Никто не мог заснуть в эту ночь. Вспыхнувшая надежда, шок разочарования, боль, обида мучали их до самого рассвета. Утром дети едва смогли подняться. Руки и ноги ныли, глаза покраснели от бессонной ночи. Было трудно вновь приниматься за привычные дела, будто ничего не произошло, будто их сердца не покидали остров и не летели домой, в Израиль.

Единственным, кто пришел в себя с появлением солнца над верхушками пальм, был Ашер. Он тоже не спал. С судна так и не заметили горящего костра и ему не нужно было винить себя. Правда, в какие-то мгновения он все же хотел, чтобы корабль прошел мимо и не спешил подать ему сигнал.

Ашер был уверен, что именно это чувство вины и утомление после бессонной ночи вызвали в голове пульсирующую боль. Такие приступы бывали лишь в первые дни после удара. Было трудно точно определить причину этой боли. Если ее вызвала опухоль в мозгу, из-за которой произошла амнезия, то почему боль возвратилась теперь, когда он стал выздоравливать?

Ашер механически подобрал несколько маленьких камешков, лежавших на песке. Погруженный в думы, он подбросил их вверх и ловко поймал. Что-то вздрогнуло внутри его. Мальчик с любопытством посмотрел на камешки. Он уже видел их раньше. Странно, подумал Ашер. Тут он увидел, что ребята направляются к нему. Застеснявшись своего детского порыва, мальчик бросил камни на песок.

Позже мальчики завтракали неподалеку от оставшихся от костра углей. Всем хотелось знать, будет ли сигнал хоть когда-нибудь замечен с судна или самолета?

— Знаете,— прервал молчание Шмиль,— это все-таки обнадеживающее событие.

— Что же тут обнадеживающего? — фыркнул Дани, раздражаясь на характерную для Шмиля манеру поднимать их ДУХ.

— Действительно, они не заметили нашего огня,— продолжал Шмиль, не смущаясь мрачного взгляда Дани.— Но мы, по крайней мере, хоть видели судно. Во всяком случае теперь мы знаем, что находимся неподалеку от маршрутов кораблей.

— Он прав,— согласился Нафтали,— может быть, в следующий раз нас увидят.

Пока все продолжали обсуждать событие этой ночи, Ашер был поглощен совершенно другим. Он вернулся на берег и отыскал свои камешки. Снова и снова он рассматривал их, удивляясь, почему они ему так знакомы. Похоже, перед ним был ключ к какой-то тайне. Но какой?

На следующее утро Рон сидел на пляже, глядя на волны. Рядом уселся Нафтали, наискосок от них стоял на коленях Ашер, остальные сидели напротив. Шалом начал спокойным голосом дневной урок. Рон рассеянно слушал его.Вдруг он почувствовал, как Нафтали потянул его за рукав. Мальчуган кивал головой в сторону Ашера, призывая Рона посмотреть туда же.

— Шш... Смотри! — взволнованно прошептал Нафтали.— Посмотри, что он делает!

Рон не заметил ничего особенного.

— Что тут такого? — спросил он шепотом.— Он просто забавляется с камешками.

— Тихо! Присмотрись! Неужели ты не видишь?

Рон взглянул еще раз и теперь понял. Ашер подбрасывал камень вверх, быстро хватал с земли другой и держа его в руке, ловил подброшенный. Он повторил свои ловкие движения, на этот раз захватив с земли уже два камешка и не уронив при этом подброшенного.

Все дети следили за ним, как зачарованные. Спокойная речь Шалома прервалась, когда и он понял скрытый смысл странной сцены, разыгравшейся перед ними. Теперь к Ашеру присоединился Рон. Ашер поднял глаза и вздрогнул, увидев, что тот широко улыбается. Ашер улыбнулся в ответ. Рон похлопал его по спине, сел рядом и тоже стал подбрасывать камешки.

— Они совсем сошли с ума] — воскликнул Гилад.

— Ты не понимаешь,— засмеялся Нафтали.— Они же играют в хамеш аваним!

Дани согласился с Гиладом. Он действительно ничего не понимал. Что особенного в этой игре, которой забавляются все израильские школьники?

— Разве ты не видишь! Я ведь не показывал ему, как играть,— объяснил Рон,— и никто не показывал. Он это вспомнил сам!

— Что! — закричал Шмиль.— Ашер вспомнил? Правда? Ашер кивнул головой, и хотя комок подкатил у него к горлу, на лице мальчика расплылась широкая улыбка.

