Сказочник Шариф Мусаев. Перевел С. Паластров.

МУСОФИРБЕК

В давние времена близ Ургенча жили два бедняка – два друга Кулдаш и Юлдаш. Все двенадцать месяцев в году – и летом, и зимой, и в жару, и в холод – Кулдаш пас в степи скотину, а Юлдаш ходил по дворам и нанимался поденно делать всякую черную работу. Кулдаш и Юлдаш жили в полуразвалившейся хибарке, которую снимали у таких же бедняков, как и они сами. Виделись Кулдаш и Юлдаш только поздно вечером, когда они, усталые, возвращались домой. Тогда, сидя у очага, друзья имели обыкновение рассказывать друг другу, что они видели и слышали.

Однажды Юлдаш увидел сон: две большие и одна маленькая звезды скатились с неба прямо Юлдашу за пазуху.

Целый день Юлдаш думал про этот сон, а вечером, как обычно, рассказал его своему другу.

Подумав, Кулдаш сказал:- Продай мне свой сон.

Юлдаш удивился:

– Ийе! Ты что, сдурел, разве сны продаются?

– Дорогой друг, – настаивал Кулдаш, – продай мне этот сон!

– Ну ладно, продавать, так продавать, а что ты мне дашь?

Кулдаш усмехнулся:

– Столько лет я уже работаю пастухом, а заработал всего-навсего телку и годовалого жеребенка. Больше у меня и нет ничего. Вот и отдам за твой сон их обоих – все свое богатство, которое я сумел скопить. Да ты и сам это хорошо знаешь. Я от тебя ничего не прячу. Ведь мы же друзья!

– Хорошо, – ответил Юлдаш.

– За одну звезду я дам тебе телку, – продолжал Кулдаш, – за вторую звезду – жеребенка, а за маленькую – ничего.

Он достал из-за пазухи половину пресной лепешки и дал Юлдашу. Они взялись за руки и долго их трясли приговаривая: «Найти тебе добра!»

Юлдаш в ответ сказал:

– Хорошо, бери мой сон. Только если тебе посчастливится и дела твои пойдут хорошо, не забывай меня.

Вечером, когда жители селения, все – и стар и млад собираются на гузаре, друзья пошли тоже туда, и Кулдаш обратился к людям:

– Эй, отцы, дяди, братья. Столько лет я пасу кишлачное стадо. Ничью скотину я не присвоил, не украл. Ни на кого, ни на ваших сыновей, ни на ваших дочерей не посмотрел дурным глазом. Ел я все эти годы ваши хлеб и соль. Не жалейте о том хлебе и соли, что вы мне давали, а дайте мне ваше благословение, хочу я отправиться в дальнюю дорогу. А если пожелаете, возьмите пастухом моего друга Юлдаша. Как мне доверяли, так и ему можете доверять.

Сказал так Кулдаш и поклонился народу. Собравшиеся люди нашли слова Кулдаша правильными. Отпустили они его, назначили Юлдаша на должность пастуха.

А Кулдашу народ сказал так:

– Мы не раскаиваемся. Наши хлеб и соль ты ел правильно, заслужил. Мы довольны твоей работой и тобой. Ты нам долго служил. Мы от тебя не видели вреда. И ты будь доволен, что служил нам, не раскаивайся.

Кулдаш снова поклонился, сказал что доволен ими, поблагодарил народ за хорошее отношение. Здесь же, на гузаре, все, кто был, собрали, сколько могли денег, дали Кулдашу и разошлись по домам ужинать.

На утро Юлдаш, попрощавшись с другом, погнал скотину в степь, а Кулдаш отправился в путь. Шел дорогами известными, шел дорогами неведомыми, прошел много степей и пустынь, шел по камням, шел по пескам, шел по горам, переправлялся через большие и малые реки. Много перенес Кулдаш и трудностей и мучений. Наконец, со сбитыми в кровь ногами, с потрескавшимися губами он, спустя семнадцать дней и ночей, на заходе солнца подошел к замку, окруженному высокой стеной, ворота были уже закрыты. Кулдаш выбрал местечко у стены и прилег, но никак не мог заснуть.

Вдруг издали донесся топот конских копыт. Посмотрел Кулдаш, но ничего не увидел. Кругом стояла кромешная тьма. Топот копыт все приближался.

И тут Кулдаш разглядел, что прямо на него скачет всадник, ведя в поводу другого коня. Осадив коня около Кулдаша, человек быстро прошептал:

– Вот конь. Скоро придет.

