целую гору, утоптал по краям вокруг яму, потом смазал сверху глиной.

Приближенные прождали еще один месяц, все караулили, чтобы никто не пришел, потом поехали к Искандеру и доложили, что приказание его выполнено.

– Молодцы!- похвалил их Искандер.

С тех пор прошло пятнадцать лет, а Двурогий Искандер все еще царствовал. Но всему бывает конец, так и он: жил, жил – да и умер, Искандера похоронили, в землю зарыли.

Сын Двурогого Искандера сел на отцовский трон и стал править страной. Он женился, и у него родился сын. Мальчик стал подрастать, и вот ему уже исполнилось семь лет.

Однажды царь во время обеда подавился костью. Кость застряла в горле, встала поперек, и царь без чувств повалился на дастархан. Жена и сын выбежали из дворца и завопили:

– Ой, эй! Сюда! Помогите! Царь костью подавился. Бегите скорей, зовите табибов, лекарей!

Визири и царские гонцы бросились во все стороны, собрали пять-шесть лекарей и привели их во дворец к царю. Подступили лекари к царю, горло пощупали, в рот заглянули, потом головой покачали и говорят:

– Нет, мы от этой болезни вылечить не можем.

– Эх, если бы был Лукман Хаким! Как жаль, что его нет в живых! – сказал один из визирей. – Не ценили мы Лукмана Хакима!

– А что это такое Лукман Хаким? – спросил чуть слышным голосом царь.

– Еще при жизни вашего отца был такой лекарь, – ответил визирь. – У него была такая чудодейственная сила, что он даже мертвого мог оживить. Но ваш отец велел насильно увезти его в степь и живым зарыть в землю.

В разговор вмешался другой визирь:

– Если этот лекарь был действительно юродивый, то значит, он не умер, должно быть, еще жив. Давайте поедем в степь, посмотрим.

Визирь и приближенные поспешили в Актепинскую степь, смотрят – кругом гладкая, ровная степь, нигде нет ни горки, ни холмика: ветер разметал и развеял по степи всю землю, которая была насыпана над ямой. Искали, искали яму, в которую был брошен Лукман Хаким, но так и не нашли. Все очень удивились и не знали, что делать.

Тогда один из приближенных вспомнил, как была засыпана яма землей, и говорит:

– Землю тогда возил дехканин Абдураим. Он собирал в степи дрова. Возил на ослице целых два месяца. Я помню, как следом за ослицей ходил маленький осленок. Мы разыщем Абдураима и спросим, жив ли осленок. Если он еще жив, то, может быть, жива и ослица. Мы прикажем Абдураиму пригнать их сюда. Мы навьючим на ослицу мешок с землей и пустим по степи. Где она остановится, значит, там и яма. Так мы и найдем Лукмана Хакима.

Все поехали разыскивать Абдураима. Нашли его и потребовали ослицу. Но ослица уже околела, а осленок стал большим ослом. Насыпали в мешок немного земли, нагрузили на него и пустили по степи, а сами шли сзади. Дойдя до одного места, осел остановился, и сколько его ни гнали, ни тащили – ничего с ним не могли сделать: осел уперся и не двигался. Тогда на этом месте стали рыть землю.

Копнули три-четыре раза кетменем, и вдруг в одном месте открылась дыра, а оттуда донесся голос:

– Кто там! Зачем открыл? Я теперь ослабел, стал вялым. На меня ветер подует, и я растаю как арычная пена. Не причиняй мне вреда!

– Нас послал к вам царь, – сказали приближенные. – Царь подавился костью. Сначала кость засела в горле, а теперь уже застряла в груди. Как его вылечить? Каким лекарством?

– Если я сам не пойду, то от этой болезни никто его не вылечит, – ответил Лукман Хаким.

Тогда визири сказали ему:

– Как же вы сами пойдете? Вы теперь слабый, вялый, сами сказали, что ветер подует, и вы растаете, как арычная пена.

– Если у вас хватит силы поднять меня, то я пойду – ответил Лукман Хаким. – Сейчас вы закройте эту дыру. Привезите сорок фунтов сала, сорок фунтов мяса, сорок фунтов луку, сорок фунтов соли, приведите сорок девушек и спустите сюда лестницу с сорока ступеньками. Привезенную лестницу спустите вниз так, чтобы я достал ее руками, на каждой ступеньке поставьте по одной девушке. Я буду касаться рук девушек, воспряну духом, почувствую бодрость и прилив сил и только тогда сумею подняться наверх. Я не смогу сейчас ничего есть, но когда вы пережарите в сале лук и станете жарить мясо, этот запах ударит мне в нос. Я напитаюсь этим ароматом и тогда сумею дойти до дворца.