— Ашер! Ашер! Мазал тов!^[*]

Дети радостными возгласами приветствовали первый признак возвращения памяти к их товарищу.

Но память не восстанавливалась сразу, в одночасье. Сначала это была мелкая деталь любимой игры его брата, затем череда воспоминаний о семье. Одна за другой, как робкие гости, пришедшие навестить старого друга, возвращались к нему картины прошлого. Имена, лица, даты, адреса, школа и соседи. Постепенно ручейки возвращающейся памяти превратились в ровный поток, а потом и в мощное течение. За несколько дней Ашер окончательно выздоровел.

В то утро дети отпраздновали первые воспоминания Ашеpa праздничным застольем. Было очень весело. К несчастью, они не ведали, какие новые испытания ожидают их. На следующую ночь была очередь Шмиля дежурить на пляже. Он сидел возле кухонного навеса, погруженный в свои мысли. Он видел трех веселых племянников, слушавших, буквально раскрыв рты, героические истории о своем любимом дядюшке. Около полуночи на небе стали сгущаться тучи. Сначала скрылись маленькие звезды, потом луна погрузилась в туман и облака. Холодный резкий ветер подул с открытого моря, вершины деревьев в лесу начали сильно раскачиваться. Штормовые волны стали накатывать на берег. Шмиль инстинктивно натянул плотнее свитер, как будто это могло защитить его от надвигавшейся непогоды.

31. Шторм

Он начался с моросящего дождя, который тут же перешел в ливень. Шмиль поспешил укрыться под кухонным навесом. Вдруг ветер дико завыл, обрушивая на остров потоки дождя. Шмиль прятался в кухне, не смея высунуть носа из своего укрытия, чтобы взглянуть на неистовство природы. Только к утру он обследовал пляж, отмечая разрушения, причиненные штормом. Он пытался спасти хоть что-нибудь, но ему мало что удалось. Дождь и ветер разметали все, что не было укрыто. Рыбачья сеть, которую они натянули между двух шестов, была сметена ураганом и унесена в море, столы и стулья из веток и тростника вдребезги разбиты, горшки и чашки, служившие им посудой, постигла та же участь. Шмилю стало плохо от зрелища, представшего перед его глазами. Ребята собрались на пляже, чтобы оценить причиненный ущерб. Самой большой утратой была сеть. Их дневной рацион состоял преимущественно из рыбы, плодов и изредка голубиных яиц. Без рыбы будет трудно прожить.

— У кого-нибудь еще осталась сетчатая майка? — спросил Шмиль, с надеждой глядя на мальчиков.

— Нет, такая была только у Гилада.

— Ну и что,— сказал Ашер уверенно.— В чем проблема? Мы сделаем еще одну!

Он держал небольшую веревку, которую сплел из лесных лиан.

— Мы сделаем еще более тонкие и гибкие нити, свяжем их и сплетем новую сеть!

— Это не так просто,— сказал Гилад, который был рад, что его старый коллега-изобретатель обрел свою прежнюю форму,— но можно попробовать!

Они решили отправиться в лес на поиски тонких лиан, как только прекратится дождь. Но дождь шел целую неделю. Всю эту неделю пришлось есть холодную пищу, так как нельзя было разжечь огонь из-за отсутствия солнечных лучей. Шалом воспользовался перерывом в работе для увеличения времени их занятий. Горький осадок, оставшийся от бури, постепенно стал проходить.

Холодная штормовая погода, пришедшая в этот район океана, сильно затрудняла поиски. Капитан спасательного катера объяснил господину Леви, что высокая волна не дает возможности причалить к суше. Он предложил вернуться в порт ближайшего населенного острова и подождать, пока не утихнет буря.

— Именно теперь! — досадовал Леви,— именно теперь, когда мы приближаемся к своей цели! Такая потеря времени!

— Это не потеря времени,— сказал капитан, утешая расстроенного отца.— Мы используем стоянку в порту для очень важного дела.

Господин Леви был удивлен, а капитан объяснил ему:

— В порту живет очень известный океанограф. Он многие годы исследовал район этих островов, приливы и течения, и знает их лучше, чем кто-либо. У меня накопилась масса вопросов к нему. Если мы покажем ему, где затонул корабль и где мы нашли спасательный жилет и контейнер, он сможет вычислить наиболее вероятное место поисков.