Отдал он повод запасного коня Кулдашу, и сам исчез во тьме. Так и остался Кулдаш, держа коня за повод и ничего не понимая.

Немного погодя подъехал другой всадник и сказал:

– Садитесь на коня, поехали!

Кулдаш замешкался, не зная, что и думать, но всадник взволнованно сказал:

– Скорее. За мной погоня.

Не раздумывая, Кулдаш отдался на волю случая, вспрыгнул на коня и поехал за неизвестным. Долго ехали они молча, подгоняя коней. Постепенно темнота растаяла, рассвело, и Кулдаш увидел, что спутник его красивый и статный юноша. Неизвестный с недоумением всматривался в лицо Кулдаша. Стало ясно Кулдашу, что юноша приехал к стенам замка, конечно, не за ним, а совсем за другим человеком.

Взошло солнце, а они все ехали. Кругом расстилались широкие поля, в тени зеленых рощ паслись кони, верблюды, коровы, бараны, козы. Дехкане вели волов, запряженных в ярмо, гнали ослов, навьюченных пшеницей.

Неизвестный заговорил:

– Заниматься дехканством, вспахивать на пяти-шести парах волов землю, любоваться зеленым морем пшеницы, когда колышется она на ветру, сколько чувств рождается в душе человека, не правда ли?

Но Кулдаш не отозвался, и неизвестному стало ясно, что он не дехканин.

Неизвестный также осторожно проверил: не из торговцев ли Кулдаш, не ремесленник ли он, не арбакеш ли. Но Кулдаш слушал все эти разговоры по-прежнему спокойно и равнодушно.

«Нет», – подумал неизвестный, – «спутник мой не дехканин, не купец, не кустарь, не караванщик. Кто же он?»

Тут навстречу им попалось большое стадо коров, рассыпавшихся по обширному лугу, и неизвестный сказал Кулдашу:

– Наверное, пасти такое стадо тоже приятно для души.

Тогда Кулдаш обрел дар речи, заговорил, залился соловьем:

– Достопочтенный, вы спрашивали меня о таких делах, о каких я и понятия не имею, поэтому я молчал. Ну, а пастушье дело мне знакомо. Должен вам сказать, пасти скотину – такое приятное занятие, что, право, кто не пас скотину, тот не жил на свете! Какая это радость, когда скот, который ты пасешь, у тебя на глазах начинает лосниться от жира, когда телятся коровы, когда телята растут, прыгают, играют, когда люди говорят тебе за жирный здоровый скот: «Молодец, спасибо!» Да, это все поистине – большая радость.

– Хмм… да… – произнес только вслух неизвестный и подумал про себя: «Что случилось, то уже случилось. Возврата нет».

Стегнув лошадь плетью, он сказал Кулдашу:

– Скорее гоните коня!

Всадники долго ехали. Проголодавшись, они слезали с коней, готовили пищу, кормили лошадей, снова садились на коней.

Неизвестный иногда задавал Кулдашу разные вопросы, иногда сам рассказывал небольшие истории.

Неизвестный, красивый статный джигит, был человеком очень приятного обхождения. Кулдаш охотно слушал его речь, восторгался тонкостью его суждений. Часто он весь превращался в слух и готов был слушать его без конца. Чем бы ни кончилось путешествие, Кулдаш был благодарен и неизвестному, и другу своему Юлдашу.

Но было понятно, что неизвестный задавал вопросы неспроста. Конечно, он хотел узнать, кто такой Кулдаш. Не затаил ли он в сердце коварства, честен ли он?

Однажды на привале неизвестный сказал:

– Если вам не надоели мои разговоры, я бы вам рассказал одну историю.

– Послушаю с удовольствием, – ответил Кулдаш. – Говорю от сердца, ваши речи дают мне знания, ваши слова дают наслаждение моей душе.

Неизвестный начал:

– В давние времена жил умный старик. Имел он трех сыновей. Старшему было двадцать лет, среднему восемнадцать, а младшему шестнадцать. Однажды старик захворал. Опытные табибы и знахари лечили его, кто молитвами, а кто и снадобьями, но ни молитвы, ни лекарства не помогали старику. Старик почувствовал, что умирает. Простился он в душе со всеми мирскими желаниями, позвал сыновей и завещал им быть честными, справедливыми, брезговать чужим добром, жить своим трудом. Потом он позвал каждого из сыновей по отдельности для тайной беседы наедине. Старшему сыну старик сказал: